— У вас полно секретов, архимагос, — произнес Гидрак, проверяя статус запрошенного им летательного аппарата на южной пусковой платформе. Тот уже привели в состояние готовности, и адепт, по-прежнему улыбаясь, продолжил считывать информацию, льющуюся из когитатора. Даже избавленные от необходимости поддерживать личностные матрицы Дуку, катушки памяти быстро приближались к пределу пропускной способности.

Гидрак продолжал прочесывать хранилище в фоновом режиме, выискивая ссылки на «Картографию 20–30», но его беспокойство возрастало с каждой секундой.

— Карты здесь нет, — произнес Гидрак, и тревога сменилась болезненным, выворачивающим кишки ужасом. Осознав то, что было там вместо неё, он попытался отключиться, вырвать штекер из загрузочного порта, но знание оказалось слишком огромным и смертоносным, а выводы из него — слишком жуткими, чтобы стереть их из памяти.

Наконец, выгрузка завершилась.

Гидрак отступил от когитатора, мечтая, чтобы в свое время он отказался от предложения Энарика, никогда не появлялся в кузне Басири и не касался знания, которое не сможет забыть.

— Аве Деус Механикус, — прошептал он.

— Ожидал чего-то иного, верно? — спросил облаченный в черное адепт, выступая из теней.

Аврора наблюдала, как буря переваливает через окружной хребет кратера. Изображение поступало к ней от роя мушек-шпионов с поверхности. Хотя их лагерь обладал достаточной защитой, чтобы выдержать пыльную бурю без последствий для миссии, вид надвигающегося штормового фронта навевал дурные предчувствия.

Она не хотела браться за это задание. Работа, предложенная Энариком, дурно пахла с самого начала, но Аврора была обязана Гидраку, а некоторые долги оплатить невозможно. Существуют чаши весов, заполненные кровью настолько, что ничто не в силах уравновесить их.

Она всегда следовала за Гидраком, а тот всегда шагал навстречу неприятностям.

Движением зрачка Аврора отключила внешний обзор и вывела на сетчатку обратный отсчёт миссии.

— Слишком долго, — пробормотала она, глядя на безвольное тело Гидрака в гравикресле. Потребуется несколько дней, чтобы он вновь смог нормально ходить, отойдя от принесенных Красными помехами растяжений и кровоподтеков в конечностях. Он будет лечиться, как и всегда, утонув в наркотическом тумане и сражаясь с жаждой новой дозы.

Странная манера поведения, особенно когда есть выбор из десятка аугментаций, каждая из которых способна очистить почечную систему от следов привыкания.

Заострившееся лицо Гидрака выглядело серым, его зрачки дергались под закрытыми веками. Цвет кожи, и так далекий от здорового оттенка, казался мертвенно-бледным, почти трупным. Аврора знала последствия возможной гибели тела, в котором сейчас находилось сознание Гидрака, но отгоняла мысли о них.

Такие, как она, без всякого труда представляли себе множество способов, которыми может умереть человек. Но медленно зачахнуть, с разумом, навсегда потерянным в цифровом лимбе, лишенным возможности вернуться в собственное тело… Смерть, недостойная воина.

Вскочив на ноги, Аврора отправилась в соседнюю комнату, где худой, как скелет, Симокатта полулежал на своей хитроумной каталке. В воздухе перед ним висела дюжина энтоптических[12] экранов, некоторые из которых отображали информацию из атакованных Ночным Драконом реакторных комплексов, на другие поступало изображение со взломанных спутников наблюдения, перенацеленных на кузню Басири.

— Есть новости?

Покрытой испариной Симокатта поднял глаза от экранов, и его лицо ощерилось в зубастой улыбке.

— Нет, дорогая моя Аврора, — голос показался ей до отвращения приторным. — Наш общий друг все ещё занят делом.

— Подключение активно?

Симокатта указал на свой когитатор, поверхность которого моргала зелеными огоньками.

— Адепт Дуку по-прежнему пляшет под дудочку Гидрака, но я предполагаю, что их шаловливая близость вот-вот прервется.

— Почему?

— По моим оценкам, энергоснабжение кузни Басири будет восстановлено в течение сорока секунд. Если к тому моменту адепт Гидрак не покинет её, то уже не вернется.

