Через Владимира Соловьева София — этот космоорганизующий и земноустроительный принцип — была воспринята всей плеядой его последователей — главных представителей русского философского Ренессанса: С. Н. Булгаковым, Н. А. Бердяевым, П. А. Флоренским, Л. П. Карсавиным, А. Ф. Лосевым.

Философия (точнее — психологическая концепция) Зигмунда Фрейда — один из закоренелых мифов XX века. А все потому, что он просто оказался человеком без предрассудков и не побоялся бесстрастно и совершенно откровенно назвать хорошо всем известные и понятные вещи своими именами. Со всей решительностью, на какую был способен этот в общем-то очень скромный человек, он подчеркнул решающее значение сексуальности для социальной жизни в целом и для каждого отдельно взятого индивида в частности.

Одни недолюбливали Фрейда до брезгливости. Другие пожимали плечами. Третьи заходились от восторга. К последним принадлежал, к примеру, Стефан Цвейг. С присущим ему мастерством он создал в честь Фрейда настоящий панегирик — одно из лучших своих биографических эссе и одновременно — гимн психоанализу: «Зигмунд Фрейд — великий подвиг одного, отдельного человека! — сделал человечество более сознательным: я говорю более сознательным, а не более счастливым. Он углубил картину мира для целого поколения, я говорю углубил, а не украсил. Ибо радикальное никогда не дает счастья, оно несет с собою только определенность. Но в задачу науки не входит убаюкивать вечно младенческое человеческое сердце все новыми и новыми грезами; ее назначение в том, чтобы научать людей ходить по жесткой нашей земле прямо и с поднятой головою. В неустанной работе своей жизни Фрейд явил прообраз этой идеи; в его научных трудах его твердость превратилась в силу, строгость — в непреклонный закон».

На самом деле все далеко не так. Писал Фрейд на редкость нудно и косноязычно, постоянно теряя главную мысль (если таковая вообще присутствовала) и перескакивая без всякой логики от одного тезиса к другому. Аргументы его зыбки и малоубедительны, зачастую они попросту уводят в сторону от основных вопросов. Несмотря на пухлость отдельных работ, в них нет и намека на истинную систематичность, которой так прославилась германоязычная научная и философская литература. Какое каноническое произведение мэтра ни возьми — оно больше производит впечатление конгломерата неотшлифованных идей и набора разношерстных фактов, чем стройного и совершенного по своей внутренней архитектонике здания научной теории.

Таково и одно из наиболее известных и чаще всего цитируемых произведений Фрейда из написанного им великого множества — с интригующим названием «Я и Оно». Что такое Я вроде бы понятно каждому, что такое Оно — никому (без знакомства с психоаналитической концепцией, естественно). В действительности же Оно — один из трех составных элементов любого человеческого существа. Если Я — обыденный лик бытия индивида, то Оно — его подсознательный фундамент, имеющий сексуальную природу и транслирующий безудержную сексуальную энергию во все сферы общественной жизни и обусловливающий каждый шаг человеческой личности. Но есть еще и Сверх-Я — некоторая цензурная установка в форме моральных запретов и ограничений; порожденная исключительно доминирующими общественными традициями, она оформляется в виде совести и не дает каждому из нас утратить свой человеческий облик. Соотношение Я и Оно хорошо иллюстрирует сам Фрейд:

Большое функциональное значение Я выражается в том, что в нормальных условиях ему предоставлена власть над побуждением к движению. По отношению к Оно Я подобно всаднику, который должен обуздать превосходящую силу лошади, с той только разницей, что всадник пытается совершить это собственными силами, Я же силами заимствованными. Это сравнение может быть продолжено. Как всаднику, если он не хочет расстаться с лошадью, часто остается только вести ее туда, куда ей хочется, так и Я превращает обыкновенно волю Оно в действие, как будто бы это было его собственной волей.

Для сексуальной энергии, разлитой по всему миру и дискретно проявляющейся в половом влечении и сексуальных побуждениях индивидов, Фрейд придумал ныне хорошо прижившееся и широко распространенное понятие либидо (от лат. libido — «влечение, желание, страсть»). Естественно, этот вопрос достаточно подробно освещается в «Я и Оно»:

Первоначально все libido сосредоточено в Оно, в то время как Я находится в состоянии развития или еще немощно. Оно вкладывает часть этого libido в эротические стремления к обладанию объектом, после чего окрепшее Я пытается овладеть этим объектным libido и навязать Оно в качестве любовного объекта себя самое. Нарцисизм Я, таким образом, является вторичным, отнятым у объектов.

При этом Фрейд различает два рода влечений: собственно сексуальные влечения, или эрос, и влечение к смерти, «задачей которого является возвращение организмов в безжизненное состояние». Вопрос о происхождении жизни сохраняет в данном смысле космологический характер, а на вопрос о смысле и цели жизни психоанализ дает двойственный ответ. Все другие проблемы, — например, знаменитый «Эдипов комплекс» — неосознанное половое влечение детей к собственным родителям и бессознательная ревность сыновей к отцам и дочерей к матерям — также находится в центре проблематики книги Фрейда «Я и Оно»:

Упрощенный случай для ребенка мужского пола складывается следующим образом: очень рано ребенок обнаруживает по отношению к матери объектную привязанность, которая берет свое начало от материнской груди и служит образцовым примером выбора объекта по типу опоры; отцом мальчик овладевает с помощью отождествления. Оба отношения существуют некоторое время параллельно, пока усиление сексуальных влечений к матери и осознание того, что отец является помехой для таких влечений, не вызывает комплекса Эдипа. Отождествление с отцом отныне принимает враждебную окраску и превращается в желание устранить отца и заменить его собой для матери. С этих пор отношение к отцу амбивалентно; создается впечатление, точно содержавшаяся с самого начала в отождествлении амбивалентность стала явной. «Амбивалентная установка» по отношению к отцу и лишь нежное объектное влечение к матери составляют для мальчика содержание простого, положительного комплекса Эдипа.

При разрушении комплекса Эдипа необходимо отказаться от объектной привязанности к матери. Вместо нее могут появиться две вещи: либо отождествление с матерью, либо усиление отождествления с отцом. Последнее мы обыкновенно рассматриваем как более нормальное, оно позволяет сохранить в известной мере нежное отношение к матери. Благодаря исчезновению комплекса Эдипа мужественность характера мальчика, таким образом, укрепилась бы. Совершенно аналогичным образом «эдиповская установка» маленькой девочки может выливаться в усиление ее отождествления с матерью (или в появление такого), упрочивающего женственный характер ребенка.

Конечно, можно соглашаться или не соглашаться с Фрейдом, признавать или не признавать те ли иные выводы психоаналитической теории. Нельзя отрицать лишь одно: Фрейд — один из тех, кто и по сей день определяет лицо науки XX века.