«Что за бред?»-подумала она, хотя следующая мысль была «Чему я удивляюсь? Вроде после всего-меня ничто не должно уже удивить.» Она положила голову в фонтан, пока профессор тушил некоторые светильники. Голова сразу же утонула в фонтане, и она взяла книгу, чтобы ее положить сверху.

Некоторое время она сомневалась, но в итоге аккуратно опустила книгу на воду. Книга не утонула, а плавала на поверхности ровно там, где она ее положила.

–Теперь отойди. – сказал Винсент и поправив очки подошел к фонтану с наполненной колбой зеленой жидкости. – Надеюсь, ты знаешь, что делал. – произнес он не ей, а куда-то в фонтан и залил эту жидкость.

Вода запенилась и сразу поменяла свой цвет. Книга заблестела фиолетовым цветом, светильники разгорелись очень ярко и из фонтана ударил столб зеленого света. Данна закрыла глаза рукой, Винсент произвольно отошел от столба света. Вода бурлила, все вокруг стало ярким и сверкающим. Налетел сильный ветер и весь свет исчез.

Они стояли в полном мраке некоторое время, сколько именно сказать было невозможно и это казалось вечностью, пока из фонтана не вылезла костлявая рука. Затем вторая. И из воды вылез скелет. Большие клыки на месте зубов ругали, огромные ребра белых костей заставляли лихорадочно отводить взгляд. И мерзкий череп, на месте пустых глазниц которого горел зеленый огонь.

–С возвращением, некромант. – Сказал Винсент, будто именно этого и ожидал.

–Добро пожаловать, дитя. Отныне мир больше не будет таким каким ты его знала. – Этот взгляд пронзил душу Данны, она невольно улыбнулась.

Аргон проходил ряд могильных плит. На них были высечены различные имена, было их столько, что уже трудно было различить кто и где. Но он знал, что для каждого родственника или члена семьи, погибшего существует своя могилка, которую он не спутает ни с какой другой. Он знал, это-потому-что сам шел к такой же. Еще утром, пока все спали и лишь стража несла свои посты, он поговорил с Оларом и отправился сюда.

Вот она, практически такая же, как и остальные, на этом кладбище. Могила Амникора-его сына. Нет…это дети должны хоронить родителей, так они узнают о том, что такое смерть и мысленно готовятся к тому что в другом мире, их уже снова будут ждать их родители. Вернуться к тем же людям, кто заботился о них при жизни. Но что же тогда, если отец хоронит сына…? Что же теперь будет? Кто его встретит в том краю, о котором рассказывали Великие?

Аргон не находил ответы на эти вопросы. Кладбище возле огромного храма матери Тарезы было огромным. Хоть Аргон и попросил Олара построить этот храм за десять лет, Олар так был впечатлен рассказом об этой женщине, которая всю свою жизнь помогала обездоленным и бедным, что храм был возведен за три года и уже полностью работал. Сейчас там как раз проходила церемония с каким-то младенцем, которого причащали к вере в Великих.

Аргон встал на колени возле могилки, зажег несколько свечей и помолившись на эльфийском поцеловал сырой камень. Портрет Амникора был очень красивым. Аргон смотрел на него долго, приложив ладонь в щеке сына и заговорил:

«Прости…прости, что я так долго…Я хотел быть раньше…хотел бы вообще от тебя не отходить…»-слова давались тяжело. Ком в горле не давал говорить, а слезы то и дело выступали на глазах.

«Я люблю тебя, сынок…Я очень тебя люблю…Мне так грустно, что…После того, как умерла Кая-ты остался последним, кто у меня был…Теперь ты с мамой там, в домах города облаков, а я еще тут…Я верю в то, что мое время не пришло…Но Амни, как же я люблю вас и скучаю…»

Слезы затмили глаза и Аргон больше не мог говорить. Он заплакал и плакал долго, пока не вспомнил самого важного:

«Сынок, я отомстил за тебя. Я убил этого проклятого некроманта, это исчадье тьмы, что забрало тебя у меня. Но…Амни…я не чувствую удовлетворения. Почему я не чувствую удовлетворения?!»

Он был зол и казалось сейчас опрокинет все свечи, но упал от бессилия возле могилы. Он был рад, что тут никого нет, да и если бы были, его это не смутило.

