— Вы нервничаете, мистер Миклем, и я вас понимаю, — вздохнул Дике. — Все это очень печально. Шеф полиции устроил нам грандиозный скандал. Но вы правильно поняли: я приехал сюда по делу. Не хотите ли вы узнать кое-что о Черепахе?

Взгляд Дона несколько смягчился.

— О Черепахе? Неужели вам уже приходилось иметь с ней дело?

— Ничего конкретного об этой твари я не знаю, но думаю, с ней связаны многие мои дела, — ответил Дике, поудобнее устраиваясь в кресле.

Дон встал, подошел к бару и приготовил две порции виски с содовой и протянул один стакан Диксу, как залог перемирия. Дике неуверенно взял стакан, понюхал содержимое, потом вздохнул и сдался.

— Рановато для меня, но беды, я думаю, большой не будет. Спасибо, мистер Миклем.

— Итак, о Черепахе. Что вам известно? Я дорого дал бы, чтобы схватить сие пресмыкающееся за горло.

— Уверен, что ваше мнение разделяют французская, итальянская и американская полиции. Наши люди оказались не слишком подготовленными для встречи с этой Черепахой, но тут есть и ваша вина. Харракс ничего не слышал ни о какой Черепахе. И если бы вы посвятили в свои дела меня, кое-что могло измениться в этой истории.

— Я пытался связаться с вами, — сухо ответил Дон, — но вас не оказалось на месте. Теперь я понимаю, что должен был дозвониться во что бы то ни стало, но тогда я не принял всего этого всерьез.

— Я не утверждаю, что нам удалось бы спасти мистера Ференци. Но если бы я знал предысторию дела, то, по крайней мере, попытался бы сделать что-то. Вы — единственный, кому пришла в голову мысль о розыгрыше. Французская полиция решила, что это происки какого-нибудь безвредного сумасшедшего, и за это поплатился жизнью Рейнольдо Кузони.

— Кузони? Итальянский атташе?

— Он самый. Его нашли в Сене, а перед этим он получил несколько угрожающих писем от Черепахи. У меня есть сведения, что проживающие в Англии лица итальянского происхождения тоже могут стать жертвами Черепахи.

— Но кто это такой — Черепаха?

— Специалист по шантажу. Он опасен и беспощаден. Человек, который не отступает ни перед чем.

— Ференци — не первая его жертва?

— Нет. За четырнадцать месяцев было девять случаев, — уточнил Дике. — Две в Америке, три во Франции и четыре в Италии. Мистер Ференци стал первой жертвой в Англии. К сожалению, мы ничего не знаем о тех, кто выполнил требования Черепахи и уплатил. Мы почти уверены, что таких людей достаточно, но они молчат. Если бы вы успели сообщить мне, что Ференци угрожал Черепаха, я посоветовал бы ему заплатить требуемую сумму.

— Вы смеетесь? Интересный совет от полицейского.

— Совет не так уж плох, — тихо ответил Дике. — Его жена не была бы сейчас вдовой…

— Вопрос не в этом. Вы, значит, считаете, что не можете противостоять шантажисту?

— Посмотрим фактам в лицо. Мы не располагаем достаточным количеством людей, чтобы наблюдать за каждым, кто представляет интерес для Черепахи. Черепаха терпелив. Не можем же мы наблюдать за тем, кого шантажируют, всю жизнь. Мистер Ференци не был настолько высокопоставленным лицом, чтобы иметь право на постоянного телохранителя. Конечно, мы должны будем принять меры, если будут угрожать итальянскому послу, но мистер Ференци был рядовым бизнесменом. Мы не могли бы охранять его месяцами. Вы видели, как действует Черепаха. Ференци охраняли Джексон, Харри Мейсон и вы, и все-таки его убили. Не так ли?

Дике выколотил золу из трубки, тщательно вычистил ее и принялся снова набивать табаком.

— Черепаха знает, что не приведи он свои угрозы в исполнение, его просто перестанут бояться. «Плати, или тебя убьют!» — таков его девиз, и люди подчиняются ему, потому что в противном случае у них нет шансов выжить.

— Но Ференци ничего не знал об этом, — возразил Дон. — Кличка Черепаха ему ни о чем не говорила.

