Каролина смотрела в окно на лужайки с террасами и статуями и думала о том, насколько здесь приятнее, чем в Ансбахе. А втайне она думала и о том, насколько София Шарлотта красивее, величественнее и интереснее, чем ее родная мать, хотя девочка никому бы не призналась в такой странной мысли.

Бедная мама, она так часто плакала! Так горестно жить непризнанными и нежеланными. Каролина хорошо это понимала, потому что это отношение коснулось и ее. Брат Вильгельм Фридрих тоже не признан, но он, несчастный несмышленыш, на два года моложе ее, и слишком мал, чтобы понимать их положение. В шесть лет человек почти ничего не понимает, тогда как в восемь…

Да, в восемь девочка уже понимала, что мама очень несчастна в Ансбахе, что сводный брат, Георг Фридрих, ставший маркграфом после смерти отца, хотя и был несовершеннолетним, но не хотел видеть их при своем дворе. А это не самый счастливый образ жизни. Насколько лучше быть маркграфиней Софией Шарлоттой, красивой, умной и всеми обожаемой. Разве она может быть нежеланной?

И у этой богини нашлось время заметить маленькую восьмилетнюю девочку и расспрашивать ее об Ансбахе. Каролина немного разволновалась, вспоминая тот разговор. Не сболтнула ли она лишнего? Не рассердится ли мама, не расплачется ли, как обычно? Это ведь еще хуже, чем если бы она начала изводить дочку нравоучениями. София Шарлотта расспрашивала девочку об уроках, но не так, как гувернантка, а будто ей самой интересно, потому что учение – такое захватывающее занятие. Неужели? Каролина так не считала, пока маркграфиня не заставила ее почувствовать, что учение – самое прекрасное на свете дело. И сейчас Каролина страстно хотела увидеть, и вправду ли это так? Ведь курфюрстина не могла ошибаться. София Шарлотта выбрала ее, девочку, для особенной беседы и говорила так, как никто раньше с ней не разговаривал, заставив Каролину почувствовать, что она важное лицо. И от этого девочка почувствовала себя важной, самой важной персоной, какую только могла себе вообразить. И Каролина поняла, что значит быть для кого-то важной.

Какое волнующее открытие!

Каролине так хотелось еще раз побыть в обществе богини, и в то же время она боялась новой встречи. Вдруг из-за какой-то маленькой глупости она потеряет расположение своей покровительницы?

– Надеюсь, – сказала девочка вслух, – мы останемся в Берлине навсегда.

И тут она увидела человека, который шел по парку в окружении других людей. Она сразу догадалась, кто он такой. Очень важная особа. Девочке уже показывали его. Герцог Иоганн Георг, курфюрст Саксонии. Самый важный гость замка. Гораздо более важный, чем вдова из Ансбаха и ее маленькая дочь.

Иоганн Георг шел и жестикулировал.

«Какой у него сердитый вид», – подумала Каролина и удивилась. Что же говорят ему эти люди, что он так злится.

– По-моему, он мне не очень нравится, – проговорила она вслух.

Иоганн Георг спорил со своими министрами. Двое из них сопровождали его во время визита в Берлин. Они даже последовали за ним на прогулку по саду, чтобы продолжить разговор. Они ни на минуту не оставляли его одного. И у курфюрста возникло такое чувство, будто он сходит с ума. Конечно, курфюрсту не хотелось подчиняться собственным министрам.

– Ваше Высочество, предлагаемый брак – необходимость. Ради этой цели мы и находимся здесь. Союз с Бранденбургом для нас существенен и ценен, а этот брак – его условие.

– Не желаю жениться на этой женщине.

– У нее мягкий характер.

– Она холодная, как лягушка!

– И прекрасно. У вас не будет с ней хлопот.

– Еще не хватало, пусть и не пытается.

– Эта женщина знает свое место. Ей нужно надежное положение, какое можете дать вы, и она будет благодарна вам.

– У меня нет желания давать ей что-нибудь.

– Ваше Высочество, Бранденбург хочет этого брака, а мы хотим союза с Бранденбургом.

