Коллин вспомнила, каким был Джад Девитт на Востоке: очень уверенный в себе и своих поступках и пренебрежительный к остальным. Там он казался большим человеком, командовавшим другими, там им восхищались. Девушки завидовали ей, потому что рядом с ним их избранники казались бесцветными и скучными.

После приезда в Тинкерсвилл она увидела, что его бесцеремонность стала переходить в злость и даже жестокость, она увидела жесткие линии в углах его рта, увидела, его истинную сущность. Это был человек, не думающий о других, презирающий всех, кроме себя, человек, который в случае необходимости, не задумываясь, уничтожит недруга.

Коллин подняла глаза на Клэя.

— Да, Клэй, думаю, сможет. Он не привык проигрывать. Характер не тот. Он не сможет даже признать это. — Она нерешительно замолчала, неожиданно поняв чуткость человека, сидевшего напротив, его заботливость и внимание к другим, его…

— Клэй, что вы будете делать?

— Ну, — он решил, что делать, когда отвечал на ее вопрос, — разыщу Стэга и спрошу его.

Она хотела возразить, но он вдруг усмехнулся ей.

— Не надо вести себя, как любящая жена!

Внутри нее что-то дрогнуло и застыло, дыхание перехватило, она взглянула на него, и они долго смотрели друг другу в глаза.

— Сохрани это для другого момента, — сказал он тихо. — На потом. Знаешь, я думал об этом.

— Я тоже.

Думала ли она? Внезапно она поняла, что это чувство существовало между ними всегда. Даже когда они не были вместе.

— Я не собираюсь ждать, чтобы они все подготовили по-своему, — сказал он ей. — Я собираюсь встретиться с ними на полпути. Я должен это сделать, если хочу остаться в живых.

Он встал и, неожиданно наклонившись, поцеловал ее в губы. Все произошло настолько быстро и спокойно, что почти никто этого не заметил.

Дверь открылась, и вошел худощавый загорелый человек. На нем было сомбреро и коричневый жилет. Ноги его были немного кривыми, по бокам висело два револьвера.

Это был Монтана Браун.

— Босс, я слышал кое-какие разговоры. Если это Харви и Килберн, я с тобой.

Шорти Джонс начал было протестовать.

— Он прав, Шорти. Монтана однажды столкнулся с Килберном… Кроме того, ты вчера уже поработал.

— Мы с Килберном, — сказал Монтана, — должны кое-что уладить.

— Ладно, — Клэй положил руку Брауну на плечо, — сделаем так… — Быстро и кратко он обрисовал свой план, и Монтана, слушая, согласно кивал. — Ты, — он повернулся к Шорти, — найди Девитта и не спускай с него глаз. Не трогай его, пока он не попытается ввязаться. Если попытается, — он твой.

Раш Джексон, Хэнк Руни и Билл Коффин въехали в город незадолго до полудня и пошли в бар «Хоум-стейк». Они инстинктивно чувствовали, что приближается развязка. Их встретил Джонс и ввел в курс дела. Люди, смотревшие на ранчо за скотом, наблюдали за обоими выходами в Дип-Крик.

День был тихий и теплый. Небо чистое, пыль нагревалась на солнце, и серые, некрашеные здания были покрыты ею. Над пустыней, между городом и далекими холмами перекатывались волны нагретого солнцем воздуха. Где-то там поднималось облачко пыли.

В своем кабинете в банке Нобл Уилер сидел за обширным столом, его одутловатое лицо потемнело от беспокойства. Как и все, он знал, что близится развязка, но своей роли в ней он уже не видел.

Сэм Тинкер пересел в кресло на крыльце гостиницы. Судья Райли поднялся к себе в комнату и снял пиджак. Сидя в рубашке и подтяжках, он начал писать письмо с просьбой о переводе на Восток. На улице не слышалось ни звука. Иногда проезжала повозка или била копытом лошадь. Один или два раза послышался разговор и один раз — смех. Он только подчеркнул тишину в городе. Город ждал…

Джад Девитт встал из-за письменного стола. Его рубашка пропиталась потом. Он вытер лицо и тихо выругался. Джад не побрился, на сегодня он даже забыл об этом. Глаза его запали, лицо напряглось. Какого дьявола они не могут с ним покончить! В Девитте шевельнулся гнев… Неужели так сложно застрелить человека? Он выглянул в окно. Чуть дальше по улице в тени глинобитного дома, глубоко натянув шляпу, сидел человек. Он курил, в кобуре на боку у него лежал револьвер.

