Рэйчел-Энн всегда плохо ориентировалась среди городских улочек, но сегодня каким-то чудом ей удалось попасть в квартал, где жил Рикардо. Она действовала, не задумываясь, почти наугад, слепо повинуясь инстинкту. В субботний вечер на улицах было светло, шумно, всюду сновали толпы людей. Рэйчел-Энн медленно ехала вдоль домов, разыскивая тот, где жил Рикардо. Попутно она искала место для стоянки автомобилей.

Наконец, она нашла нужный дом, но возле него стояло столько машин, что ей с трудом удалось между ними проехать. О том, чтобы припарковать здесь машину, оставалось только мечтать. Рэйчел-Энн ехала все медленней, надеясь высмотреть мало-мальски свободный клочок земли. Тщетные поиски были нарушены стуком в боковое стекло. Рэйчел-Энн испугалась. Это был тот самый парень из местной банды, который цеплялся к ней утром. Сейчас он выглядел более угрожающе, чем при свете дня.

— Хэй, леди к нам вернулась! А доктора нет, он еще на работе. Но скоро должен вернуться. Вы ищете место для парковки?

— Я вовсе не…

Но парень уже ее не слушал. Сунув пальцы в рот, он издал пронзительный свист.

— Эй, compadre, а ну-ка забирай свою ржавую развалину! — крикнул он приказным тоном. — Девушке нашего дока негде поставить машину.

Кто-то разразился в ответ гневной тирадой по-испански, но почти тотчас же неподалеку от нее одна из старых машин выехала на улицу, и Рэйчел-Энн хватило места, чтобы поставить рейндж-ровер.

— Готово! Хорошая у вас машина, леди. Мне она нравится даже больше, чем БМВ. Новая?

— Краденая.

— Отличная работа, леди! — парень широко улыбнулся. — Но вы не волнуйтесь. Никто здесь ее не тронет. Уж мы за ней присмотрим! Вы идите наверх. Док скоро вернется. Если хотите, то я открою вам дверь. Я знаю, как это делается.

— Не нужно. Мне кажется, что у меня есть ключ.

— Так даже лучше, леди, — парень продолжал улыбаться. — А о машине не беспокойтесь. Мы здесь защищаем своих. А раз вы дружите с доком, значит, вы одна из нас.

В первый раз за сегодняшний день Рэйчел-Энн вздохнула с облегчением. Она не боялась — ни за машину, ни за себя. Здесь ей ничего не угрожало, она была в безопасности.

Как и следовало ожидать, таинственный ключ подошел к двери в квартиру Рико. Рэйчел-Энн не знала, когда тот успел его прицепить, но благодарила Бога за то, что он это сделал.

В квартире по-прежнему царил порядок, лишь в мойке лежала грязная посуда. Рэйчел-Энн ее помыла. Правда, она не знала, зачем это сделала, но решила, что так нужно. После этого она прошла в гостиную и остановилась возле полки с книгами. Включила телевизор, но он плохо показывал и имел всего три канала. Канала о погоде среди них не было. Поэтому она выключила телевизор и принялась разглядывать фотографии, стоявшие между книгами. Одна представляла Консуэло и Хайме. Они выглядели старше, чем тогда, когда Рэйчел-Энн видела их в последний раз. Лица у обоих были счастливыми и спокойными. На другой фотографии Рико держался за руку с незнакомой молодой женщиной. Третья представляла Рэйчел-Энн в возрасте шестнадцати лет. Она смотрела на свою фотографию и вспоминала, какой она была тогда юной, невинной и полной надежд.

Фотографии ей не понравились. Ни та, на которой веселая девица ухватилась за руку Рико, ни ее собственный портрет из юных лет. Они вызывали у нее непонятную тревогу, даже немного пугали.

Она сняла с дивана плед, аккуратно сложила и положила на письменный стол. Точно так, как это сделал вчера вечером Рико. Потом расстелила постель, разделась, нырнула под одеяло и стала ждать его в темноте.

Через полчаса она встала, надела нижнее белье и снова легла в постель.

Еще рез час она встала опять и натянула на себя куцее вечернее платье на тонких бретельках. Колготки порвались, и она их выкинула в мусорное ведро. В помещении было холодно, а может, это ей только казалось, потому что она ужасно нервничала. На двери в ванную комнату висела футболка, которая пахла мылом, шампунем и Рико, и Рэйчел-Энн натянула ее на себя. Прямо на платье. Футболка оказалась длинной, почти до колен.