— Это так. Черепаха появился в Англии впервые. О нем не слышали здесь до смерти Ференци, но теперь услышат. Манера, в которой газеты преподнесут это известие, ни у кого не оставит сомнения в том, что он существует. Это будет прекрасная реклама для подонка. Очередные жертвы уже и помышлять не станут о сопротивлении: они просто будут выкладывать денежки по первому требованию. Думаю, Ференци был убит именно из этих соображений. Черепаха и не хотел получить от него деньги, именно поэтому назвал такую громадную сумму.

— Но ведь ваши люди должны пресечь действия этого типа, — нахмурился Дон. — Иначе зачем вы существуете?

— Это будет нелегко. Мы ничего не знаем о нем. Даже если мы схватим убийцу, он не выдаст Черепаху. И если мы нападем на след той рыжеволосой девушки, это еще не будет означать, что мы вышли на Черепаху. Французской полиции удалось поймать одного из этой банды, они даже смогли заставить его заговорить, но он не сказал ничего, что могло бы помочь в дальнейшем расследовании. Он заявил, что ему заплатил тип, с которым у него была назначена встреча по телефону. Этот тип, конечно, не был Черепахой. Он приехал на машине и не выходил из нее. Исполнитель даже не видел его лица. Он получил приказ и выполнил работу. Теперь вы понимаете, что Черепаха — настоящая головоломка для нас. Американская, французская и итальянская полиция просила помощи и у бога и у черта, чтобы только найти этого Черепаху. Теперь — наша очередь.

— Вы, кажется, не слишком уверены в своих силах, — заметил Дон.

— Я понимаю ваши чувства, мистер Миклем, — вздохнул Дике. — Вы потеряли друга. Но мы не можем творить чудеса. Будьте уверены, мы сделаем все, что в наших силах: ведь речь идет о международной организации. Но мое личное мнение: руководство скрывается в Италии.

— Почему в Италии?

— Во-первых, все жертвы Черепахи — итальянцы, а во-вторых, вот что — Он вытащил из кармана плоский футляр, открыл его и достал кинжал с широким лезвием и резной деревянной ручкой. — Взгляните! Этим оружием был убит Ференци. Оно говорит вам о чем-нибудь?

Дон взял кинжал и внимательно осмотрел его.

— Эксперт из меня не очень хороший, — сказал он, наконец. — Но, по-видимому, это копия итальянского средневекового кинжала, скажем, восемнадцатого века. Если мне не изменяет память, я видел подобный в «Марчелло» во Флоренции.

— Совершенно верно, — одобрительно кивнул Дике. — В общей сложности, у полиции Европы и Америки сейчас есть девять таких ножей. Все они были извлечены из жертв Черепахи. Несмотря на тщательные поиски, оригинал кинжала до сих пор разыскать не удалось.

— Эта рыжая Лорелли — итальянка, в этом нет никаких сомнений.

— Что ж, еще одно доказательство.

— Что ж, вот вам и след, — продолжал Миклем. — Почему они выбирают только итальянцев? Нет ли в этом деле политических мотивов? Я знаю, например, что Ференци был непримиримым антифашистом. Вы ничего не знаете о политических убеждениях других жертв?

— Не за что ухватиться. Некоторые были антифашистами, другие — христианскими демократами, третьи — фашистами…

— Вы не задумывались, почему он называет себя Черепахой? — спросил Дон. — Это не та кличка, которая внушает страх. Псевдоним, мало подходящий для человека, обирающего жертвы под угрозой смерти. Почему Черепаха? Здесь что-то кроется. Черепаха — животное медлительное и беззащитное — полная противоположность плотоядным хищникам. Должна быть какая-то причина.

— Я тоже задавал себе этот вопрос, но не пришел ни к каким выводам. Может быть, это просто, чтобы сбить нас с толку?

— Не думаю. Еще одно: зачем нужно изготавливать копии кинжала восемнадцатого века? Я убежден, что кличка и оружие служат убийце своего рода подписью, и на это есть вполне обоснованные причины. Думаю, мы добьемся определенного успеха, если обнаружим эти причины.

— Возможно. Но пока я не понимаю, с какой стороны к этому подойти.

Дон швырнул окурок в камин.

— Надо подумать. Я не хотел бы допрашивать вас, дорогой комиссар, но ничего не поделаешь. Мне кажется, вы пришли не только для того, чтобы сообщить эти сведения.

Дике выпустил из ноздрей целый клуб дыма.