– Что Салман всех сдал. И чеченов, и московских.

– Тогда почему гэбуха не реализовывает материал?

– Это у гэбухи спроси. Ждут чего то...

– Может, дадим анонс? – предложил. Мюратов.

– Конкретики то нет, – Билятковская закурила, – одни сплетни. А на фразочки типа «кое кто кое где у нас порой» никто не клюнет. Нужна хотя бы одна фамилия.

– Вадик, ты можешь поподробнее разузнать?

– А чо узнавать! Кульман, Семисвечко, Синагога...

– Это все бездоказательно, – махнул рукой Мюратов, – они ж лично с Радуевым не встречались. Вон, даже то, что Стальевич с Басаевым четыре раза виделись, тоже не выстрелило.

– А фотки?

– У нас негативов нет.

– Да плюньте вы на Радуева, – предложила Анна. – Этот придурок с титановой пластиной в башке мало кому интересен. Так, отработанный материал... Есть дела поважнее. Сейчас тему антисемитизма можно хорошо раскрутить.

– Это всегда хорошо идет, – согласился главный редактор. – А что, есть идеи?

– Навалом... Вон, Женька Альбуц материала на целую книгу набрала. Сейчас будет грант получать на издание.

– Мы как то присоединиться сможем? – заинтересовался Мюратов.

– Легко. Я у нее пару глав взяла почитать. Немного переделать – и готово расследование номера на три четыре, с продолжением.

– Женя возбухнуть может.

– Переживет, – жестко прищурилась Билятковская, регулярно передиравшая у коллег по перу наиболее громкие статьи. – Мы ей бесплатную рекламу сделаем.

– Тогда договаривайся.

– Надо Каргалицкого подтянуть, – предложил Бледноцерковский. – Немцы тему холокоста жрут с удовольствием, только давай...

– Боря сейчас другим занят, – Мюратов покачал головой.

– Сами справимся, – Анна не любила ни с кем делиться славой «бесстрашной журналистки». – Заодно свяжем арест Индюка с государственным антисемитизмом, доклады Малашенкова и Гоннор Сенату США перелопатим. Там об этом много чего есть.

– Гоннор сейчас не в фаворе... – протянул главный редактор.

– Старой грымзе давно пора на пенсию, – едко выдал Бледноцерковский, – вместе со всей ее бандой престарелых идиоток. К тому же на нее конкретно накатывают по поводу шпионажа в пользу Штатов.

– Это одни домыслы, – вздохнул Мюратов.

– Ну, домыслы – не домыслы, а статьи на тему «Гоннор – агентесса ЦРУ» пошли довольно обоснованные, – журналист повертел в руках шариковую ручку. – В Питере сей факт уже считают почти доказанным. И здесь многие издания вой подняли. Ссылки на Гоннор могут сильно навредить...

– Малашенкова хватит, – Билятковская поддержала Вадима.

– Хорошо, – Мюратов поставил галочку в ежедневнике, – готовь тему... Теперь о «Мценске». Что на сегодня известно?

– Лодка пока на дне.

– Сам знаю. Что говорят то?

– То же, что и обычно. Идет спасательная операция, затоплено четыре отсека, дифферент двадцать пять градусов на левый борт, – слабо разбирающийся в технических терминах Бледноцерковский сверился со своими записями в блокноте. – Никитченко утверждает, что произошел взрыв в носовом торпедном отсеке, вояки пока единой версии не выдвинули. Вещают про мину, оставшуюся с войны. Вчера выступал какой то адмиралишка, трендел о столкновении с сухогрузом...

– Балдин его фамилия, – сказал Бледноцерковский.

– Точно, Балдин...

– Шансы на спасение экипажа велики? – небрежно поинтересовался Мюратов.

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Никитченко даст нам интервью?

– Он хорошо запросит. Штуку зеленью, как минимум.

– Не многовато? – прижимистый Мюратов недовольно наморщил нос.

– Сейчас он нарасхват. Да и в «Беллуне» привык некисло получать. Его ж на довольствие посадили, восемьсот бакинских в месяц просто так платят. А за каждое выступление – по отдельному тарифу. В зависимости от значимости тусовки, где он появляется...

– Никитченко – фуфлогон, – выдала Билятковская. – Я с его бывшими сослуживцами говорила. Половина из того, что он шведам с норвежцами впарил, – фальшивка или устаревшие данные. И его рассуждения о причинах аварии «Мценска» весьма сомнительны. На лодках такого типа он никогда не ходил, деталей не знает... Обычная штабная крыса.

