Создавая неповторимую атмосферу "в доску своих" парней и девиц, расслабленных по полной программе, "ночная администрация", оторванная от "хозяина", герра Крепса, "наезжавшего" в свое заведение раз в два месяца из благополучной Германии, чтобы устроить "рашен" оргию с "красными шапочками" в ресторане Высотки. Если бы не суровая охрана, ждущая свое "бабло" до утра, и зевающая на "ночных" бабочек, они бы превратили казино в табор.

Какие только личности не существуют в ночной Москве, вряд ли вы их увидите при дневном свете! Таких махровых проституток, в погоне за валютой потерявших не только возраст, но и способность нормального сна, неопределенного возраста самцов в моднейших костюмах, что и не снились голливудским звездам, с бриллиантами на сухощавых пальцах карточных игроков, вилось молью под неугасаемым фонарем "Jacko's пиано-бара".

А-а-ах, какие деньги проигрывались за короткую московскую ночь, ребята из Лас-Вегаса подсчитали по своим таблицам, когда в столице уже стало 300 казино, что Москва ежедневно выставляет 15 000 заядлых игроков, число, растущее по мере триумфального шествия "русского" капитализма. Управляющий казино, обычно иностранец из среднего класса, державшийся у хозяина, Крепса от силы шесть месяцев, - один шотландец был на должности почти два года, не проворовавшись, ему "наша" охрана подарила на День рожденья в складчину "шикарную" русскую проститутку, - получал 20 000 "баксов" в месяц при доходе казино минимум 20 000 в день! А напротив банк "Менатеп", ребята, - это была "латиноамериканская" рапсодия! Потом пошли раннеутробные разнокалиберные чеченцы в жеваных пиджаках, - выигравшие Е.Б.Н-у власть, в обмен на "обещанную" свободу, задиравшие руки от щекотки при обыске на "ресепшене", и шутившие, проигравшись, что в следующий раз придут с "калашами", - и полуденные китайцы со 100 долларами, но проигрывающие массово, бравшие коллективизмом, и презиравшие их одинокие сумрачные монголы.

У Эмилио дела шли замечательно до летней пятницы 13. Джейсон с утра объявил: "Казино сегодня не работает, и желающим расслабиться с подругами собраться на речной станции у гостиницы "Украина", отплытие в 12 часов дня". Здесь был весь цвет "родной" тусовки, впервые на равных, не через деньги, демократично, сошедшихся на палубе речного трамвайчика. Были негры с тамбуринами, много выпивки и общения, запрещенного в обычные дни "игры". Хозяин речного трамвайчика, сицилиец, с трехдневной небритостью, с трудом понимавший по-русски, отшучивался, показывая крупные желтые зубы, "мафия - это профсоюз бедных" - говорил он, "мафия - муниципальная полиция" - добавлял дальше. Народ по высоким набережным канала "Москва-реки" балдел от этой веселой тусовки на верхней палубе судна, расцвеченного всеми флагами ООН, проходящего через город, в "обычный" рабочий день, закончившей "траст" в Серебряном бору - футболом, и продолжавшийся до конца рабочего дня.

Эмилио, воспитанный на коммунистических идеалах, смотревший со стороны на игру в мяч охранников казино, вдруг понял, что капиталисты, не желающие нарушить сомнительные "предрассудки" - ничто, по сравнению с ними, атеистами и безбожниками, "революционерами" нового времени. Эти идеалы он внушил даже мистеру Джейсону, сказав, что эту переродившуюся страну надо брать голыми руками "за жабры" и выколачивать из нее, не стесняясь, - все.

Но кубинский "футбол" закончился на Белорусской площади в казино "Вавилон", где "новый" хозяин, Эмилио, получил финский нож в сердце, а, избитый до цвета "андреевского" флага, совладелец-шотландец покинул навсегда криминальную Москву.

А потом были танки, "лупившие" прямой наводкой в прямом телевизионном эфире по "белому дому" - "демократия" ... "вашу мать", - в казино "болельщики" радостно вскрикивали при каждом попадании.

