– Если завтра не вырвешься, – во второй раз промахиваясь мимо подмоченной штанины кальсон, сказал Дюк, – притащусь к тебе под окно. Можно приспособить катушку ниток для записок. Или оставлять их в секретном месте. Или...

Джейк, уже в белье, подпрыгивал на одной ноге, натягивая второй носок. В конце концов плюнул и просто сел на камни.

– Знаешь, – медленно произнес он, – а я, пожалуй, не вернусь.

– Ого, как! – присвистнул Дюк. – Какой вы, сэр, оказывается, горячий парень!

Он рассмеялся и потянулся за рубашкой.

– А куда же ты, интересно мне, денешься?

Мокрые волосы налипли на глаза и Дюк потряс головой.

Джейк подобрал галстук, скомкал, швырнул с размаха в воду.

– Не знаю, – сказал он. – Но оставаться здесь я больше не могу, хоть ты меня убей.

Черная тряпочка жалобно развернулась, увлекаемая течением, и скоро пошла ко дну.

– Даже не собираюсь! – отрезал Дюк. – Куда же я дену труп? И с кем буду болтать? Кстати, сэр, а где вы намерены ночевать?

– В чьем-нибудь сарае, – не задумываясь, ответил Джейк. – Я уже обо всем подумал.

– А на что вы будете жить? И что вы будете кушать?

– До завтра как-нибудь обойдусь, – отмахнулся Джейк. – Там посмотрим. А чем буду заниматься... Это, сэр, такое дело... Собственно говоря, я намерен поискать что-нибудь... чего-нибудь...

Он запнулся и покраснел до самых ушей.

– Ну, только не смейся. Приключений.

Повисла пауза. Молодые люди смотрели друг на друга.

– Знаешь, – продолжил Джейк, – как у мистера Жюля Верна, и Майн Рида и...

– А Стивенсон? – проявил осведомленность в вопросе новый знакомый.

– И он тоже, – согласился Джейк. – И Фенимор Купер. И...

– ...и Дюма!

– ...и этот, как его, Пинкертон...

– Ой, да! – подхватил Дюк. – Пинкертон – вещь. А еще мистер Конан Дойль.

– Ох, не говори! – выдохнул Джейк. – Обожаю.

– Брат! – воскликнул Дюк вне себя от восторга.

– Что? – осторожно спросил Джейк.

– Да ничего, – ухмыляясь до ушей, отозвался Дюк.

Он долго молчал, застегивая рубашку.

– Слушайте, сэр, – сказал он, взяв пиджак.

Еще помолчал.

– Слушайте, сэр, – повторил он. – У вас такое сомнительное предприятие... возьмите меня с собой, а?

Джейк молчал.

– Ну возьмите, – небрежно произнес Дюк, – что вам стоит. Я не знаю, чем намерен заниматься, вы не знаете, чем намерены заниматься – почему бы нам и не знать этого вместе? Вдвоем веселее.

– Ты это что же, – спросил Джейк, – серьезно, что ли?

– А ты разве против?

– Против? В жизни не слышал более интересного предложения!

– Слушай, а что же твои старики?

Дюк пригладил мокрые, растрепанные береговым ветром кудри.

– Мои старики? Мамы уже четыре года как нет. А отец... женился снова. Через год после маминой смерти. У них уже двое детей. Он был бы только рад куда-нибудь меня сплавить.

– Хм-м, – Джейк скорчил задумчивую рожу, чтобы скрыть радость. – Но что, если тебе это только кажется?

– Кажется? – переспросил Дюк. – Нет, сэр, не думаю, что мне кажется. Ну, раз мы теперь заодно, надевайте ваши штаны и потопали к моему отцу. Уж не знаю, что там у нас будет завтра, но сегодня я намерен предложить вам обед и пристанище.

– Отлично, сэр! – обрадовался Джейк, у которого с утра живот распевал оперные арии. – А не будет он против?

– Не должен, – подумав, отозвался Дюк. – Он у меня ничего старикан.

– А чем занимается твой отец?

– Физикой, – почему-то смущенно ответил Дюк. – Он, как бы это сказать, изобретатель.

– Ого! – восхищенно выдохнул Джейк.

Дюк пожал плечами.

– Как сказать, сэр. Как сказать.

– Но, – не понял Джейк, – что же плохого в науке?

Юный Маллоу усмехнулся.

