Что все это значит?

Вглядываюсь в зеркало, и буквально берет оторопь.

Мое лицо напоминает лик робота.

А в голове крутится странная мысль: бывают собаки, похожие на своих хозяев.

Да, воистину со мною творится что-то необыкновенное.

Сходство мое со стандартным джентльменом растет непостижимым образом. То же лицо, те же губы, собранные в ироничной улыбке.

Но не только это.

Я начал делать то, что ранее было мне совершенно чуждо.

Сегодня, к примеру, ходил на футбол. Должен сказать, что получал истинное наслаждение на протяжении двух таймов.

Счет 3:1 в пользу "Зеленого теленка".

Вот уже целую неделю Джон не показывается из комнаты. Что с ним случилось?

Я подкрадываюсь к его дверям, прислушиваюсь. Ни звука.

- Джон!

Ни единого слова.

- Джон, что поделываешь?

Тишина.

- Джон, слышишь? Открой, мне нужно войти!

Молчание.

Тогда я со всей силой наваливаюсь на дверь, она трещит под моим напором и наконец отлетает вместе с вырванным замком.

Ледяной ужас стискивает мое сердце.

Робот лежит, поверженный посреди комнаты, с раскинутыми руками. В его огромных стеклянных глазах затаилась сатанинская усмешка.

Я опасливо наклоняюсь к нему, трогаю руками железное тело.

В то же мгновенье из-под железной брони долетает тихое стенанье растягивающейся пружины, стандартный человек растворяет уста, его нижняя челюсть начинает вибрировать.

- Я-я-я-я-я-я-я-я, - разносится бурное стенание и замирает, как эхо, порожденное звоном стенных часов.

Не могу себе объяснить его смерть.

Самоубийство?

Или все же случайное прикосновение к желтой кнопке?

Тяжкое раскаяние гнетет мою совесть, не дает мне покоя.

Всего несколько дней назад я сам изыскивал способ убить робота, а сегодня вдруг я весь во власти мучений, связанных с памятью о нем.

Раньше я относился к нему как к машине, теперь же, когда он обратился в бездушную железную куклу, я люблю его, того, прежнего, как брата.

Я попытался оживить его, нажимая красную кнопку, - безрезультатно. Джон так и не подал никаких признаков жизни.

Он мертв на веки вечные.

Только вот глаза у него все так же открыты, как у живого человека. Его глаза смеются.

Прости, боже, его великую стандартную душу!

Сегодня утром я открыл в себе нечто новое.

На моей груди мерцают три кнопки: желтая, голубая, красная.

Безумная радость заполняет все мое существо, а из горла вырывается ликующий возглас.

Я бросаюсь в коридор, где в углу красуется гордый рыцарь нового времени, и заключаю его в объятия, покрываю холодное лицо поцелуями.

- Джон, погляди на меня, ведь ты видишь, ведь глаза твои раскрыты. Я уже твой двойник, твое неразличимое подобие. Ты покинул Америку, чтобы раскрыть для меня непостижимую тайну перевоплощения, чтобы перелить бессмертный свой дух в мое человеческое тело. Благодарю тебя, Джон. Лишь теперь я понимаю, какое это благо - стать автоматом, пробудить в себе веру в то, что наш американский век принадлежит стандартным людям!

Час отмщенья ударил.

Роботы! Собирайтесь в великий крестовый поход, долженствующий принести гибель старому миру! Ваши бесчисленные легионы, подобно стихийному потоку, затопят Землю! Все те, чьи мысли отличаются от стандартных, все те, кто считает себя неповторимым и оригинальным, - все они должны быть сметены машинным ураганом!

Трубачи! Гряньте в трубы и саксофоны! Давайте примемся всем скопом извиваться в эпилептических ритмах святой румбы, прежде чем двинуться в путь!

Братья! Возденьте вверх кулаки!

Будьте готовы зажечь свой благородный гнев посредством голубых кнопок разрушения!

Пусть золотая птица счастья велит нас, словно библейский голубь!

- Любопытная история, - сказал ассистент профессору, закрывая небольшую зеленую тетрадку. - Кстати, а что сталось потом с вашим пациентом?

- Золотая птица счастья, - усмехнулся профессор, - привела моего пациента прямо в дом сумасшедших. Он разбил витрину магазина детских игрушек и начал вытаскивать оттуда кукол, этих, по его словам, "детей роботов". Именно после этого случая он попал в мое отделение. Вам будет небезынтересно узнать одну маленькую подробность. При обыске в доме больного действительно был найден сломанный железный робот и вот эта тетрадка, нечто вроде дневника.

- Какая абсурдная идея фикс! - промолвил ассистент.

- Да-а-а, циркулярная деконструкция, маниакально-депрессивный психоз, отвечал как бы сам себе профессор и скользнул взглядом к окну.