– Прекрати. У меня от твоих слов восстание… Чем ты сейчас занимаешься?

– В гостиной смотрю телевизор. Села перед ящиком, чтобы не думать о тебе.

– Сними-ка с себя все.

– Снять? Зачем? Ты шутишь?

– Нет. Сними с себя всю одежду. На тебе блузочка?

– Да…

– Ну, давай, расстегни первую пуговку, потом медленно – другие. Представь, что это я раздеваю тебя.

И куда только девалась его безудержная застенчивость? Судя по всему, на расстоянии он обретал уверенность. Я медленно расстегнула пуговицы блузки. Я представляла перед собой Даниэля… Его проницательные глаза встретились с моими, потом он неторопливо поцеловал меня, а его рука скользнула под кружевной бюстгальтер – между моих грудей. Я почувствовала, как по моей спине прошла дрожь наслаждения.

– Ты закончила? А юбка на тебе?

– Да.

– И чулки?

– Да, как обычно.

– Положи руку себе на бедро и представь, что это моя рука. А теперь нежно проведи рукой по ноге, запусти ее под юбку. Теперь заведи палец под чулок и легонько царапни кожу.

Я сделала то, что он сказал. Закрыла глаза. У меня возникло такое ощущение, будто меня любовно обволакивает какая-то теплая сфера. Я чувствовала, как его руки расстегивают на мне юбку, а затем поднимают меня – я встаю, и юбка падает на пол. Я снова сажусь на диван, теперь почти голая, телефонная трубка прижата плечом к уху, я жду дальнейших указаний.

– Андреа, ты слушаешь?

– Да-да, слушаю… Я только что сбросила с себя юбку. На мне остались чулки, бюстгальтер и трусики – такие маленькие. Они все промокли от желания…

– Погоди-ка, Андреа. Сейчас я снимаю с себя трусы. У меня в них просто лом – такой огромный и твердый. Я готов к тому, чтобы быть с тобой. Сними с себя бюстгальтер. Погладь свои соски – я хочу, чтобы они затвердели. Я хочу почувствовать, как они набухают под моими пальцами. Давай-ка, сделай это…

Мне не было нужды гладить соски – они и без того торчали, просто рвались наружу, готовые принести себя в дар.

– Я их вижу, Андреа. Я их трогаю своим языком… Они восхитительны! Сдвинь в паху на сторону свои трусики. Покажи мне то, что я так страстно хочу увидеть. Раздвинь свои губки… Представь себе, как мой язык обжигает твои бедра, а потом проникает внутрь тебя…

– Даниэль, я больше не могу терпеть, я так хочу тебя. Повесь трубку и приезжай ко мне. Я изнемогаю от страсти. Я ничего не могу с собой поделать – мне не остановить мои пальцы, они уже внутри… Я позволю им облегчить меня, пока тебя нет…

– Нет-нет, Андреа, ты же обещала! Это часть игры. Теперь можешь одеться. Просто я хотел убедиться, что ты готова. Ложись спать, а завтра ты не пожалеешь, что столько ждала. Я тебе обещаю.

– Ты что, шутишь?! Да знаю я, что обещала, но все это совсем не смешно!

– Прошу тебя, сделай это для меня. Пожалуйста. От этого завтра все будет только еще лучше. Сладких тебе снов.

Тут он повесил трубку. Сердце у меня колотилось, горло пересохло, киска моя вся сгорала от желания. Он ждал, что я просто так возьму и остановлюсь! Я повторяла старинную мудрость: «в разлуке сердце становится нежнее», и, в конце концов, в моей голове эти слова стали стучать, как навязчивая телевизионная реклама.

Наконец великий день наступил… Все утро и день я пребывала в возбужденном состоянии. Время ползло как черепаха. Стрелки часов еле двигались, отчего по коже словно ползли мурашки. Это ощущение еще усиливалось оттого, что я так и не могла решить – что же мне надеть вечером. Как только я начинала думать о Даниэле, по всему моему телу пробегала легкая дрожь – предвкушение предстоящего. Утром, готовясь к сегодняшнему вечеру, он мне сказал одно – попросил надеть мое самое сексуальное нижнее белье. Что я надену поверх, его вроде бы абсолютно не волновало, поскольку долго на мне это не должно было задержаться.

Вернувшись домой, я решила надеть кружевное боди, в котором груди у меня стоят подчеркнуто высоко и соблазнительно. Вообще оно даже больше было похож на корсет, чем на что-либо другое – из черной атласной ткани, украшенной маленькими жемчужинами, и оснащено двумя получашечками, прекрасно поддерживающими мою пышную, упругую грудь. Кроме того, фигура в нем у меня выглядела значительно лучше. Внизу у него кружевная вставочка, легко снимаемая… Нет, вид в нем у меня был очень неплох. Черная верхушка чулок была хорошим дополнением к сапожкам до самых бедер с высокими (хотя и не очень) каблучками, от которых мое тело соблазнительно вытягивалось. Общий эффект был более чем удовлетворительным.

Местом встречи Даниэль назвал маленький стильный бар в центре города. Я бы предпочла что-нибудь более интимное, но вечер организовывал он…

Он прибыл вовремя, одетый в превосходный костюм кремового цвета. Он наклонился и страстно поцеловал меня, и я почувствовала запах моего любимого одеколона.

– Выглядишь – высший класс! – сказал он.

– Подожди, ты еще не видел того, что снизу.

– Еще выпить хочешь?

– Все зависит от того, как ты чувствуешь…

– Я или мое тело?

– И то, и другое.

– Ни с той, ни с другой стороны возражений нет.

Мы сразу же сели в такси. В глазах Даниэля сверкали озорные искорки. Он назвал водителю адрес, обнял меня и принялся целовать с возрастающей страстью. Заметив на мне чулки и сапожки он прошептал вполголоса:

– Ты выполнила мои пожелания слово в слово. Бог ты мой – умираю, так тебя хочу.

Я почувствовала его руку у себя под платьем. Изящные кружевные трусики, прикрывавшие мою влажную, сгорающую от желания киску внезапно стали помехой, досадным препятствием разделявшим нас… Его член начал твердеть под моими умелыми пальцами, и я с удовольствием отметила, что он достигает внушительных размеров.

По моему телу прошла дрожь, когда его палец проскользнул между моих губ.

– Так мы останемся здесь или пойдем куда в другое место?

– Уже скоро.

Я очень на это рассчитывала, потому что если бы мы не остановились, то водитель был бы не очень доволен, обнаружив влажные пятна на заднем сидении. Мы ехали по незнакомому мне району. Это был городской квартал «красных фонарей». По тротуарам прогуливались проститутки. Вся улица была сплошь маленькие бары и порно-кинотеатры, яркая неоновая реклама которых проливала свой свет и на нас. Тревога начала пересиливать мое желание, но Даниель поспешил меня успокоить.