– В основном, отсутствие денег. Не мог же я вот так сразу взять и сказать: мой отец – изобретатель-неудачник, прожил на судебных разбирательствах все свое наследство, доставшее от деда, а тому – от прадеда, а тому, кажется, от его прадеда.

Джейк только вздохнул.

– Грустная история, сэр.

– Ну, вот такая вот история, – Дюк натянул на плечи помочи. – Сначала все было хорошо, отец даже получил премию от какого-то научного общества. За этот, как его, крошкособиратель.

– За что-о? – поразился сын похоронного церемонимейстера.

Дюк заправил рубашку в брюки и застегнул пуговицы.

– За крошкособиратель, говорю. С педальным генератором.

Джейк то застегивал верхние пуговицы рубашки, то расстегивал снова. Наконец, решил оставить ворот распахнутым.

– Ничего себе, – как мог, деликатно, сказал он.

– Потом, – продолжал Дюк, – какой-то хмырь подал на него иск: дескать, изобретение вовсе не отца, а его собственное. Пять лет, штук двадцать заседаний. Суд отец проиграл, знакомые показывали пальцем, – вот и пришлось искать, куда бы переехать. Дела пошли не очень-то, и какой-то знакомый предложил отцу читать лекции по физике в здешнем университете. Да на них разве проживешь. Если бы не вакуумный ветрогон – ну, знаешь, пыль собирает – просто не знаю, что бы было. У отца он еще и окна моет, и карточки фотографические сушит, и шарики надувает.

– Вакуумный ветрогон? Уж не такая ли это штука, которую по субботам возит от дома к дому старый Айзек Робинзон? «Почистить ковер, избавить от пыли»?

– Ну да, как раз такой.

– Ничего себе, – опять сказал Джейк.

Прилетела пушинка, застряла в ветке клена, бросавшего рваные тени на берег. Дюк осторожно отцепил ее, дунул и пустил по ветру. Молодые люди поднимались по ступенькам набережной.

– Последние два года только и делали, что переезжали. – продолжал Дюк. Сначала Ажен. Потом Марсель. Потом Квебек. Я даже в школу толком не ходил. Меня учила... в общем, учился я большей частью дома.

– А я обошелся здешней бесплатной, – завистливо пробормотал Джейк. – Но ты уверен, что не передумаешь?

– Я еще ни в чем не был так уверен.

Черный сюртук так и остался валяться в траве. Его владелец предпочел остаться в жилете, чем дальше носить это чудовище.

Дюк обернулся.

– Подумают, что ты утоп.

– Отлично, – кивнул Джейк, – значит, не будут искать.

– Ладно, пошли.

Приятели отправились пешком по Главной улице, прошли Милл-стрит, Баррет-стрит и оказались на Колчестер-авеню. Прошли еще вперед по мощеной дороге и Дюк легко перепрыгнул две каменные ступеньки перед дорожкой к дому.

Это был не слишком большой деревянный дом, крашеный в цвет охры, довольно старый, с флигелем и галерейкой. Парадную дверь украшал резной портик. Белые колонны выглядели слегка облезлыми. Как и окна, тоже крашеные в белый цвет. Каменные ступеньки крыльца уже начинали разваливаться. Разросшиеся кусты папоротника и предоставленный собственному существованию газон несколько скрадывали запущенность здания.

Или, наоборот, подчеркивали – как посмотреть.

Около дома шуршал листвой раскидистый клен. Тяжелая дверь гулко стукнула, пропуская двоих джентльменов внутрь.

Холл в доме Маллоу:

Они оказались в полутемном холле, освещенном только солнечным квадратом, падавшим из окна. В луче света плясали пылинки. У двери распахнутой гостиной стоял на коврике старый стул и висел на стене массивный барометр в полированном корпусе.

Слева от лестницы находится старый буфет со множеством полок, забитых всякой рухлядью. Джейк едва не споткнулся, рассматривая какие-то медные и латунные лампы с колбами и без, блестящие и тусклые чайники, масленки, и Бог знает, что еще. На связке латунных трубок висело колесо, похожее на велосипедное, только поменьше. Одна полка была забита рулонами проволочной сетки, другая – целой кучей непонятных устройств, а выше, под самым потолком, болтались связки жестянок.

На самом буфете стояли серебряные сахарница, солонка и соусник, а к полкам был прислонен поднос. Похоже, прислуга сервировала здесь обед перед тем, как подать на стол. Пол под гнутыми ножками буфета был чисто вымыт.