Она вернулась в комнату и снова застелила диван. Потом завернулась в плед, который связала Консуэло, свернулась калачиком на диване и закрыла глаза. Яркий свет с улицы действовал ей на нервы.

Когда она проснулась, было совсем тихо и темно. Она была не одна. Комнату освещал лишь свет уличных фонарей. Рико сидел на полу возле дивана, его голова — рядом с головой Рэйчел-Энн. Он выглядел очень усталым.

Рэйчел-Энн получила возможность впервые присмотреться к нему поближе. Удивительно, как она его сразу не узнала! Все те же высокие скулы, решительный подбородок и полные, чувственные губы. В нем поубавилось юношеского самомнения и заносчивости, только и всего. Когда-то юный сын Хайме и Консуэло был гордым красавцем, полным жизненных сил и радужных надежд. Он любил Рэйчел-Энн, любил жизнь. Для него не было ничего невозможного.

Прошедшие годы изрядно его потрепали. Тонкие лучики морщин собрались возле глаз, пролегли у красивого рта. В темной шевелюре там и сям проглядывала ранняя седина. Рэйчел-Энн за всю свою жизнь не встречала мужчины, красивее Рико.

Он выглядел таким усталым, что у Рэйчел-Энн не хватило духу его разбудить. К тому же ей нравилось лежать и смотреть на него. От простого созерцания плавных черт его лица на душе у Рэйчел-Энн стало спокойно, она почувствовала себя в безопасности — чувство, которого она давно не знала. А может, даже никогда не знала. Она убежала из La Casa всего несколько часов назад, и ей не хотелось думать о том, зачем она это сделала. Она мечтала забыть о Джексоне, о голосах — вообще обо всем на свете. Ей хотелось просто лежать здесь и смотреть на спящего Рико.

Он он открыл глаза и посмотрел на нее. Рэйчел-Энн молча погладила его по щеке, коснулась губами его губ… Через секунду она уже лежала под ним на полу.

Он занимался с ней любовью в тишине, ласкал с такой нежностью, что ей хотелось плакать. Он обращался с ней, как с молодой женой, которая впервые легла в постель с мужчиной. Его ладони, его губы были нежны и горячи, а страстное желание — под жестким контролем. Когда Рико вошел в нее, она впервые за много лет испытала настоящий экстаз. Рэйчел-Энн было настолько хорошо, что слезы брызнули из глаз. Рико целовал ее мокрые от слез щеки и губы, вкладывая в поцелуи всю свою душу. А потом прижал ее к себе и баюкал, пока она рыдала у него на плече, свернувшись калачиком на полу, в теплом кольце его рук.

Потом, среди ночи, они проснулись, разложили диван и снова занялись любовью. На этот раз она чувствовала себя более раскованной, открытой, готовой принимать его в себя раз разом, жаждущей жарких ласк, страстных поцелуев. Казалось, она никак не могла им насытиться. Когда она утром проснулась, Рико все еще лежал возле нее. Прижав Рэйчел-Энн к себе, он гладил большим пальцем шрамы у нее на руке.

— Наверное, это было больно, chica, — прошептал он.

— Да, — ответила она, потому что так оно и было.

— Ты в порядке? Теперь ты понимаешь, почему я не поцеловал тебя вчера ночью. Все бы закончилось именно так, а мне не хотелось причинять тебе лишнюю боль.

Она легла на спину и посмотрела на Рико.

— Ты никогда не обижал меня, Рико.

— Неправда, — он горько усмехнулся. — Я был самовлюбленным щенком. Молодым парням наплевать на кашу, которую они заварили.

— Ну что же, — улыбнулась Рэйчел-Энн. — Тогда будем считать, что ты обидел меня меньше всех.

— Почему ты снова пришла ко мне, Рэйчел-Энн?

— Ты прицепил ключ от своей квартиры к моему брелку.

— Но я не ожидал тебя так скоро.

— Мне уйти?

Она сделала вид, что хочет встать, и Рико виновато вздохнул.

— Скажи мне, что случилось? Почему ты убежала из дому?

— Ничего, — ответила она и повернула лицо в другую сторону. — Ничего особенного. Мой отец вчера пришел к нам на ужин. Ты никогда с ним не встречался и поэтому не знаешь, насколько страшным он может быть.