- О чем?

- О расходах. Возможно, придется платить выкуп.

- Кому? Бомжам? - Гоша буквально рассвирепел.

- Я же говорил - дело это не такое простое, каким кажется.

Чемодан не бомж. Нет, бомж, конечно, но непростой. У него достаточно серьезное уголовное прошлое. Почти авторитет. До авторитета чуть-чуть не дотягивает. Потому и руководит не обычной бандитской или воровской группировкой, а командой, составленной из бомжей и беспризорников. Кстати, могу показать его досье, у меня с собой.

В руках Платона появился ноутбук, он достал его из кейса. Я сдвинул чашки на край журнального столика, освобождая место, но Гоша махнул рукой:

- Не надо…Ну и что с того?

- У Чемодана все по-взрослому. Дисциплина. Все малолетки повязаны и не рыпаются. За любую провинность - побои и начет долга. Долг неукоснительно отрабатывается, но не уменьшается, наоборот - растет.

И пацаны от него не убегают, боятся. Беглецов другие подопечные

Чемодана отлавливают и казнят. Натурально. Пацаны, считай рабы у

Чемодана. Только слово "раб" он им не на лбу метит, как некоторые придурки, а на спине. Лица не портит, сволочь.

- Ужас! - воскликнула Анна, я увидел в ее глазах слезы. Я был поражен рассказом Платона не меньше ее, а может быть, даже больше.

- Средневековье какое-то, - промолвил я.

- Реалии современной жизни, - спокойно возразил Платон.

- Что за сказки ты тут нам рассказываешь? - возмущенно спросил

Гоша. - А менты? Они что, до сих пор не могут прикрыть эту банду?

Или они ничего не знают о том, что в городе творится?

- Еще как знают.

- Так почему ж не садят?

- Чемодан им платит. Регулярно

- Вот, бля! - Гоша в сердцах стукнул кулаком по столику, едва не расколов его. - Дожились, мать их! Перестройщики хреновы! Новая волна! Взяточники гребаные. Беззаконие полное!

- Я бы сказал: беспредел, - заметил Платон.

Все мы на минуту замолчали.

- А выкуп? - спросил я Платона. - Ты говорил о возможности выкупа… Он большой? У меня есть кое-какие сбережения.

- Много? - нехотя поинтересовался Платон.

- Двадцать пять тысяч, - смущенно ответил я.

- Этого думаю, может хватить. - Платон пристально взглянул мне в глаза. - Если, конечно, речь идет о долларах.

- О рублях, - потерялся я. - Двадцать пять тысяч рублей.

- Во! - Гоша протянул через стол в направление Платона большой ядреный розовый кукиш, потом показал его мне. - Вот вашему Чемодану, а не доллары. Ни рубля, паскуде!

Платон пожал плечами, и стал, не спеша убирать в кейс свой ноутбук и лупу.

- Так, Платон, - вдруг резко успокоился Гоша. - Колись: компромат на нашу доблестную милицию у тебя имеется? А главное - на ее руководителя, на генерала Ершова. Да ладно, можешь не отвечать, и так знаю, что есть. Прижмем взяточника - никуда не денется. Отдаст нам своего подельника.

Платон защелкнул замок кейса, поставил его у ног, нарочито медленно поднялся из-за столика, застегнул пиджак и проверил стрелки на брюках. Они были безупречны.

- Гоша, - сказал он спокойным голосом, - я в такие игры играть не буду. Мне лицензию потерять - раз плюнуть. Ершову раз плюнуть. Ты же понимаешь, что даже не в этом взяточнике дело. Все оттуда, - Платон указал пальцем на мой растрескавшийся потолок, - сверху идет. Рыба гниет с головы, и не мне тебе про это рассказывать. Мы с тобой - никто. На мой компромат Ершову плевать с высокой колокольни.

- Что-то ты расплевался, Платон, - укоризненно произнес Гоша и продолжил успокаивающе: - Ладно, сядь, не ершись. Тьфу блин, слово-то какое нехорошее! Не петушись. Во! Так оно и то лучше, благозвучней…Давай лучше подумаем, что тут сделать можно.

Спокойно, без взбрыкиваний. Ну, признаюсь, загнул малость. Возраст, скидку делай.

- Вот именно - возраст! Бывший следователь городской прокуратуры с большим стажем работы, а предложения высказываешь - первокурсник юридического института и тот такие необдуманные слова говорить не стал бы. В условиях тотальной коррупции… - Платон не стал продолжать. Он достал из кармана красивый кожаный портсигар, вытащил коричневую сигарету и закурил.

