Он подошел к стулу и неловко плюхнулся на него, грустный, беспомощный, сердитый.

— Знаете, я, например, родился и вырос в одном небольшом городке на севере штата Нью-Йорк. Самое высокое здание в округе было в два этажа, если не считать террасы на крыше, — нет, самым высоким был четырехэтажный отель «Эмпайр Стейт» в окружном центре. Там были реки и в них была рыба. До сих пор у меня на губах вкус воды из нашего колодца.

Нат кивнул:

— Я понимаю, о чем вы думаете.

— Когда заболел мой дед, ему было около восьмидесяти. Доктор пришел ночью и оставался с ним до полудня, пока дед не умер. — Он развел крупные костлявые руки. — Так это было когда-то. Человек рождался, жил и умирал. И тогда случались катастрофы, разумеется, и были болезни, которые сегодня научились лечить и перед которыми тогда были бессильны. Но не было стодвадцатипятиэтажных зданий, как и многого другого.

По ступенькам трейлера поднялся Гиддингс. Лицо его было покрыто копотью, синие глаза пылали гневом.

— Дядюшке моей жены, — продолжал Браун, как будто не замечая Гиддингса, — под девяносто. Он в больнице. Не будем о том, во что это обходится. Не слышит, не видит и вообще не знает, что происходит вокруг. Кормят его через трубочку, и вот он лежит, еще дышит, сердце бьется, почки и внутренности еще работают. Так он лежит уже три месяца. Врачи могут поддержать его жизнь, если это можно так назвать, но не могут дать ему спокойно умереть. Мы стали слишком умными, и это не на пользу.

— Тут я с вами согласен, — поддакнул Нат. Выжидательно посмотрел на Гиддингса.

— Может быть, да, может быть, нет, — заметил Гиддингс.

— Лично я думаю, что не слишком. Мы понятия не имеем, что происходит наверху, в лифтовых шахтах. Там дикая, адская жара, это мы знаем. Могли деформироваться направляющие, — он пожал плечами, — могло полететь что угодно, все могло случиться. Нужно было приказать им спускаться по лестницам.

Браун напомнил:

— Двери не открываются.

— Так надо было разбить эти чертовы двери!

Нат сказал:

— Я не знаю, что было бы, возможно, я принял неверное решение.

— Нет, — вмешался Браун. — Огонь уже проник на одну из лестниц. Вероятно, проникает и на другие. Что, если бы их отрезало на полпути?

— Все равно, это лучше, чем сейчас, — сказал Гиддингс, — когда они там как в тюрьме. И все это только потому…

— Почему? — спросил Нат. Покачал головой. — Все не так просто. Случилась уйма событий, которые не должны были произойти, но произошли, и одновременно. Прежде всего, мимо нас двоих не должно было пройти, что затеял Саймон.

— Он нас перехитрил, он и его чертов бригадир.

— И еще инспектор, — добавил Нат. — Инспектор не должен был пропустить такие изменения, но это произошло. И это следующий факт.

Он взглянул на Брауна. Тот сердито кивнул.

— И мы тоже кое-что пропустили, хотя не должны были. Там, наверху, есть гидранты, но нет шлангов, а теперь в них, разумеется, нет напора, потому что трубы наверняка лопнули от жары и скопившегося пара.

— Вы не хотели сегодняшнего приема, — сказал Нат Гиддингсу. — Фрэзи должен был его отменить, но поскольку вы не сумели объяснить свое нежелание, он этого не сделал. И, конечно, никто не учитывал, что какой-то маньяк проскользнет, минуя полицию, на технический этаж в подвале и наделает Бог знает какого вреда, заодно покончив с собой. Мы знали, что внутри кто-то есть. Нужно было настаивать на проверке всего здания…

— Этаж за этажом — это нужна целая армия, — возразил Гиддингс. — Не будьте наивны. — Его возбуждение немного улеглось.

— В том-то все и дело, что нет, — сказал Нат. — Мы могли стоять на своем до посинения, но никто бы на нас и внимания не обратил.

Он снова взглянул на Брауна.

— В одном вы правы, что у нас больше знаний, чем разума.

Он устало махнул Гиддингсу рукой.

— Пойдем посмотрим, может, что-нибудь получится с лифтами.

— Я бы хотел, чтобы вы были здесь, когда прибудет Береговая охрана, — заметил Браун. — Это ведь ваша идея.

