— Что случилось? — сказала она. — Почему ты все время выглядываешь из окна?

Мальчик подошел к столу. Свет лампы озарил его бледное, измученное лицо. Тереза заметила легкое подергивание щеки.

— О, не бойся, — сказала она. — Ты просто ребенок. Тебе будет со мной приятно.

Мальчик покачал головой.

Ее терпение лопнуло.

— Послушай, Джон, — возмутилась она. — Если не хочешь — уходи. Мне надо зарабатывать на жизнь. Нельзя отнимать у меня время попусту.

— Мои гроши в порядке, разве нет? — сказал мальчик, гася искру вспыхнувшего гнева. — Я тебе уплатил за то, чтобы оставаться здесь, не так ли?

Тереза надела платье и разгладила его на своих пышных мягких бедрах.

— Эти гроши уже израсходованы. Ты думаешь, что купил целую ночь?

Раздался стук в дверь. Мальчик подошел к Терезе. Он положил тонкую ладонь ей на плечо и сжал его так, что она чуть не закричала. Ее испугали его мертвые черные глаза.

— Нельзя, чтобы меня здесь нашли, — шепнул он ей на ухо. — Видишь, у меня оружие. — Он показал ей тяжелый «люгер». — Тебя потащат со мной.

Тереза испугалась. Она поняла, что замешалась в политику, и у нее пересохло во рту. Она сказала:

— Лезь под кровать.

Мальчик опустился на четвереньки и пополз под кровать. Снова раздался стук. Она подошла и распахнула дверь.

На женщину с интересом смотрел солдат.

Она одарила его улыбкой:

— Ну, милок, ты как раз вовремя. Я собралась уходить.

Солдат неловко переступил с ноги на ногу. Он был человеком семейным, и шлюхи его пугали.

— У тебя здесь мужчина?

Тереза покачала головой:

— Давай заходи. У тебя найдется для меня маленький подарок?

Солдат сплюнул на пол.

— Я не трачу деньги на таких шлюх, как ты, — окрысился он. — Зачем ты валяла дурака с занавеской?

Она рассмеялась:

— Не сердись, милок. Я же видела вас на площади и подумала, может, вы захотите немного позабавиться. Давай заходи.

Солдат протиснулся мимо нее и вошел в комнату. У Терезы сердце замерло от страха. Она понимала, что, если мальчика найдут, ей несдобровать. Она закрыла дверь и подошла к солдату, который с подозрением оглядывался по сторонам. Она обняла его.

— Положи свое большое ружье, — сказала она. — Дай мне кое-что поменьше. Я сделаю тебе приятное.

Солдат сердито ее оттолкнул.

— Этой ночью тебе лучше оставаться дома, — буркнул он хмуро. — Мы ищем парня, который убил генерала де Бабара. По улицам гулять сейчас вредно.

Лежа под кроватью, мальчик видел, как солдатские грубые сапоги подошли к двери, он видел, как они потоптались, повернули и пошли обратно. Он видел, что они остановились перед поношенными шлепанцами Терезы. Он услышал, как у Терезы перехватило дыхание. Она воспротивилась:

— Нет, ты задарма не получишь. Сперва дай мне что-нибудь. Перестань, будь ты проклят! Нет, так дело не пойдет. Ты должен дать мне что-нибудь.

Грубые сапоги гонялись за поношенными туфлями без задников, пока не остановились у стены.

— Ты паршивый грязный ублюдок! — услышал мальчик ее голос. Он больше не хотел смотреть. Он боялся, что его вырвет.

Позднее солдат сказал:

— Если я подхвачу что-нибудь после этого, я вернусь и всажу в тебя пулю.

Мальчик слышал, как солдат, уходя, хлопнул дверью. Тереза ушла в маленькую ванную и закрыла за собой дверь. Он слышал, как плещет вода.

Когда она вернулась, лицо ее было мертвым, но в глазах пылал гнев. Мальчик молча наблюдал за ней. Она заметила тяжелый револьвер в его руке. Она бросила быстрый взгляд на его сокрушенное лицо и поняла, что он решает, убивать ее или нет.

Она бросила резко:

— Не смотри на меня так. Это не доведет тебя до добра.

Мальчик решил, что она права, и положил «люгер» в задний карман брюк. Он сидел на краю кровати и тер глаза. Страх его опустошил.

Тереза села рядом с ним.

— Де Бабар убил моего мужа, — сказала она. — Я ненавижу их проклятую шайку. Я рада, что ты его убил. Этого паршивого сукиного сына давно надо было убить.

