Ее тело сотрясло от сильного спазма. Она сложилась пополам, и ее вывернуло прямо на пол.

Франсуаз смотрела.

Лианна выпрямилась, и вытерла рот тыльной стороной ладони.

– Ты никому не нравишься в столице, – сказала она. – Френки. Это даже не имя. Глупое прозвище, причем мужское. Да в тебе и нет ничего женского. Ты просто ходячая мясорубка, которая только и знает, что крошить людей на куски.

Демонесса открыла рот, но ничего не сказала.

– Совету не нравится, когда эльфы слишком сильно сближаются с чужаками. А нам, мцари, это не нравится больше всех. Ты везде чужая. Френки.

Это имя прозвучало – не как ругательство, скорее, как нечто, столь нелепое и абсурдное, что и в словаре-то ему места нет.

– Ты покинула родной дом, потому что искала приключений. Приклеилась к Майклу – впилась в него в тот момент, когда он был уязвим. И не отпускаешь. Совет дал мне полномочия убить тебя – если я сочту нужным.

Медленными движениями она вытерла блевотину с руки о свое шелковое платье.

– Можешь попробовать, – сказала Франсуаз. – Я даже позволю тебе снова сходить к монашкам, чтобы подлечиться сначала. Пусть это будет честный бой.

Лианна спросила:

– Майкл когда-нибудь рассказывал тебе о Билли?

Глаза демонессы сузились.

– Кто это такой? – осведомилась она.

Эльфийка улыбнулась.

– Никто. Просто его школьный товарищ.

Она подошла к креслу и тяжело опустилась на атласную подушку.

– Я уже послала отчет Совету, – сказала она. – Сказала, что ты не представляешь угрозы ни для эльфов вообще, ни для самого Майкла. Можешь прочитать. Вот копия. Если умеешь, конечно.

Франсуаз отбросила пергамент в сторону.

– Откуда такая доброта? – спросила она.

– Это не доброта.

Лианна ощупывала свою шею. На пальцы, из маленьких порезов, капала кровь.

– Меня прислали узнать, что лучше для Майкла. И я узнала.

Она встала и осторожно, стараясь не причинить себе боль, подошла к волшебному витражу.

– Если заставишь его страдать, – сказала она, не оборачиваясь. – Я найду и убью тебя. И мне для этого не потребуется приказов Высокого Совета.

– Что между вами произошло? – спросил я. Прозрачные волны астрала растекались передо мной, словно океанские волны. Лианна де Халон вернулась в столицу, через волшебный портал.

Франсуаз взглянула на меня так, как обычно смотрят из-под очков. Люди часто так делают, даже если самих очков не носят. Ради эффекта.

– Я, конечно, бисексуалка, – сказала она. – Но между нами ничего не произошло.

Крошечные голубоватые пузырьки таяли и лопались перед моими глазами. Магическая дверь закрылась, мы остались одни.

Я размышлял, стоит ли настаивать на ответе. Но пользы от этого было бы столько же, как и от попытки в прыжке укусить луну. Если девушка захочет мне рассказать, она это сделает.

Правда, я сомневался, что это когда-нибудь произойдет.

Женщины редко рассказывают мужчинам, чем занимаются, когда остаются наедине друг с другом. Это позволяет им поддерживать множество мифов о себе, в которые, впрочем, только они сами и верят.

Я посмотрел на небо, потом покачал головой и вынул золотой брегет. Лианна уже вернулась к своим столичным друзьям, а значит, часы в моей руке так и оставались часами, а не превращались в символ древних традиций эльфов.

– Смеркается, – сообщил я, хотя это было ясно и без циферблата. – Нам пора.

– Как прошло у тебя с крысяками? – спросила Френки. – И почему ты не взял меня с собой?

Только что я говорил о мифах, которые сочиняют женщины. Вот один из них – они никогда ни о чем вам не рассказывают, но глубоко уверены, что имеют право с пристрастием допросить вас самого о любой мелочи.

– Мы просто поговорили, – отвечал я, быстро направляясь вперед, по темнеющей улице.

К сожалению, Франсуаз не из тех, кого можно отвлечь от разговора скорой ходьбой. Дыхание у нее сбивается только во время секса – и то только потому, что ей самой это нравится.

