— Нет. Но если ты попросишь Колтрейна, он закажет тебе еще одну.

— Ах, так это он! Чего ж ты раньше молчала? Подумать только — красавец-мужчина, знаток хорошей пиццы и к тому же папочкин любимец, — вздохнула Рэйчел-Энн. — Это же предел моих мечтаний!

И хотя это было сказано легкомысленным тоном, сердце Джилли болезненно сжалось. Она мысленно представила все беды и напасти, ожидавшие их впереди.

— Ты идешь сегодня на встречу? — спросила она, меняя тему разговора.

— Можешь не стараться, дорогая, — Рэйчел-Энн в два счета раскусила ее хитрость. — Я была там днем. А сейчас мне хочется немного развлечься.

Джилли услышала веселые мужские голоса, приближавшиеся к кухне. Легкая нервная дрожь сменилась паническим ужасом. Она бы с радостью убежала через вторую дверь, прихватив с собой Рэйчел-Энн. Руфус поднял голову и грозно зарычал, почуяв приближение своего заклятого врага. Он не любил Дина. Джилли не сомневалась, что Колтрейна он тоже невзлюбит с первого взгляда. В конце концов, он был очень умным псом.

— Пойдем, прогуляемся, — сказала она в отчаянии. Руфус радостно завилял хвостом, но на этот раз речь шла не о нем. Рэйчел-Энн, к которой, собственно, и обратилась Джилли, оставила призыв сестры без внимания. Она поднялась из-за стола с блеском в глазах, и сердце Джилли провалилось куда-то вниз.

— Я хочу увидеть этого мужчину с пиццей, — сообщила Рэйчел-Энн.

Джилли оставалось наблюдать за представлением, которое разворачивалось у нее на глазах. Она видела, как Рэйчел-Энн разыгрывает этот спектакль тысячу раз, каждый раз, когда поблизости появлялся симпатичный мужчина. В общем-то, мужчина мог и не блистать красотой — достаточно, что он был просто мужского пола, чтобы его приняли по высшему разряду.

В повседневной жизни Рэйчел-Энн походила на рано повзрослевшую девочку — невысокого роста, тонкая, как деревце и хрупкая, как китайский фарфор. Но стоило поблизости появиться мужчине, как сестра тут же преображалась. Она поднимала голову, небрежным жестом поправляла волосы цвета червонного золота, широко расправляла плечи, в ее глазах зажигался призывный огонь. За считанные секунды обычная птичка превращалась в прекрасного лебедя.

И на этот раз все произошло как обычно. Когда Дин и Колтрейн зашли на кухню, казалось, Рэйчел-Энн излучала волны чувственности.

Джилли сидела неподвижно, чувствуя себя сторонним наблюдателем. Колтрейн держал в руке бутылку с пивом и краем уха слушал веселую болтовню Дина. Его взгляд вначале остановился на Джилли, но секунду спустя переместился на Рэйчел-Энн, которая светилась, как рождественская елка.

Все было даже хуже, чем представляла себе Джилли. Дин вдруг замолчал, и на кухне воцарилась мертвая тишина. Рэйчел-Энн и Колтрейн, не отрываясь, смотрели друг на друга. Между обоими чувствовалось такое напряжение, что, казалось, еще чуть-чуть — и посыплются искры. Даже Руфус это почуял. Он вскочил на лапы, тихо зарычал, и в это время бутылка Колтрейна упала на кафельный пол и разбилась на кусочки.

Рэйчел-Энн знала, что производит большое впечатление на мужчин. Она к этому привыкла. Обычно после первого обмена взглядами она врубала свои чары на полную мощность. Но сейчас все было по-другому.

Джилли с удивлением наблюдала за тем, как сестра поникла, замкнулась в себе, и прекрасный лебедь снова стал обычной птичкой. Рэйчел-Энн села за стол, пригладила ярко-рыжие волосы и тихо сказала:

— Привет.

Руфус рычал, Дин обиженно молчал, а Колтрейн выглядел так, как будто его стукнули чем-то тяжелым по голове. Ничего удивительного в этом не было, потому что мужчины всегда реагировали подобным образом на Рэйчел-Энн. Удивляло другое. На этот раз мужчина не произвел на Рэйчел-Энн никакого впечатления.

Джилли попыталась прервать неловкое молчание.

— Тихо, — сказала она Руфусу, тот укоризненно посмотрел на хозяйку и снова улегся под стол. — Дин, познакомь Колтрейна с Рэйчел-Энн, а я тем временем принесу совок, чтобы убрать осколки.

Она быстро покинула кухню, не желая и дальше быть свидетельницей странных, напряженных отношений, которые складывались между членами ее семьи и ползучим гадом Колтрейном.

