Несмотря на то что Мири презирала себя за это, она даже теперь не могла думать о нем как о ненавистном Ле Балафре, но только как о Симоне… Симоне Аристиде.

– О да, я вас обвиняю, – сказала мадам Алан.

Хотя остальные женщины глядели на Мири настороженно, а мадам Гриве пыталась успокоить свою подругу, мадам Алан подошла в ней ближе. Девушка почувствовала, как от нее исходит злоба, словно горячая темная волна.

– Здесь ни у кого больше не хватит смелости сказать вам это, но ни вам, ни этой маленькой потаскухе, которую вы защищаете, на этом острове больше не место.

– Жаль, что вы так думаете, мадам. Но остров Фэр – мой дом, и мадемуазель Моро тоже. Мы с ней никогда отсюда не уйдем.

Мири глядела в глаза женщины не моргая. Мадам Алан первая отвела взгляд, проворчав:

– Мы еще увидим.

Она пошла через поле, уводя за собой остальных. Осталась только мадам Гриве. Теребя пальцами бахрому платка на груди, она серьезно посмотрела на Мири.

– Не обращайте на Жозефину внимания, госпожа. Ей сильно досталось в жизни, и она часто говорит совсем не то, что думает.

– Мадам Алан просто высказала то, что думают все.

– Не все. – Мадам Гриве отважилась коснуться рукава Мири. – Вы, наверное, считаете, что все забыли то добро, которое вы сделали для острова Фэр. Но многие из нас помнят прежние дни, и мы рады видеть нашу госпожу среди нас.

– О нет, мадам, – воскликнула Мири. – Я вовсе не хозяйка острова Фэр. Это моя сестра Арианн.

– Знаю, дорогая. Такая добрая и мудрая женщина, как госпожа Арианн, была настоящей целительницей. Молюсь, чтобы однажды она к нам вернулась. Но ваш дар исцелять больных животных столь же велик, как ее способность помогать людям. Мы все слышали, как вы оживили корову Помфрэ.

– Нет-нет! Она не умерла, просто была сильно больна. Просто это было…

– Чудо! – радостно улыбнулась ей мадам Гриве. – Вы обладаете огромной силой волшебства. Слава о вас разошлась даже на материке. – Маленькая женщина заговорщически прошептала: – Мы прозвали вас Хозяйкой леса.

От негодования у Мири сжалось сердце. Хозяйка леса? Прекрасно. Вот тебе и клятвы Арианн не привлекать к себе внимания. А она тут всего полгода. Не успела она переубедить мадам Гриве, что выздоровление коровы – результат разумного ухода и лечения, как до них донесся пронзительный крик мадам Алан:

– Лоретта!

Заметив отступничество своей подруги, она сердито позвала ее. Мадам Гриве отскочила от Мири, сделав быстрый реверанс.

– Я… я просто хотела, чтобы вы знали об этом, госпожа.

– Благодарю, мадам. Но я не госпожа. Всего лишь…

Но мадам Гриве уже ушла, догоняя остальных женщин. Мири вздохнула. Несмотря на доброту Лоретты Гриве, она не сожалела, что та ушла, потому что восхищение женщины было ей столь же непривычно, как враждебность мадам Алан.

Теперь, когда конфликт миновал, у Мири появилось неизбежное чувство, которое она всегда испытывала при любых вспышках гнева или жестокости. По всему ее телу прошел озноб, нервы задрожали, словно струны, задетые грубой рукой, вызвавшей их нестройное звучание.

Она обхватила себя руками, глядя туда, где мирно пасся Вилоу. Ей захотелось сесть на пони и уехать в тишину леса, чтобы восстановить в себе гармонию. Она почти забыла про Кэрол, пока не услышала рядом ее голос.

– Наконец-то избавились от этих старых гарпий. Они чуть не порвали мою шаль, которую связала для меня бабушка перед самой своей смертью. Если бы я могла наслать на этих идиоток оспу, я бы сделала это не задумываясь: устроила бы так, чтобы их носы покрылись бородавками, а задницы – фурункулами.

Рот Кэрол брезгливо искривился, когда она отряхивала грязь со своей любимой шали. Но, заметив, что Мири повернулась и смотрит на нее, завернулась в шаль и гордо подняла подбородок. На ее бледном заплаканном личике ярко проступили веснушки и свежий синяк под глазом. При трогательно юном лице взгляд ее пронзительно голубых глаз был не по возрасту взрослым.

– Полагаю, вы ждете, что я буду благодарить за то, что вы за меня заступились, – заносчиво произнесла она. – Но это было не обязательно. Я сама могу за себя постоять.

