- Как ты можешь, Миша?

Мишка посмотрел на меня презрительно и процедил сквозь зубы:

- Надоел ты мне.

И ушел. На улице была ночь.

Я понял, что сам Мишка не вернется никогда, что его надо вернуть.

Надо найти его, попросить прощения и вернуть. Иначе - мне и правда нечего делать среди живых.

Я сразу позвонил Платону в офис, но там никто не брал трубку.

Понятно, уже ведь ночь. Я набрал его личный мобильный номер. Но девушка-автомат не особо приятным голосом сообщила мне, что абонент отключил телефон. До утра я просидел на кухне, не сомкнув глаз.

Звонил Платону на сотовый несколько раз - безрезультатно. Утром снова позвонил в офис, трубку взяла секретарша частного сыскного агентства "Платон". Кристина, представилась мне она. Я тоже представился, но моя фамилия, имя и отчество не произвели на секретаршу никакого впечатления. То ли потому, что Платон обо мне не распространялся, то ли Ивановых-клиентов у Платона было - пруд пруди. Кристина прохладно сообщила мне, что "хозяин" в отъезде и будет только через три дня.

- Как мне с ним связаться?

- Звоните на мобильный, если номер мобильного у вас есть. А если нет, простите, ничем не могу помочь. Это закрытая информация.

- У меня есть номер мобильного. Я звонил. Платон отключил его.

- Если Платон Андреевич отключил телефон, значит, так надо.

- Кристина, у меня к вам огромная просьба.

- Слушаю вас.

- Если Платон вдруг позвонит сам, сообщите ему о моем звонке. Это очень срочно. Скажите ему: Мишка пропал.

- Хорошо, я передам.

Сидеть, сложа руки и ждать, когда Платон включит свой мобильник, я не стал. Поразмыслив и кое-что вспомнив, я понял, где мне искать

Мишку. Искать его надо в Мертвом городе. Я позвонил на работу и сказал, что приболел и что мне надо немного отлежаться. Директор скупо посочувствовал и дал мне три дня.

Мертвый город - это рабочий поселок, с которого лет шестьдесят назад и начался наш город, вернее его разрастание. Вверх и вширь.

Причем вширь - не вокруг рабочего поселка, а поодаль от него. Наш город N-ск тогда был еще не городом, а городком. Потом кто-то наверху решил: городок должен стать городом. И началось неслыханное по теперешним временам и обычное по временам послевоенным строительство. Рабочие, в основном, военнопленные немцы и японцы, жили в бараках, от которых сейчас остались одни развалины. На стройку их привозили, а чаще приводили. Сам поселок был обнесен высоким забором с колючей проволокой, натянутой поверху, а по периметру стояли вышки. Я помню эти вышки, пацанами мы частенько бегали сюда. Ни вышек, ни забора уже давно нет. Военнопленных сначала охраняли, а потом перестали. Куда им бежать, немцам и японцам, через всю страну - кому на запад, кому на восток? Большая часть бараков сгорела в частых пожарах, другие разрушили дождь, ветер и прочие климатические напасти. У местных властей, ни в годы советские, ни, тем более, в годы активного строительства капитализма, руки не доходили сровнять руины с землей, а на свободном месте построить новые дома. Да, собственно говоря, дело было не в руках, останавливало власти месторасположение Мертвого города. Развалины рабочего поселка со временем отгородились от города кладбищем, которое за шестьдесят лет разрослось настолько, что охватило корявыми руками Мертвый город с двух сторон. Даже недавно выстроенный местным частным предпринимателем Кутяковым крематорий процесс поглощения Мертвого города кладбищем не остановил. Люди по старинке предпочитали не сжигать своих покойников, а закапывать в землю. Пройдет еще лет десять и кладбищенское кольцо замкнется. Ну, вообще-то, думаю, до этого дело не дойдет. Скорей всего, Мертвый город все-таки снесут раньше, а свободное пространство отойдет кладбищу. Но пока Мертвый город стоит.