Нат устало кивнул и вышел.

В канцелярии банкетного зала губернатор сказал:

— Рано или поздно у нас возникнут проблемы, возможно, возникнет паника. — Он обращался к шефу пожарной охраны. — На всякий случай нужно собрать четыре-пять официантов, что помоложе и покрепче, и попросить их быть наготове.

— Я это устрою, — ответил тот и вышел.

— Гровер, — спросил губернатор Фрэзи, — вы не хотите прогуляться по залу, чтобы ваши гости вас видели? — И добавил: — И улыбайтесь, черт вас побери!

— Я пойду с ним, — предложил Бен Колдуэлл.

Они ушли вместе.

— Видите, какой я умница? — спросил губернатор у Бет. — Теперь мы одни.

Бет ответила:

— Есть ли у нас будущее, Бент?

Тут зазвонил телефон. Губернатор переключил его на громкоговоритель:

— Армитейдж слушает.

— Одна лестница накрылась, губернатор, — сказал голос Брауна. — Вторая, возможно, выдержит, но возможно, и нет. Мои люди не питают иллюзий, но еще пытаются пробиться к вам.

— Ну и что тогда? — спросил губернатор.

Пауза.

— Вам придется открыть двери с вашей стороны.

— И что?

Новая заминка, потом ответ:

— Не знаю, что вам посоветовать, губернатор.

— Ладно, — сказал губернатор, — давайте разберемся, как обстоят дела. Одна лестница уже исключается. Если есть надежда, — я хочу слышать ваше мнение, и ничего больше, — есть ли надежда, что все противопожарные двери на другой стороне выдержат, пока мы спустимся вниз — пока хоть кто-то из нас спустится вниз?

В голосе Брауна слышалась боль:

— По-моему, почти никакой. Есть еще две возможности, и они мне кажутся получше. Возможно, Вильсону, Гиддингсу и тому инженеру-электрику удастся запустить лифт. — Он замолчал. — А вторая возможность — что нам удастся справиться с пожаром раньше, чем… — он запнулся. — Что нам удастся с ним справиться.

Лицо губернатора было непроницаемо. Тяжелым, невидящим взглядом он уперся в противоположную стену.

— Значит, оставшись здесь, мы получаем больше шансов?

— Я… я бы сказал, да. — Браун замялся. — Есть еще одна возможность, но это просто дикая идея Вильсона. Если бы Береговой охране удалось перебросить к вам трос с северной башни Торгового центра, то по нему можно было бы пустить беседочный спасательный пояс… — Голос, не скрывавший скептицизма, умолк.

— Мы готовы на все, — сказал губернатор. Он умолк и задумался. — Отзовите своих людей с лестниц.

Браун не отвечал.

— Вы слышали? — спросил губернатор.

— Может быть, — не спеша заговорил Браун, — пусть они лучше продолжают подниматься к вам, губернатор. На всякий случай. То, о чем я говорил, это только мои догадки.

— Отзовите их, — повторил губернатор. — Нет смысла жертвовать ими ради бесполезного дела.

Брауну пришло в голову, что то же самое он слышал от командира пожарной части. Он устало и машинально кивнул в знак согласия:

— Да, губернатор. Но двое из них вернуться уже не могут. Под ними путь перекрыт огнем.

— Мы впустим их внутрь, — сказал губернатор. — Дадим им выпить и чуть подкрепиться. Это чертовски мало, но ничем больше помочь им не сможем. — И уже другим тоном продолжал: — Ладно, Браун. Спасибо за информацию.

Повесил трубку. Когда обернулся к Бет, на лице его было прежнее выражение.

— Вы меня о чем-то спросили?

— Беру вопрос обратно.

— Нет, — губернатор покачал головой. — Вы заслужили ответ. — Он задумался, а потом сказал: — Не знаю, есть ли у нас шанс, но, честно говоря, сомневаюсь. Ну, вот, слово и сказано. И мне это неприятно по многим причинам.

Она тихо ответила:

— Я знаю, Бент.

— Откуда вы знаете мои причины?

Ее улыбка была поч+и незаметной, это была та самая древнейшая, все понимающая, загадочная женская улыбка:

— Просто знаю.

Губернатор уставился на нее, потом тихонько кивнул:

— Может быть.