Это был Шорти Джонс.

Джад Девитт отпрыгнул от окна, во рту у него пересохло. Вчера ночью Джонс убил Пита Симмонса. Что ему нужно здесь?

Раш Джексон вошел в гостиницу и остановился рядом с Клэем.

— Только что видел Стэга на станции. Он покупал билет.

— Может, собирается прихватить вещички и дать деру? — предположил Монтана, затем покачал головой. — Нет, на него это не похоже.

Белл знал, что Харви и Килберну были нужны деньги и ни один из них не отказывался от драки, если она обещала наличные.

— Нет, — сказал он наконец. — Они видели нас в городе, поэтому сделают свое дело — и бегом на поезд.

— Тогда мы можем вычислить время, — задумчиво сказал Браун. — Они начнут как раз перед тем, как прибудет поезд.

Эд Миллер прислушивался к разговору.

— Сегодня суббота. Три поезда. Один приходит около трех пополудни.

— Около трех…

Утро шло, и солнце пригревало. Девитта видно не было. Шорти Джонс бездельничал в тени, передвигаясь вместе с нею. Серые, побитые доски тротуара нагревались. Монтана подошел к графину и налил стакан воды. На улице почти никого не было.

С юга подъехала повозка. Она секунду постояла на улице, пока возчик зашел к Кестерсону и торопливо выскочил обратно. Он прыгнул в повозку, рванул с места в галоп и исчез за углом.

У коновязей не было лошадей. Немногие горожане, вынужденные выйти в магазин, спешно делали покупки и шли домой. Многие просто стояли в дверях.

Клэй Белл поднялся в свою комнату, снял сапоги и оружейные ремни, положив револьверы рядом под рукой. Он устало задремал, проснулся, потом снова заснул.

Джад Девитт, ругаясь, расхаживал по своему кабинету. Вспомнив контракт, он подошел к сейфу и отсчитал две с половиной тысячи долларов. Он захотел было возвратиться к денежному ящику в сейфе, но заколебался, и почему-то вдруг насторожился. Денег оставалось мало, но…

Он быстро засунул остатки денег в карман, положил денежный ящик в сейф и запер дверцу, затем подошел к окну и выглянул. Джонс сидел на корточках у стены у курил.

Девитт отсчитал две с половиной тысячи долларов и положил их в небольшой холщовый мешочек.

Сэм Тинкер думал, а он был человек, который вырабатывал свои решения очень медленно и тщательно. Он положил трубку и с трудом поднялся с кресла, затем прошаркал вниз по ступенькам крыльца и через улицу к банку.

Нобл Уилер сидел за столом. Дверь открылась, и вошел Сэм Тинкер. Он не сел. Сэм Тинкер был большого роста и, когда стоял, как сейчас, выглядел очень угрожающе. Он промокнул лицо голубым платком, потом запихал его в карман.

— Нобл, — сказал он. — Я начал строить этот город, и он носит мое имя. Он мне нравится. У него были свои взлеты и падения, но в нем можно жить. Я намерен оставить его таким.

— Ну, конечно, — озадаченно сказал Уилер. — Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?

Сэм Тинкер снова промокнул лицо.

— Ты можешь уехать из города.

— Что? Что ты сказал?

— В субботу идет трехчасовой поезд, и ты можешь закрыть банк прямо сейчас. Я хочу, чтобы деньги горожан остались в банке. Это даст тебе время упаковать вещи. Ты сядешь на этот поезд и больше здесь никогда не появишься, понял?

Уилер покраснел, затем побледнел.

— Ты сошел с ума, Тинкер? Что это еще за разговоры?

— Я все сказал. Ты сядешь на трехчасовой поезд. Примерно в это время Стэг Харви со своим напарником попытаются убить Белла. Их нанял Девитт.

— А я здесь при чем?

Сэм Тинкер с неприязнью посмотрел на него. Он не любил предателей и не любил трусов. Нобл Уилер был и трусом, и предателем. Сэм спокойно перечислил вещи, которые совершил Уилер. Он привел в город Девитта и отказал Беллу в займе. Он хотел, чтобы Брауну предъявили обвинения, и пытался убить Клэя Белла.