– Почему же?

– Потому что вы мне слишком сильно нравитесь.

– И в этом проблема?

– Да! – вскричала она. – Разве вы не понимаете?

– Очевидно, нет, – сказал он с такой нежностью, что ей захотелось вскочить на ноги и крикнуть, чтобы он замолчал. – Может быть, вам лучше объяснить мне, – добавил он.

– Не могу, – прошептала она, низко опустив голову. – Вы никогда мне не поверите. Я не виню вас… я бы сама себе не поверила.

Кристофер колебался.

– Это имеет какое-то отношение к тому, что с вами было, когда я поцеловал вас в первый раз?

– Единственный раз!

– Ну, это нужно изменить.

Гледис вздернула голову, услышав, каким небрежным тоном он это произнес, как будто поцеловать ее уже решено заранее.

Он оказался прав.

Поцелуй был нежным. Она наслаждалась и сопротивлялась одновременно. Сопротивлялась, не желая отдавать Кристоферу своего сердца, потому что знала, какая судьба ждет женщин, полюбивших таких мужчин.

Это опять произошло. На Глед нахлынули душевные муки, которые причиняли почти физические страдания, но сейчас гораздо сильнее, чем в тот первый раз ночью. Его прикосновение каким-то образом переступало за границы чувственного. Девушка не смогла бы описать это иначе. Его пальцы провели по ее виску. Его губы прикасались к ее лицу, лаская подбородок, щеку, глаза. Глед застонала – не от удовольствия, а от страха, от глубоко проникшей боли…

– О, нет…

– Это происходит опять, да? – с тревогой прошептал Крис.

Она кивнула.

– Вы чувствуете это?

– Да. И в тот первый раз тоже.

Глаза Гледис медленно раскрылись.

– Я не могу вас любить.

– Вы уже говорили мне это. Не один раз.

– Это совсем не личное. – Девушка постаралась незаметно высвободиться, но Кристофер крепко держал ее в своих объятиях.

– Расскажите мне, что вас так сильно тревожит.

– Не могу. – Глядя вдаль, она остановила свой взор на дымчато-голубом силуэте горы. Что угодно, лишь бы не смотреть на него.

– У вас есть кто-то еще?

Солгать ему было бы так легко. Рассказать о Барте, как будто между ними не дружеские отношения, а сильные чувства. Но Глед не могла заставить себя сделать это.

– Нет, – жалобно проговорила она, – но хотела бы, чтобы это было так.

– Почему? – резко спросил он.

– А вы? – вопросом на вопрос ответила девушка. – Почему вы ищете моего общества? Почему вы пригласили меня пойти с вами на званый ужин? Наверняка есть кто-то еще, кому это подошло бы гораздо лучше.

– Должен сказать, ни на одну другую женщину мои поцелуи не действовали так, как на вас, – признался он.

– Но я была груба с вами.

– Вообще-то не столько груба, сколько забавна.

– Но почему? – спросила Глед. – Что во мне есть такого, что вызывает у вас интерес? Мы с вами так не похожи друг на друга. Мы чужие – у нас нет ничего общего.

Кристофер хмурился, казалось, он сам не знает ответа.

– Не знаю.

– Вот видите? – У нее это прозвучало так, как будто она приняла какое-то решение. – Все это всего лишь фарс. Вы меня целуете и… и я испытываю что-то такое… какое-то чувство.

– Чувство? Вы это так называете? Дорогая, когда я вас обнимаю, вы начинаете просто излучать энергию, как настоящая электрическая буря.

Внезапно Гледис поняла, что, похоже, начинаются какие-то сверхъестественные вещи. Трудно поверить, что на Кристофера могло подействовать подвенечное платье и его так называемая волшебная сила. Как только вернется в Портленд, поклялась она, тут же вернет его Энни. Она не собирается терять разум.

– Вы напоминаете мне моего отца, – сказала девушка, избегая взгляда молодого человека. – Он всегда спешил куда-то – встречи, заседания, сделки… Мы поехали отдыхать всей семьей, когда мне было десять. За один день осмотрели Калифорнию и за час – Диснейлэнд. Представляете? – Она не стала ждать ответа. – Он умер от сердечного приступа, когда мне было пятнадцать. По общепринятым меркам мы относились к состоятельным людям, и после его смерти маме не пришлось работать. Была даже отложена сумма на мое обучение в колледже.

