– Это я.

– Да. Да… Я поняла… У тебя все в порядке.

– В полном порядке.

Моя жена перевела дух.

– Слава богу.

Она уже хорошо знала… запомнила… выучила… что я иногда звоню просто так. Жене можно и ночью звонить просто так.

Я помолчал. Так вышло. Похоже, с молчанием я затянул. А потом сразу и простился. На всякий случай простился вперед, впрок. Вдруг, мол, разговор прервется… Она к такому опасливому прощанью загодя тоже уже привыкла.

– Все в порядке, Саша… Спи спокойно.

Там у них, у жены и дочки, – в географическом от меня далеке – на берегу большой (но не называемой) русской реки уже огорожен (куплен) средних возможностей участок. Не велик и не мал… Участок со строящимся уже домом. Не лучше и не хуже соседних.

Сейчас, как и здесь, там ночь. Но, может, у них луна. Каждый раз, звоня, я пытаюсь мысленно увидеть, разглядеть ту далекую пядь земли.

– Смотрю на луну…

– И что?

– Круглая!

– У нас она сейчас высоко… Угол дома мешает… Зато лунная дорожка с реки.

– Вот смотри сейчас на эту дорожку. До ее конца… Там в конце есть фокус.

– Саша!.. Ну, скажи что-нибудь серьезное… У нас вчера уже второй этаж. Стены пошли.

Я сглотнул ком. Душа взволновалась. И сердце подстукивало. (Я как строитель не вовсе умер.) Складской менталитет не все во мне задавил.

– Вовсю строишься?

– Угу.

Это она как бы небрежно. Как бы ни о чем… Пустяки… Чтобы не о деньгах. Она не слишком доверяет телефону.

– А есть на что строить? – я засмеялся.

– Есть.

Значит, посланные мной деньги она получила.

– Ишь ты! – хмыкнул я довольно.

По моей подсказке (телефонной) жене удалось прикупить с левой стороны участка небольшой спуск к реке. Внешне – не ах. Но инженерно – это грамотно. С перспективой… Дом с флигелем. А на правой стороне участка будет хоз-блок. Потому что там выезд на будущую основную дорогу этого поселка, прижавшегося к реке… выпало, как удача!.. Когда обговаривали с женой план, про дорогу мы еще не знали. Это настоящая удача!

Я объясняю – подвоз стройматериалов будет тем самым для нас проще. Сразу же с дороги!.. В хозблоке в будущем (деньги и время!) можно разместить генератор. Для автономного света и тепла. Молодец и умница. Единственная ее ошибка – купила для хозблока кирпич подешевле. Напротив: хозблоку необходим самый капитальный кирпич.

В переборе подробностей меня захватила мысль – странная мгновенная строительная мыслишка – хотя бы на чуть подняться в нашем будущем доме над вторым этажом.

– Вверх бы, – сказал я. – Еще бы малость вверх. Повыше.

– Но, Саша, – она, конечно, удивилась. – Саша… Есть же план, два этажа, ты сам его одобрил.

– Алло… Алло… Пропал голос… Не слышу.

На минуту я ничего не слышал. Даже шорохов.

Зато белой вспышкой во встревоженном сознании – увидел домашний наш стол… увидел наше круглое зеркало… и ее лицо.

– Как тебе сказать… Хотелось бы повыше. Чуть бы еще добавить высоты.

Связь восстановилась.

– Саша. Но уже есть план… Ты же знаешь!

– План чуть переделать.

– Но это значит – третий этаж.

– Ничего не третий. Пусть что-то совсем узкое, не слишком объемное возвышается над вторым – вот и все.

– Как это возвышается?

– Ну, торчит. Ну, как член.

– Саша!

– Извини, извини, дорогая… Я тут привык запросто. С солдатами.

Она сказала сухо:

– Сейчас ты не с солдатами.

– Извини.

Пленный сержант Рыжов. Дорого обошелся… Люди прораба Руслана, взяв след, стерегли пленного сразу на трех дорогах. Все сделали правильно. В боестолкновение не входили, а только давали “хозяевам” знать, что о сержанте пронюхали – как-никак засветили пленника. Пасли его мягко. С выдержкой… И вот те, кто держали сержанта в зиндане, занервничали. Они стали передавать пленного из села в село, из ямы в яму… И в конце концов продали его нашему человеку. Без торга.

К сожалению, когда возвращались, одного из людей Руслана застрелили в нелепом ночном столкновении. У костра!.. За едой!