– Уверена, что можете, мадемуазель.

Другая бы удивилась дерзости девушки, но Мири слишком привыкла к тому, что ее дикие подопечные оскаливались на нее от страха и обиды. Большой опыт научил ее, когда можно приблизиться, а когда лучше поостеречься. Она вынула из-за пояса носовой платок и протянула его девушке. Кэрол подозрительно посмотрела на лоскут ткани.

– Это еще зачем? Я не плачу.

Тыльной стороной руки она вытерла слезы со щек.

– Конечно, вы не плачете, но у вас кровь, поранена губа.

Кэрол облизнулась и поморщилась, коснувшись языком уголка рта. Неохотно она взяла платок у Мири и приложила его к губе.

– И я не потаскуха. Что бы ни говорила мадам Алан.

– Никогда так не думала, – ласково произнесла Мири.

– Никаких таких моряков не было. Только один. И Рауль сказал, что любит меня, что женится и купит мне красивое голубое платье. – Ее тоненькая шея напряглась, когда она сглотнула. – А потом он уплыл и больше не вернулся, его забрал дьявол. Я его прокляла, надеюсь, он утонет, и акулы растерзают его на мелкие кусочки. – Девушка надменно вздернула подбородок. – Вот так! А теперь, полагаю, вы скажете, какая я плохая, что так говорить нельзя.

– Нет, вполне можно понять, что вы чувствуете, – ответ Мири заставил девушку косо взглянуть на нее.

Кэрол склонила голову набок, словно не зная, как понимать Мири.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? – озабоченно спросила Мири. – Возможно, вам лучше пойти домой, чтобы мама…

– Моя мама умерла прошлой зимой. Я живу с тетей и дядей, но только потому, что у них никогда не было своих детей. Если я рожу мальчика, они его усыновят и позволят мне остаться с ним.

– А если девочку?

– О, полагаю, они нас обеих выбросят.

– Кэрол, я… я признаюсь, что больше знаю про воспитание телят, чем девушек. Если я могу чем-нибудь помочь, то постараюсь это сделать для тебя. Меня зовут Мири Шене.

Она осторожно протянула руку. На лице Кэрол появилось дерзкое выражение. Мири сомневалась, что Кэрол видела в жизни много доброты, по крайней мере, не и последнее время. Она долго смотрела в глаза Мири, потом моргнула и отошла с помрачневшим лицом.

– О, на острове Фэр все знают, кто вы, Хозяйка леса. Спасибо за предложение, но у меня нет большой коровы или кролика, за которыми надо ухаживать. Мне про вас все рассказали, вы полуведьма, которая боится использовать свою силу и знания в полную меру.

– Не знаю, кто вам такое рассказал, но я себя ведьмой не считаю. Я Дочь Земли, ни больше, ни меньше.

– Я именно об этом, – ехидно произнесла Кэрол. – Нет, госпожа Шене, мне не нужна помощь от такой, как вы, и вообще от кого бы то ни было на этом острове. У меня очень могущественные друзья, которые обо мне позаботятся.

Мири хотелось, чтобы так и было, но она боялась, что эта девушка всего лишь хвастается, пытаясь хоть как-то спасти достоинство.

– Кэрол… – начала Мири, но девушка с презрением взглянула на нее и ушла.

Несмотря на неуклюжую походку, она шла по лужайке очень быстро. Мири пошла было за ней, только чтобы быть с ней рядом, но не знала, что делать и сказать. Достучаться до сердца обиженного ребенка было гораздо труднее, чем вылечить сломанную лапу лисицы или барсука. Мири беспомощно смотрела, как Кэрол исчезла в одной из улиц. Как ей хотелось, чтобы рядом была Арианн. Ее старшая сестра умела усмирять бури и проливать бальзам на страдающие души.

Даже Габриэль знала бы, как помочь Кэрол. В девушке было что-то, отчетливо напомнившее Мири, какой была Габриэль в юности: она умела скрыть свои обиды под суровой внешностью, не подпускала к себе никого, кто хотел ее утешить. Но Габриэль была так же далеко, как Арианн. Семья Мири была рассеяна на многие мили от острова, который когда-то был их домом.

Мири казалось чудовищно несправедливым то, что Кэрол Моро обременена нежеланным ребенком, а Арианн, которая так хотела детей, оставалась бесплодной. Но ее сестра мужественно переносила это, искренне радуясь, когда в очередной раз помогала разродиться женщине, особенно когда принимала роды у Габриэль.