– Мы ему с судом хорошо помогли, – задумчиво сказал главный редактор «Новой газеты», в благодарность мог бы и скостить гонорарчик....

– Жди! – усмехнулся Бледноцерковский. – Он бабки как пылесос всасывает, только успевай отсчитывать. Сейчас, тем более, его женушка финансовый вопрос в руки взяла. Без сотки баксов к муженьку никого не подпускает. К тому же Никитченко нонче в Америке. Полетел какой то очередной грант получать. Вернется не раньше чем через неделю...

– Тогда обойдемся без Никитченко, – решил Мюратов.

– А я что говорила, – Билятковская прикурила вторую сигарету.

Последним прибежал запыхавшийся отец Арсений.

Рокотов посмотрел на часы и укоризненно покачал головой.

– Опаздываете, батюшка. Уже пять минут седьмого...

– Виноват.

– Проходите на свое место и садитесь. – Священник протиснулся вдоль стены и уместился на лавке между Кузьмичом и Игорем Рудометовым, веселым очкариком из состава первой группы, который, несмотря на зрение «минус шесть», виртуозно обращался со своим СВУ АС. Влад сел в кресло во главе стола.

– Всё, господа, к делу. У нас до вылета остается чуть больше суток. Миша, что с вертухой?

– Как и договаривались, – Чубаров тряхнул копной полуседых волос. – «Ми восемь» будет завтра в двадцать два часа в условленном месте. Плюс минус десять минут. На погрузку у нас пять.

– Справимся, – заявил с противоположного конца стола неисправимый оптимист Игорь Гречко, снайпер из второй группы.

– Времени у нас в обрез, – серьезно сказал Владислав.

– Больше – никак, – Чубаров посмотрел на командира. – Вне зоны действия радаров машина будет минут десять. Чтобы не вызывать подозрений непонятной задержкой, пилотам придется действовать очень быстро...

– Ясно, – кивнул Рокотов. – Мы так и договаривались.

Один из родственников семьи Чубаровых работал в авиаотряде Ставрополья и помог договориться с экипажем «Ми 8» о доставке боевой группы на площадку охотхозяйства в нескольких километрах от села Тарское, где егерями служили двоюродные братья Леши Веселовского. А оттуда до горной части Чечни было рукой подать.

Полет «Ми 8» был залегендирован под доставку в поселковую больницу нового медицинского оборудования, с которым подсобили родственники Туманишвили, выступившие в роли коммерсантов меценатов.

– С полетом решили. Кузьмич, обрисуй ситуацию в Ставрополе.

Пышкин последние три дня занимался тем, что вместе с мужчинами из семей Чубарова и Туманишвили проводил операцию отвлечения, должную показать похитителям, что сбор денег на выкуп хоть и продвигается, но медленно. Заодно он с помощью экспертов из числа бывших сотрудников спецслужб провел самую тщательную проверку присланных из Чечни видеозаписей, на которых Ираклий и Митя сообщали о требованиях бандитов по их освобождению.

– Сначала о подозреваемых, – Кузьмич открыл небольшой блокнотик. – Про Митю ничего конкретного сказать не могу. Его, по всей видимости, прихватили потому, что он взял в аренду сорок гектаров земли и купил два трактора. Какая то сволочь из администрации района и стукнула чичикам. Мол, есть бабки, и все такое...

– Как мы и предполагали, – согласился Влад.

– Да... Вопрос с Ираклием, на мой взгляд, более прозрачен...

Отправка Пышкина в Ставрополь имела целью «свежий взгляд со стороны» на сложившуюся ситуацию. Родственники заложников не всегда могли рассуждать холодно и логично, когда речь шла о жизнях их близких, а посторонний человек был способен на непредвзятый анализ.

– Корни, как мне кажется, уходят в бизнес двухгодичной давности. Егор, ты московских Сипиашвили знаешь?

– Конечно, – Туманишвили нахмурился.

– Так вот... Коротко объясняю для тех, кто не знаком с проблемой. В Москве есть семейство Сипиашвили, занимающееся разного рода делишками с бензином. Параллельно они не гнушаются и мелкими операциями «купи продай» по сырью, продуктам, водочке... Старший – Спартак – возглавляет бизнес, его сынишка по имени Рома работает на подхвате. О Роме можно сказать одно – подонок высшей категории, к тому же явно психически неполноценен. И связан с чеченами, это уже проверено. Два года назад Ираклий ввязался с этой семейкой в бизнес по возврату «эндээса»[17] при внешнеторговых операциях. А год назад разошелся. Те остались недовольны и даже одно время высказывали разные претензии...