— Я его не убивал, — сказал мальчик монотонно.

Тереза продолжала, будто он ей ничего не сказал.

— Если они схватят тебя, тебе конец. Что ты собираешься делать?

— Я его не убивал, — тихо повторил мальчик.

— Тебе не надо меня бояться, — сказала Тереза терпеливо. — Я ведь рада, что ты его убил. Я выведу тебя отсюда.

Мальчик посмотрел на нее с подозрением. Ее большие глаза глядели на него с нежностью. Ему очень захотелось ударить ее кулаком по лицу. Он поднялся с кровати и отошел от нее. Он чувствовал себя больным от ярости, что попал в такую ловушку. Ее внезапное сочувствие его обезволило.

Она заметила его нерешительность и неверно, это истолковала.

— Э, черт возьми, да ты еще совсем ребенок, — сказала она. — Не беспокойся, я все устрою.

Ему было очень трудно выдавить хотя бы одно слово. Он спросил:

— Как?

Она соскочила с кровати.

— Сейчас увидишь. Загороди лампу — я хочу выглянуть на улицу.

Неохотно — потому что она велела ему что-то сделать, а он полагал, что никакая женщина не должна указывать ему, что он должен делать, — он встал так, чтобы его спина полностью загородила лампу.

Он наблюдал, как она с опаской отодвинула занавеску и выглянула наружу. Потом она повернула голову и кивнула.

— Они ушли, — сказала она. — Теперь займемся делом.

Она подошла к обшарпанному комоду и вытащила черное ситцевое платье. Она кинула платье на постель. За ним последовали бюстгальтер и пара панталон. Она встала на корточки и принялась копаться в нижнем ящике комода. Мальчик молча наблюдал. Ему видны были ее широкие бедра, голова исчезла в глубине комода. Он неловко отвел глаза.

Наконец она нашла то, что искала, и поднялась на ноги. У нее в руке была пара туфель.

Она кивнула на одежду.

— Одевайся, — сказала она. — У тебя примерно мой размер. Мы выйдем вместе. Это будет нетрудно.

В нем закипела ярость.

— Быстрее, — потребовала она. — Неужели ты не понимаешь — другого выхода у тебя нет.

— Ты просишь меня надеть все это?

Тереза услышала в его голосе холодную ненависть. На мгновение он ее испугал, затем у нее вырвался короткий смешок.

— Ну, не сходи с ума, — сказала она, — эти солдаты ищут не девчонку. Ты сможешь от них удрать. Неужели ты не понимаешь?

Мальчик понял, что она права. Но мысль о том, что придется нацепить ее одежду, потрясла его маленькое мужское достоинство. Он сказал себе, что пусть уж лучше его схватят и убьют, чем надеть вот это. Тереза начала стаскивать с него куртку, а он стоял словно замороженный и покорялся ей.

— Давай, — приговаривала она нетерпеливо. — Не стой как кукла. Одевайся сам. Снимай свои штаны. Не обращай на меня внимания. Я видела все, что у тебя есть, и это меня нисколько не беспокоит.

Словно в каком-то омерзительном кошмаре, мальчик разделся. Он стоял на кокосовой циновке, тощий, немного грязный, и дрожал.

Тереза оглядела его с добродушной, насмешливой улыбкой.

— Картинка из тебя невелика, да? — хихикнула она. — Полагаю, тебе надо подрасти.

Мальчик пообещал себе, что, когда все это кончится, он вернется и ее убьет. Сейчас он ничего не мог поделать. Надо пережить это унижение.

Тереза подтолкнула его к кровати и бросила ему свои панталоны.

— Наденешь сам, — сказала она. — А потом я украшу твой фасад.

Ощутив прикосновение шелка к своим костлявым бедрам, он утратил последние остатки самообладания. Он сидел, уперевшись в колени сжатыми кулаками, с блуждающими глазами, и его дергающиеся губы извергали страшные ругательства. Даже Терезу потрясло то, что он произносил.

— Если ты не заткнешь свою грязную маленькую пасть, — взорвалась она, — я выброшу тебя отсюда вот в этом виде.

Мальчик перестал ругаться и взглянул на нее. Ее охватила дрожь, когда она встретила его злобный, ненавидящий взгляд.

Тут она поняла, что он просто дурной… и он всегда будет Дурным. Но он застрелил де Бабара, и этого было для нее достаточно, чтобы она ему помогла.