«Я ведь убил его. Я отомстил за тебя, но такое чувство, что это не все. Что-то не так. Я не могу это объяснить, Амни. Я боюсь, что он каким-то образом выжил. Но я ведь сам лично отрубил ему его поганую голову. И лично видел, как волшебник зафиксировал его смерть. Я не понимаю своих чувств.» Он заплакал и больше говорить не мог.

***

В храме шла большая церемония. Собралось довольно мало народу, поскольку вхождение в веру было священным и лишь родители, и священник могли быть с малышом, которому предстояло сделать выбор сердцем. Первые должны были поддержать своего ребенка, а второй был проводников в выборе.

«Да прибудет с тобой вера Человека Великого. »-сказал священник и ударил молотом в щит так звонко что ребенок даже зажмурился от страха.

«Да будет ум твой ясен и здоров как у Волшебницы Великой.» – он взмахнул посохом и очертил круг.

«Да будет природа благосклонна к тебе, как и ты к ней во имя Эльфа Великого». – он подвел к ребенку собаку, и та лизнула его в ладонь.

«Да прибудет сила с тобой Орка Великого» – он надел ребенку тяжелую цепь.

«Да прибудет с тобой здоровье Гнома Великого» – он облил его холодной водой.

«Да пусть зло страшится тебя и смерть твоя не будет болезненной в память Демона Великого». После этой фразы он ничего не сделал и показал ладонью на алтари Великих: волен выбрать веру себе ты, из неназванных тоже, ибо право твое такое.

Ребенок посмотрел на всех, и собирался было сделать шаг, как в дверь постучали. «Странно»-подумал священник, но отвечать на такое хамство не стал и притворился что ничего не происходит. Но в дверь постучали снова и сильнее. Минуту длилась тишина, когда массивные двери слетели с петель, и от пыли нельзя было ничего разглядеть. Спустя мгновение женщина закричала, и священник разглядел, как сквозь мужчину прошло лезвие меча.

«Скорее, за мной!» крикнул он ребенку, схватив его за руку и направился куда-то между статуй. Толкнув, как казалось ребенку стену, появилась небольшая винтовая лестница и священник, таща за собой ребенка, поспешил к ней. Он лишь мельком заметил, как женщину уже разрывала на части толпа мерзких существ. Времени оставалось мало, он нажал на рычаг и дверь стала закрываться, но какая-то тварь влезла прямо в проем. Тварь переломало, но ее труп, застряв в проеме, дал возможность другим добраться до лестницы.

Они были быстрее священника с ребенком и вскоре догнали их. Священник кинул в одного цепь и сбив с ног, выиграл немного времени. Они поднялись на самый верх башни, когда их догнали снова. Перед самым люком мальчика проткнули мечом в районе горла и лезвие, вышедшее из него воткнулось священнику в бок. Тело мальчика, не покатилось по лестнице, а просто упало вниз.

Священник, истекая кровью сделал последнее усилие и влез через люк наверх. В башне были колокола. Много колоколов. Он схватил одну из веревок и что оставалось силы дернул. Холодная сталь пронзила грудь. Но он успел…умирая он слышал громкий звон колоколов что предупреждали об опасности. С этой мыслью он и погиб.

***

Аспариан стоял вместе с Яреном и восьмью эльфийскими защитниками на страже принцессы Миракель и принца Карелана. Завтра у них свадьба, а потому Олар настоял на том, чтобы они побыли тут вдвоем. Сам же король с королевой сидели в тронном зале и отмечали пиршество, на котором не было лишь Аргона. Пускали слух, что Аргон общался с Оларом утром, но о чем они говорили, никто не знал.

Карелан сперва хвастался своими мечами, а потом от выпитого вина, он учтиво извинился и вышел искать уборную. Фрина с каким-то презрением смотрела на него, на что Мира успокаивало ее тем, что «перевоспитает идиота». Аспариан же грустил, Арред отправил Борона с командой доставлять груз зерна их союзникам гномам. Борон служил всего пару дней, однако Арред сказал, что он лучше всех показал себя в сражениях на тренировочной площадке, а у паладинов почти нет иерархии, а потому-он станет капитаном на этот поход. И он ушел, теперь даже толком поговорить было не с кем, друзей то больше не было, и он грустил, временами отвлекаясь на глупые рассказы Карелана и фырканья Фрины.