Когда она вернулась на кухню, вооруженная веником и совком, ситуация немного разрядилась. Рэйчел-Энн смеялась над какой-то шуткой, рассказанной Дином, а Колтрейн занял место Джилли, и что самое удивительное, гладил лохматую голову Руфуса. Джилли стояла, как вкопанная, зачарованно следя за тем, как длинные, тонкие пальцы Колтрейна перебирают густую шерсть на собачьем загривке.

Она недоверчиво покачала головой. Значит, Руфусу он понравился. Что же, такое случалось и прежде. Иногда пес благосклонно относился к некоторым представителям мужского пола. А вот бывшего мужа Джилли и ее отца он презирал. Поэтому Джилли считала, что Руфус хорошо разбирается в людях. Видимо, он утратил этот дар, потому что охотно принимал ласку Колтрейна.

Джилли подошла к тому месту, где лежала разбитая бутылка, и снова удивилась. Осколков как не бывало. Сколько она себя помнила, никто из родных и пальцем не пошевелил, чтобы что-то за собой убрать.

— Я ухожу, — внезапно сказала Рэйчел-Энн. Она выглядела беспокойной, как будто не могла усидеть на месте. — Может, кто-нибудь хочет пойти со мной?

Джилли подумала, что приглашение касалось лишь Колтрейна. Ей захотелось испортить им вечер и сказать, что она тоже пойдет. Конечно, Рэйчел-Энн вовсе не улыбалось, чтобы Джилли ходила за ней по пятам и следила подозрительным оком за тем, как сестра пьет минеральную воду в полутемных барах.

К счастью, Дин ее опередил.

— Завтра нас с Колтрейном ожидает тяжелый день, — сообщил он. — И ты, малышка, выглядишь очень усталой. Будь умницей и ложись спать пораньше.

Рэйчел-Энн натянуто улыбнулась. Она сидела прямо, как натянутая струна.

— А мне кажется, что я выгляжу очень хорошо. А ты как думаешь, Колтрейн?

Вопрос был задан провокационным тоном, но по мнению Джилли, в нем было что-то странное, неестественное.

Колтрейн посмотрел на Рэйчел-Энн, но выражение его лица оставалось бесстрастным. Вот шельмец, восхищенно подумала Джилли. Если что и выводило Рэйчел-Энн из себя, так это полное безразличие к ее чарам.

— Потрясающе, — беспечно сказал он, продолжая гладить собаку.

Предательство Руфуса окончательно добило Джилли.

— Не знаю, как вы, а с меня на сегодня довольно. Идем, Руфус. Пора спать.

Она щелкнула пальцами, боясь, что Руфус ее не послушается. Пес немного помедлил, потом встал и подбежал к Джилли, но потом оглянулся на Колтрейна, словно надеялся, что тот пойдет вместе с ними.

Держи карман шире, подумала Джилли. Колтрейн сидел за столом и наблюдал за Рэйчел-Энн из-под полуприкрытых век. Внешне он выглядел совершенно спокойным. Дин увлеченно болтал о каких-то пустяках, не замечая растущего вокруг него напряжения.

А Джилли удалось ускользнуть.

Поздним вечером Колтрейн удалился, наконец, в свою «затопленную» комнату, расположенную в задней части дома. Проходя мимо спальни Джилли, он представил, как она спит на кровати в форме лебедя. Конечно, она не носила прозрачного белья, в котором любили спать кинозвезды, жившие некогда в этом доме. Скорей всего, она спала в пижаме, свернувшись клубочком и обняв себя руками, чтобы отгородиться от всех напастей.

Рядом с комнатой Джилли находилась спальня Рэйчел-Энн. Там тоже было тихо. Рэйчел-Энн покинула дом вскоре после того, как Джилли объявила, что идет спать. Хотя Рэйчел-Энн приглашала составить ей компанию, было ясно, что в провожатых она не нуждается.

Интересно, знала ли она правду, подумал Колтрейн.

Скорей всего, не знала. У нее не было мотивов, причин и фактов, чтобы сопоставить их и прийти к одному-единственному выводу. Просто почуяла что-то неладное и сразу же сбежала.

Закрыв за собой дверь, он щелкнул выключателем. Зажегся тусклый свет. Комната находилась в самом конце длинного коридора, поэтому ее окна выходили на две стороны. Большие застекленные двери вели на тянувшийся вдоль заднего фасада балкон. Обои унылого темно-зеленого цвета местами отклеились и свисали со стен рваными клочьями, кое-где виднелись коричневые потеки от воды, протекавшей из дыр на крыше. Действительно, создавалось впечатление, будто ты спустился на морское дно. Колтрейн невольно поежился: вид бурых водорослей всегда нагонял на него тоску.