– То есть ты просто пришел к пятерым вооруженным бандитам, погрозил им пальчиком и велел убираться из города? – спросила девушка.

Настроение у нее явно было скверное, и не следовало родиться эльфом, чтобы понять – причина тому Лианна де Халон.

Ну и что?

Поскольку мне ничего не рассказали, я не обязан проявлять чуткость и понятливость. К слову, это одно из важнейших правил общения с женщинами.

– Мне даже не пришлось им грозить, – отвечал я. – Нам сюда.

Я нарочно выбрал дорогу, которая вела через мусорник – гораздо более грязный и отвратительный, чем тот, где нас перестряли крысюки. В прошлый раз Френки громко возмущалась по этому поводу; теперь даже не заметила.

Да, Лианна крепко ее задела.

– Так почему ты не взял меня?

Я хмыкнул.

– Френки. Ты не умеешь слушать. Возможно, дело в том, что уши у тебя не заостряются кверху. Из-за этого ты пропускаешь часть звуковой волны.

Девушка намеревалась что-то ответить, но только зарычала, сражаясь с мусорным баком.

– Если бы мы пошли вместе, – пояснил я, – мне бы не удалось с ними даже поговорить. Ты сразу хватаешься за оружие. Стоп.

Франсуаз остановилась так резко, словно перед ее ногами разверзлась пропасть.

Строго говоря, ничего подобного вокруг не было – миль на шестьсот, если не считать небольшого оврага Троллей. Но и он находился в трех часах езды от города.

Перед девушкой расстилалась ровная, плоская поверхность, которая словно и была создана для того, чтобы танцевать на ней кадриль, польку и другие танцы, столь любимые гоблинами.

Черта с два.

Это была площадь перед водонапорной башней. И в любой момент ее тайные механизмы могли прийти в движение, выпуская наружу полчища голодных унамунов.

Вот почему и я, и Франсуаз благоразумно не стали пересекать невидимой границы, проведенной когда-то Иль-Закиром, мудрецом из города Маназира.

– Что нам здесь понадобилось? – спросила девушка.

Ей очень хотелось обо всем меня расспросить, но она понимала, что после своей скрытности права на это не имеет.

– Разумеется, ничего, – отвечал я. – Мы уже были здесь и смогли убедиться – ничего интересного тут нет. Открывай портал.

Алые чувственные губы Франсуаз изогнулись в недоверчивой улыбке.

– Ты хочешь телепортироваться внутрь башни? Ты объелся арбузных корок, и у тебя мозги отказали. Сам же говорил – чародей не мог не предусмотреть такую возможность. Как только мы окажемся внутри, нас прихлопнут как мух. Не стоило тебе трескать вместе с крысюками, от этого люди глупеют.

Нет, Лианна положительно вставила Франсуаз хорошего фитиля. Это было тем более странно, что синяки я заметил на лице первой, хотя эльфийка и пыталась скрыть их под слоем пудры.

Но это совершенно не значило, что теперь Френки может отыгрываться на мне.

– Судя по тебе, – любезно отвечал я, – так ты, до встречи со мной, только с крысюками и зналась. Только этим и можно объяснить твою недогадливость.

Я потрепал девушку по подбородку.

– Мы не станем проникать в башню, любовь моя. Мы отправимся вниз – в гнездо унамунов.

Если бы поблизости оказалось кресло, хотя бы табуретка, Френки села бы от удивления. Или запустила этим предметом мебели в меня.

– Ты хоть знаешь, сколько тварей могут жить в одной пещере? – спросила девушка. – Два или три десятка. Там даже воющий гиппопотам не спасется.

– Под землей унамуны не опасны. Они ползают по своим ходам, как ужи. И втягивают зубы, чтобы не поранить себя.

Мои слова явно Френки не убедили. Она как-то не привыкла доверять существам, зубов у которых больше, чем у целого выводка крокодилов.

– К тому же, – продолжал я, – Иль-Закир построил здесь башню больше двадцати лет назад. С тех пор не было ни одного упоминания о том, что на людей в долине нападают твари из-под земли. Значит, он наложил защитное заклинание на всю местность, которую орошает башня.