— Не называй его так, — сказала Аврора.

— Он все время это повторяет, — задумчиво произнес Симокатта, шутливо погрозив костлявым пальцем. — Почему? Что за нелюбовь к Культу Механикус? Или, возможно, сам Гидрак неприятен механикумам? Признаюсь, что не смог отыскать о нем ни единой записи в инфохранилищах Марса, что в равной степени тревожит и успокаивает меня.

— Ты действительно надеялся найти его?

— Полагаю, что нет, — рассмеялся Симокатта.

Аврора заметила, что панель возле каталки замерцала калейдоскопом красных и янтарных сигналов.

— Это из-за него?

Кивнув, Симокатта щелкнул несколькими выключателями из слоновой кости на панели сбоку от себя. Половина экранов погасла.

— Определенно, — он повернул черную рукоятку, настраивая изображение с ауспиков орбитальной платформы. — Я засек скоростной летательный аппарат, который прямо сейчас покидает южную платформу, направляясь в нашу сторону.

— Нам пора приниматься за работу, — скомандовала Аврора, испытавшая одновременно облегчение и возбуждение при новости об успехе Гидрака в кузне Басири. — Ты знаешь, что делать?

— Разумеется. Отозвать Ночного Дракона из систем всех реакторов, кроме комплекса в кратере Поллака.

Аврора кивнула.

— Как только Альхазен поймет, что произошло, он отправит в погоню за нами все имеющиеся силы. Без прикрытия не обойтись.

— Поверьте мне, госпожа Аврора, — Симокатта потер руки в предвкушении, — после того, как тот реактор вступит в критический режим, на площади в десятки тысяч квадратных километров никто никого не сможет выследить. Причем весьма продолжительное время.

Наверху, в истерзанном ветрами лагере, куда поднялась Аврора, видимость не превышала десяти метров. Красная пыль заполнила кратер, по щиколотку засыпав траншеи. Казалось, песчинки набились во все складки её комбинезона-перчатки.

Сборные фургоны шатались под напором ветра, бушующего в чаше кратера. Сохранял неподвижность лишь защищенный буревыми гасителями нейрохирургический модуль, закрепленный на опорах, притянутых болтами к скале. Хирургеоны, сидящие за герметически закрытыми дверями, чувствовали себя так же, как и при полном штиле. Передав их начальнику код готовности, Аврора получила в ответ краткое подтверждение.

Бросившись наземь, она закатилась под днище модуля и сняла с пояса два брикета взрывчатки. Каждый из них был по размеру не больше пистолета, но этого вполне хватит для того, чтобы уничтожить фургон и команду хирургеонов после того, как те исполнят свою часть работы.

Заминировав нейрохирургический модуль, Аврора миновала два глубоких укрытия землеройных машин, которые медленно утопали в наметаемом песке.

Усиливающийся ветер трепал хамелеолиновый тент, натянутый над третьим убежищем. В отличие от землеройных машин, почти похороненных пыльной бурей, аппарат, хранившийся здесь, оставался нетронутым. Его спасал от марсианских ураганов встроенный генератор электростатического щита.

Пройдя вдоль краев углубления, Аврора выдернула скобы, удерживавшие тент на месте. Ветер немедленно сорвал и унес его, открывая обтекаемый и смертоносный летательный аппарат с заостренным фюзеляжем и крылом типа «чайка». Глянцево-черный, цельнолитой корпус иглохвостого красавца «Селезня» был совершенно невидимым для авгуров.

Спрыгнув в углубление, Аврора почувствовала, как электростатический щит сметает песчинки с её тела. Она приземлилась рядом с передней кабиной, и на крыльях спидера засветились две головы быка — машина опознала хозяйку.

— Пора полетать, мой милый, — произнесла Аврора, и силовая установка с ровным гулом пробудилась к жизни. Почти бесшумный «Селезень» намного превосходил по мощности любой другой двухместный летательный аппарат, внесенный в марсианские регистры.

Как только Аврора положила ладони на корпус возле передней кабины, вокруг них возник ореол мягкого света. Проворно двигая кончиками пальцев, она подготовила спидер к полету, прогревая бортовые системы и устанавливая последовательность отвлекающих действий по маршруту полета.