Возникла неловкая пауза. Депп не поддерживал тему, и Гледис взглянула на него.

– Вы ничего не хотите сказать?

– Нет, не хочу, разве только, что я не ваш отец.

– Чем-то вы на него очень похожи. Я поняла это в первый же момент, когда вас увидела. – Девушка вскочила на ноги, схватила полотенце и запихнула в пляжную сумку.

Кристофер ненадолго задумался, затем неохотно встал и, пока она стряхивала песок с покрывала и складывала его, убрал ласты и маски в багажник машины.

На обратном пути в аэропорт оба не проронили ни слова, и молчание было напряженным и неестественным. Несколько раз Глед бросила на Криса взгляд. Его лицо стало прежним – напряженно сжатые челюсти, жесткое, почти суровое выражение…

Гледис легко могла себе представить, каким он бывал на заседании правления. Неудивительно, что его, по-видимому, не слишком тревожила угроза перехода фирмы в другие руки. Он выстоит и успешно преодолеет и более серьезные испытания, которые выпадут ему в предстоящие годы. Но какой ценой? Власть требует жертв, престиж не дается дешево. Глед могла лишь предположить, чем за это придется ему заплатить. Здоровьем? Счастьем?

Ей было невыносимо думать об этом. В ее мыслях, в ее сердце звучали слова. Слова предостережения. Мольба, которую он не станет слушать, как не слушал ее отец слезные мольбы ее матери.

Когда показался аэропорт, девушка поняла, что нельзя, чтобы их день закончился на такой минорной ноте.

– Я чудесно провела время. Спасибо.

– М-м-м, – пробурчал Крис, не отрывая взгляда от дороги.

Гледис пристально поглядела на него.

– И это все, что вы можете сказать?

– А что вы хотите от меня услышать? – голос его звучал резко и сухо.

– Ну, не знаю, может быть, что вам тоже понравилось.

– Мне было интересно.

– Интересно? – повторила Глед.

У них был изумительный день! К тому же он действительно отдохнул. Исчезли усталые морщинки возле глаз. Она была готова поспорить на годовое жалованье, что он впервые за много лет вздремнул после обеда. Может быть, впервые за десять лет. И, наверное, никогда за всю свою взрослую жизнь он так долго не находился вдали от телефона.

Он же всего лишь признал, что ему «было интересно».

– А как насчет поцелуя? – сдвинув брови, спросила Гледис. – Это тоже было интересно?

– Очень.

Девушку охватила злость.

– Мне… мне тоже было интересно.

– Вы уже говорили.

Она заправила за ухо длинную прядь волос.

– Я просто стараюсь быть с вами честной.

– Признаюсь, это весьма свежий подход. Вы всегда на первом свидании говорите о свадьбе и детях?

На щеках у Глед вспыхнул румянец, и она смущенно отвела взгляд.

– Нет, но с вами было по-другому… и это не подход.

– Да, извините, вы просто стараетесь быть со мной честной. – Холодный сарказм в его голосе удержал ее от дальнейших попыток объяснения.

Они почти подъехали к аэропорту, когда Гледис вновь заговорила:

– Вы не сделаете мне небольшое одолжение? – Ей с трудом удалось подавить свою гордость, потому что было неприятно просить его о чем-то.

– Да?

– Не могли бы вы… В следующий раз, когда увидите мистера Гловера, не могли бы вы ему передать? Сказать, что я сожалею.

Патрик разочаруется в ней. Но Глед не могла рисковать своим счастьем из-за того, что этот милый человек с романтической душой поверил, что она – единственный шанс Кристофера Деппа найти любовь.

Кристофер помешкал, потом резко затормозил, повернулся к ней и свирепо поглядел на нее.

– Вы хотите, чтобы я извинился перед Патом?

– Да. Пожалуйста.

– Ну уж нет, – тут же выпалил он. – Вам придется самой это сделать.