Иоганн Георг сердито насупился. Он понимал, чего они хотели. Они хотели оторвать его от Магдалины. Ну, это им не удастся. Здесь он уже скучал без нее. Ей нет равных! Министры могут предлагать ему других женщин, но зачем? Ведь они удовлетворят его не больше, чем на час. Все равно он всегда будет возвращаться к Магдалине. Только к ней. Другие женщины – лишь временная замена Магдалине. Он постоянно думал о ней. Думал, даже когда спал с другими. А министры предлагают ему в жены эту высохшую вдову!

Государственные соображения! Ясное дело, не существует другой причины, по какой он положил бы такую особу к себе в постель.

Между тем доводы сыпались на него один за другим. Иоганн Георг знал, что в конце концов министры дожмут его. У них огромная власть над своими правителями. По их мнению, Саксония нуждалась в дружбе с Бранденбургом. Он не против. Пусть министры вкладывают свои силы в дела государства. Лишь бы оставили его в покое. А он будет вкладывать свои силы в Магдалину. Иоганн Георг улыбнулся, вспомнив ее. Она ненасытна, эта женщина. И он такой же. Вот почему им так хорошо вдвоем.

А доводы все сыпались и сыпались.

Элеонора, вдовствующая маркграфиня Ансбаха, очень волновалась, ожидая предполагаемого жениха. В ее больших голубых глазах ясно отражалось тревожное предчувствие. Она то и дело поднимала руку и приглаживала густые золотисто-каштановые волосы. В молодости ее считали красивой, да и сейчас она была еще не старой. В прежние времена она была полной и цветущей, чем так восхищаются в Германии. И первый муж высоко ценил ее очарование. Но с тех пор прошли годы, и она родила двоих детей.

Ее очень страшило будущее. Когда умер муж, маркграф, спокойная жизнь кончилась. Нельзя сказать, чтобы начались волнующие переживания, но и она не была любительницей приключений. Ее вполне удовлетворил брак с маркграфом, и она охотно бы провела оставшиеся дни в громадном старом дворце, который понравился ей с первого взгляда.

Брак дочери Георга Сакс-Эйзенаха с маркграфом Ансбаха рассматривался как вполне достойный союз, хотя Ансбах был маленьким княжеством по сравнению с Ганновером или Целле. Но дворец был в нем огромный, будто его построили в расчете на все соседние территории. И Элеонора, едва увидев его, тотчас же полюбила. Ей нравились баварские пейзажи и маленький городок Ансбах, уютно угнездившийся рядом с замком, нравился дворцовый сад с его цветниками и аллеями. Элеонору очаровал большой зал с великолепным потолком, где была нарисована картина, прославлявшая маркграфа Карла Буйного. А огромная статуя того же маркграфа, обнимавшего Венеру, в центре зала вызвала улыбку, и она почувствовала, что это ее дом. И потом Элеонора все больше привыкала к роскошному убранству комнат, к позолоченной галерее менестрелей, опоясывавшей обеденный зал, к мраморным скульптурам и хрустальным люстрам.

Элеонора с удовольствием разъезжала по улицам Ансбаха, главного города маленького владения мужа. Верные граждане приветствовали ее появление, потому что маркграфа искренне любили и уважали главным образом за то, что он, будучи Гогенцоллерном и родственником Бранденбургов, не пренебрегал торговлей и лично заботился о ней. В результате маркграф создал процветающее княжество. Он привез из-за границы искусных ткачей. Но и это еще не все. Он поселил у себя в городе мастеров художественной обработки металла. Он приказал всем чиновникам и слугам покупать товары только местного производства. Такая предусмотрительность принесла в Ансбах благосостояние, и граждане высказывали свое одобрение, приветствуя маркграфа и его семью, когда те катались по улицам города.

– Да здравствует маркграф! Да здравствует маркграфиня!

Такие крики согревали Элеоноре душу, она наслаждалась популярностью мужа.

Конечно, бывали и небольшие огорчения. Мачехе всегда трудно завоевать любовь неродных детей. И Георг Фридрих, старший из детей от первого брака и наследник маркграфа, открыто не любил ее и всячески показывал свое возмущение появлением мачехи. Пока муж был жив, это казалось несчастьем, но не катастрофой. Но после его смерти Георг Фридрих стал маркграфом Ансбаха и дело приняло совсем другой оборот.