- Коррупция, - проворчал Гоша. - Ну, понятно, коррупция… Сказал слово "коррупция" и вроде как все сам себе объяснил. И можно успокоиться, и не делать ничего. Коррупция! Да понимаю я, Платоша.

Века пройдут, новые поколения вместо нас жить будут, города вместе с людьми умрут, новые построят, а коррупция останется. Она вечна. -

Гоша вздохнул. - Но ведь надо же что-то делать. Хотя бы свои интересы отстаивать. Как-то по-хитрому… Что скажешь, Платоша?

- Думаю.

- Думай, - разрешил Гоша и сказал мне: - Доставай свой коньяк,

Серега. Вместе думать будем. Коньяк, он для улучшения мозговой деятельности - первое средство. Допинг, так сказать. Анют, ты как?

- Я и без вашего коньяка от одного Платошиного рассказа, как пьяная, - отказалась Анна и с тревогой посмотрела на меня.

Все в порядке, взглядом ответил я ей, не переживай - не сорвусь.

Анна не знала, что после того запоя, когда я пытался свести счеты с жизнью, я года три не прикасался к спиртному. Потом зачем-то попробовал, но ничего не ощутил - ни отвращения, ни желания повторить. Ничего. Словно рюмку чистой воды выпил после литровой бутылки минеральной - совершенно ненужная организму добавка.

- Тогда три рюмки на стол ставь, - распорядился Гоша.

Я выставил из бара бутылку "Арарата" и три рюмки. Кстати сказать, у меня только три рюмки и было - все, что осталось после запоя десятилетней давности - остальные поразбивал в пьяном беспамятстве.

- Я тоже - пас, - сказал Платон, туша окурок. - Да и вы, Сергей с выпивкой подождите. Нам сейчас фоторобот Михаила составить надо.

- Куда-то поедем? - спросил я.

- Никуда не надо ехать. Все необходимое в этом ящичке.

Он снова открыл кейс и достал ноутбук, раскрыл его, пробежался пальцами по клавишам, и на экране появилась болванка человеческого лица.

- Начнем?

Когда все мои гости ушли, я отнес грязные чашки на кухню, вымыл их, потом вернулся в гостиную и налил себе коньяку из бутылки, которая так и осталась нераспечатанной - до нее дело не дошло…

- Потом выпьем весь твой "Арарат". Как Мишка отыщется, так и выпьем, - сказал Гоша и успокаивающе добавил: - Отыщется, отыщется.

Если Платон за дело взялся, то он его до конца доведет. Доставит тебе Платон Мишку, а дальше уж… - твое дело, Серега. Он ведь, пацан этот, к воле привыкший. Может и не захотеть с тобой жить.

- Со мной? - Я удивился.

- Конечно с тобой. - Гоша странно на меня посмотрел: - А иначе, зачем ты всю эту канитель затеял?

- Просто вытащить парня из трясины хотел. Спасти…

- Ну и вытащишь с помощью Платона, вырвешь его из грязных лап

Чемодана, а дальше что? Как спасать будешь? На расстоянии, что ли?

Я не знал, что ответить.

Платон, уходя, протянул мне свою визитную карточку. "Частное сыскное агентство "Платон" - золотыми буквами на черном.

- Там мои рабочие телефоны, - сказал он. - Номер мобильного на обратной стороне визитки. Но это так - на всякий случай. Пару ближайших дней мне не звоните, я буду занят поисками Михаила и… решением вопроса с Чемоданом. Кроме того, мне и другие заказы отрабатывать нужно. - Добавил: - Если у меня к вам какие-то вопросы возникнут, я сам позвоню.

- И что мне делать?

Платон с тоской посмотрел на мои выцветшие обои и ответил:

- Ждите…

…Я поднес коньяк к губам и уловил его запах. Изредка выпивая раньше, в те дни, когда этого требовали традиции, я не ощущал запаха коньяка. Или не пробовал ощутить? Я сделал небольшой глоток и подержал коньяк во рту, ощущая его приятную вяжущую крепкость. Мне понравился вкус коньяка. Словно я впервые его попробовал.

Бутылку я убрал в бар - не то, чтобы от греха подальше, просто привык к порядку. Каждая вещь должна лежать на своем месте.