Я предложил все вырученные деньги отдать Руслану. Его потеря… За сержанта мы хорошо заработали. Гусарцев согласился. Но не согласился Руслан. Он словно боялся брать больше. Он даже не поднял глаз. Как всегда, его твердое и холодноватое – нет. Все на равных.

Мы сидели тогда, все трое, в джипе. Коля Гусарцев курил… Раз, другой, третий выдохнув в окно дым, он спросил – очень ли близкий человек был Руслану погибший?

Руслан и тут не захотел давить на нас – на дележ и на наши деньги. Он просто ответил:

– Близкий.

В/ч за №… Солярка… Эта воинская часть расположена не доходя до гор. Поэтому ее сопровождал Гусарцев.

Если нет штабного офицера, который досматривает путь, глотая пыль рядом с колонной, горючка не дойдет до назначенной в/ч. Ее завернут… На первом же повороте дороги. Наши в этом отношении столь же опасны, как чеченцы. Любой подполковник перехватит у тебя и бензовоз, и бочки – и в свою часть. Да еще заставит твоих шоферов разгружать. Знаем!

В/ч за №… Бензин… Эти зарылись подальше. Добраться непросто. До гор назначенный им бензин в бочках сопровождал Гусарцев, в горах – Руслан. Отправили спешно. И в каких помятых бочках, в треугольных! На войне все можно.

В/ч за №… Дизельное топливо… Мазут… Ура. Ура. Полковник А-нин поумнел. Да как быстро!.. А ведь командует частью всего три месяца.

Всего три месяца назад он, этот А-нин, страшно возмущался, когда прослышал, что должен за доставку и за вообще отдать мне каждую десятую бочку. Он не мог понять, кто я. Он вопил в открытую! Как так!.. Кто такой этот майор Жилин! Я эту сволочь выведу на свет… Я в штаб!.. Я к генералам!.. Но вот ведь посмирнел товарищ полковник и поутих. Понял.

Ему объясняли… Кажется, Коля Гусарцев. Прямым текстом. Самым прямым. Армия сейчас полууправляема. Никак не обретет форму… Дисциплины нет. А когда нет дисциплины, пусть снабжением горючкой управляет хотя бы рынок… Иначе хаос… Полковнику А-нину объясняли, втолковывали правду этой войны, а он опять и опять – как же так? Как же так с бензином, с соляркой! Как я буду воевать в таких условиях!.. Я их всех!.. Я эту сволочь!

У него перехватывали по дороге все, что он заказывал. Либо наши, либо чичи… Какая разница… Три месяца!.. И вот бедолага прислал мне письмишко: “Дорогой, Александр Сергеич!..” – ну, и так далее. Очень приятный текст. Симпатичный стал человек… Солярку получит… Чеченцы обращаются ко мне еще более трогательно: “Са-ашик…” – звучит неплохо. В этом что-то задушевное.

Мы сидим втроем в машине Гусарцева, и, когда с делами покончено, Руслан прощается и пересаживается в свой “жигуленок”. Внешне – мы, все трое, просто друзья.

Я и Коля Гусарцев, мы смотрим, как Руслан идет к машине легкой, летящей походкой молодого кавказца. Мы никогда не ссоримся из-за дележа денег. Я плачу щедро… Иногда просто поровну. Иногда по вкладу – учитывая личное участие. Наше трио сыгралось. Так сказал Гусарцев. “Трио” – это его словечко. Бензин… Солярка… Ничего особенного. Мой бизнес скромен.

Ханкала – знаменитый пригород Грозного, здесь у нас и впрямь теплее. Может быть, от количества моторов. Здесь основная группа федеральных войск. А также склады, склады… Так что на весь день покидать теплую обжитую Ханкалу и ехать к штабистам, – это не всегда в радость. Но надо.

– Давай моей машиной. Чего тебе сейчас возвращаться… Тебе ж удобнее! – предложил Коля.

Мы едем.

Дорога в Грозный знакома до мелочей, я бы на своем джипе рулил с завязанными глазами… Но Коля рулит еще легче – играючи!

Ведя машину, Коля звонит генералу Базанову, своему непосредственному начальнику.

– Еду, еду, товарищ генерал… Да, да, уже скучаю… Послушать вас очень хочется.

При этих дружески-льстивых словах на том конце телефонной связи раздается радостное стариковское кудахтанье, восторг… Даже мне слышно, как булькает, как живо вскипает в трубке голос генерала-ништо. Веселья сколько… Дите!