Развалины рабочего поселка стали называть Мертвым городом давно, еще с тех пор, как поумирали от болезней, холода и голода все военнопленные, построившие теперешний N-ск и поселок опустел. Но, наверное, его еще называли так из-за соседства с городским кладбищем. В N-ске редко вспоминали о Мертвом городе. Конечно, кое-какие байки и легенды об ужасах Мертвого города и ходили, но я к ним никогда не прислушивался. Детские воспоминания выветрились, а новая информация о Мертвом городе была мне не нужна. Знал только, что город этот не самое безопасное место на Земле и лучше туда не соваться. Ни днем, ни тем более, ночью. Сейчас, слава богу, был день

- хмурый и холодный - но день. А ведь Мишка ушел туда ночью…

На мой вопрос "не довезете ли вы меня до Мертвого города?", немолодой уже, в годах, водитель такси посмотрел на меня как на ненормального и ответил:

- До кладбища довезу, а дальше сам. По центральной аллее через все кладбище - это километра два, и там еще около километра. Если быстро пойдешь, минут за пятнадцать дойдешь.

- До кладбища я и на маршрутке доеду, - возразил я.

- Нет, - наотрез отказался таксист, - мне еще пока жизнь дорога.

В Мертвый город не поеду. И машины лишусь и жизни. И тебе, кстати, тоже идти туда не советую…

Я пошел на маршрутку.

На кладбище стояла тишина. В такую отвратительную погоду здесь бывает мало посетителей. Проходя мимо свертка, по которому идти к моим, я остановился. Постоял немного, глубоко вздохнул и пошел дальше. Будет еще время, схожу, покаюсь. Они должны меня понять.

Мертвый город издали не казался таким уж страшным, но и веселеньким это место нельзя было назвать. Над черными от времени деревянными бараками поднимались дымки. В бараках кто-то жил, в них топились печки. Поражала мертвая тишина. Не было слышно ни звука - ни стука-перестука, ни человеческих голосов, ни лая собак. Но собаки все-таки там жили. Или не там? В лесу? На кладбище? Но чем же они кормились? Почуяв человека, они выскочили на дорогу с двух сторон.

Выскочили и встали. Стояли молча, как волки, и смотрели на меня желтыми глазами. Глядят как на пищу, подумал я.

Я тронулся, и псы пошли рядом со мной. Шли, следили за мной, но не нападали. Может быть, выжидали удобного момента или просто их вожак где-то отсутствовал, а сами они не решались без команды? Я увидел у обочины дороги гнутый и ржавый железный прут и вооружился.

Так мы и пришли в Мертвый город - я с прутом в руке и собаки по обеим сторонам от меня. Собаки меня конвоировали. Вполне возможно, что это были потомки тех сторожевых псов, которые когда-то охраняли пленных немцев и японцев. Глупость, но я так подумал.

- Э! Мужик! Ты че, заблудился?

Я даже вздрогнул от неожиданности. Передо мной стоял, вернее сидел на деревянной площадке с колесиками безногий бомж с седой бородой. На его голове была старая серая кроличья шапка. Серая, кроличья - я таких не видал уже давно. Он смотрел на меня с насмешкой.

- Фью, - свистнул безногий бомж собакам, - а ну пошли вон!

Собаки нехотя разошлись кто куда. Одна наиболее любопытная, рыжая, похожая на овчарку осталась. Присела и навострила уши, слушая людей.

- Ты че пришел сюда, говорю? - снова спросил меня калека. -

Заблудился что ли?

- Я… сына ищу, - сказал я, убирая прут за спину. Совсем его выбрасывать, пока не стал. Кто его знает, как тут все будет?

- Сына? Фью! - присвистнул бомж, теперь уже не собакам, а самому себе, выражая крайнюю степень удивления и одновременно радуясь своей догадке: - Ну, точно заблудился! У нас тут сыновьев и дочерев нету.

Не держим. У нас тут одни сироты.

- Его Мишкой зовут.

- Ну?

- Он раньше здесь был, потом ушел от вас и я его опекун теперь, - сбивчиво принялся объяснять я. - А вчера он пропал. Мы с ним… В общем, я думаю, что он здесь. А вы случайно… не Чемодан?

Бомж помотал головой:

- Я - Велосипед.

Я не понял - шутит калека или сообщает мне свое прозвище.