Бизнес-вумэн

Арт-рынок в Москве ничем не отличался от обычного - лавочного. Разве что, не выбегали из горящих ларьков вопящие простоволосые продавщицы и не слышны были автоматные очереди на автостоянках у торговых площадей. Творец "нетленок" имеет дело с нематериальным, идеальным, а потому и кажется, что духовного не может затронуть грязь овощного рынка, вонючих ларьков с пивом и "паленой" водкой, миазмы - мясных рядов. Это, когда духовное не имеет дело - с мифом. А миф можно эксплуатировать по-обычному - через сопли, пот и сукровицу. В советской литературе, а другой тогда не было, как и в живописи и скульптуре, члены "союзов" направлялись вполне материальными интересами, а не идеями, отсюда и цеховые отношения между ними в этой среде подчинялись всегда корпоративным интересам и личной преданностью или неприязнью. В бывшем "курвятнике" все сидели по полочкам и слушали какуреканье только одного, верхнего петуха, а он мог и какнуть сверху - он вершина мифа!

Конечно, были художественные салоны Московского Союза, где выставлялись работы прошедших зубовную боль художников. А потом оказалось, их шедевры это эксплуатация либо модного стиля, либо виртуозного владения техникой исполнения - редки работы, выражающие образный мир не мифа, а самого автора. Был - и Художественный фонд, скупавший у художников картины по цене "поддержки штанов", - все это копилось как у Плюшкина. Когда на пешеходном Арбате закипела жизнь - спасибо главному архитектору Москвы М. М. Посохину, - появилась возможность непосредственно автору продавать свои картины, завязывать знакомства с постоянными клиентами. Возник свободный арт-рынок выброшенных на улицу маргиналов, и его не чуждались даже именитые художники.

Влад, некогда работавший литейщиком художественной бронзы на известного скульптора Москвы, начинал свой бизнес на Арбате, после того как очутился без работы. Когда заканчиваются госзаказы на монументальные проекты, заканчивается и финансирование творческих коллективов и приватных мастерских. А люди...- они просто шлак после выплавки изделия, выбрасываются на улицу.

Шворник с визгом бросилась в лицо, чуть не сорвав об его джинсовую куртку ногти с сухих, по-мужски грубых рук. Крашеная блондинка с прямыми волосами, неопределенного возраста, в бизнес-костюме цвета яичного желтка, с черными обшлагами воротника и рукавов, одетого казалось, на голое тело, превратилась в мегеру. Дверь ее кабинета приоткрылась на мгновение, и заглянула испуганная Верочка, но с силой снова захлопнулась от резкого удара.

- Конь с яйцами! - повторил посетитель...

- Не дадут тебе из Фонда картин, я уж постараюсь. Забыла договор, по-которому работаем. Там сказано, что продажами, организацией салона, художественными делами, работой с клиентами и организациями занимаюсь - я, все идет через меня, ты получаешь только свой процент и возмещение затрат фирмы. Не позволю за спиной заключать коммерческие договора на основе моего маркетинга...

- Да ничего ты, стерва, не сможешь сделать, оботри сопли с ушей! Я от тебя еще и копейки не видел, а вот совместный бизнес - кончился. Я думаю, что и офиса в СЭВе не получишь, - я не благотворитель, чтобы только нюхать у тебя под хвостом!

Помню переговоры с управляющим зданием-книгой на углу Конюшковской и Нового Арбата. СЭВ разваливался, прекратились выплаты "братских стран социализма" на содержание штаб-квартиры. Чтобы попасть на верхние этажи в уютный бокс начальника, пришлось делать не только пересадку на внутренних лифтах, но и пройти вереницу безликих помощников, как в "Замке" Кафки. А в итоге, набросав и согласовав проект выставки в холле Здания, выпив с управляющим кофе с коньяком, я, кроме выставки ранних пейзажей Глазунова, презентованного мне Шворник, на продажу, еще и договорился об аренде офиса для Валерии Михайловны. Пожал напоследок мужественную холеную руку седовласого управляющего с перстнем, в котором сверкал чистейший бриллиант каратов на семь. Этакий светский лев с роскошной немецкой прической времен "Третьего Рейха", и я впервые увидел маникюр на мужских руках. Я тогда не знал, что приход к власти Ельцина поддерживали определенные круги в обмен на отмену закона об уголовном преследовании за мужеложство. Один из первых декретов, принятых его Верховным Советом - легализация права на альтернативную сексуальную ориентацию. Но когда победили "естественники-хозяйственники" из Моссовета, они забрали здание под "Мэрию".