Как только Строков окончательно вышел, всюду раздались возгласы. Каждый по-своему комментировал происшедшее, и только директор совхоза «Луч», единственный из всех присутствующих, кому еще не довелось познакомиться со Строковым, восхищенно сказал:

– Ну и выдал! Кто это?

– Бывший начальник тарьинской станции. Не понимаю, зачем его сюда приглашали! – ответил председатель поссовета.

Три раза в сутки Наташа навещала закуток на заднем дворе станции. Вначале намерения у нее были самые серьезные. Она твердо решила продолжить опыты, прерванные новым завлабом, и выяснить приспособляемость мелких грызунов к экстремальным условиям высокогорья. Выбрав свободный выходной, уговорила Сергея съездить в район на базар и купила сразу десяток крольчат. Так было положено начало «Наташиному хозяйству», как скоро все стали называть этот уголок двора. Неожиданно в его организации охотно приняли участие все сотрудники станции. Недели две она крепилась, добросовестно вела записи в журнале наблюдений и с отвращением жевала вместе со всеми надоевшие консервы Постепенно вся кухня перешла в ее ведение, и она волей-неволей почувствовала себя ответственной за этот угрюмый вид, с каким мужчины сосредоточенно ковыряли вилками в консервных банках. Наконец не выдержала и, воспользовавшись подвернувшимся праздником, приготовила первого кролика. Успех превзошел ее ожидания. С этого дня Наташино хозяйство быстро пошло в гору. В нем; появились гуси, утки, куры и даже хромой баран, отбившийся от стада. Все это кудахтало, крякало, блеяло и требовало постоянного ухода. Очень скоро она махнула рукой на научные опыты и призналась себе, что все затеяла лишь для того, чтобы как-то скомпенсировать неопределенность своего положения и собственную бездеятельность среди этих поглощенных работой людей.

Проходя от клетки к клетке, она бросала в них охапки привезенного из района сена и первые ростки пробившейся наконец и здесь травы. Стоило растереть или просто сжать пальцами травинку, как сразу чувствовался пряный, острый, ни на что не похожий аромат. Почти все травы здесь так пахли. Вдыхая этот терпкий запах, она думала о весне. «Вот она и догнала меня здесь…» Совсем недавно расстались в столице. Наташа не надеялась, приехав сюда, так скоро увидеть зеленые ростки. Но вышло иначе. Вот она весна. И опять, как и там, в столице, ничего хорошего не ждала она от весны, кончится срок командировки Сергея, они вернутся в город, и все пойдет по-старому. Или, если у нее хватит мужества, они наконец расстанутся… Вряд ли хватит. Зачем обманывать себя.

Кролики жевали траву медленно, не спеша. Вначале и вся ее жизнь здесь замедлила темп. Ненадолго. Постепенно набрала ход скрытая невидимая пружина. События ускорялись, наслаивались друг на друга.

Как только закончилась официальная часть, на Быстрова посыпался целый град вопросов. Люди хотели уточнить детали предложенного им плана, выяснить долю участия каждого. Сергей механически отвечал на вопросы, в голове настойчиво звучали последние слова Строкова. И даже вечером после совещания, уже на станции, он все никак не мог избавиться от неясного чувства тревоги. И сразу, не успев сойти с машины, стал искать глазами Строкова. Хотелось ему объяснить, что он не прав, что ничего больше невозможно было сделать, и того, что удалось достичь, вполне достаточно. Но Строкова нигде не было. Все последние дни, пока они готовились, вызывали комиссию и делали десятки других срочных дел, все это время Строков неизменно был рядом. Незаметно и ежеминутно делал свою часть работы. Сергею даже показалось, Что теперь все уладится само собой, они прекрасно сработаются и потом, после конца всем уже надоевшей истории с лавиной, незачем будет искать нового начальника станции для Тарьина. Но, видимо, Строков думал иначе. «Неужели и теперь он не успокоится? Ему пошли навстречу, делают все возможное… А ведь я уверен, что все это напрасно, что не будет никакой лавины. Я словно одолжение Строкову сделал», – признался он себе. Но долго раздумывать о Строкове попросту было некогда. Предстояло размещать людей, готовить площадку для вертолета и улаживать десятки других дел. Окунувшись в них, он наконец-то почувствовал себя в родной стихии. Теперь он был в центре событий, руководил большой и сложной операцией. Вновь приехавшие со всеми вопросами шли к нему, для них он был начальником станции. Для них, но не для Хакимова… Хакимов по-прежнему держался так, словно работал в другом учреждении. Можно было не обращать на Хакимова внимания, тем более что и без него дел хватало, но Сергею очень хотелось все поставить на свои места, выяснить до конца все отношения.

Сейчас, когда Строков окончательно исчез со станции, это казалось так просто…

Вечером он попросил Хакимова посмотреть план размещения зарядов на предполагаемом пути лавины. Хакимов пожал плечами:

– Это меня не касается. У меня другая работа.

– Другую работу отложите. Займитесь этим! – не желая больше уступать, сказал Сергей.

– Я работаю метеорологом, а не взрывником.

– Я могу освободить вас от обязанностей метеоролога! – сорвался Сергей и тут же пожалел об этом, понимая, что зашел слишком далеко.

Хакимов прищурился, потом усмехнулся:

– Пишите приказ. Утверждайте в управлении. Я найду работу на любой станции. Думаете, Павел Степанович уехал, так теперь можно? Ошибаетесь. Не такой он человек.

– Вот вы все время о Строкове мне напоминаете, и я вас понимаю, – уже мягче сказал Сергей. – Вы с ним много лет работали, конечно, вам тяжело без него. Но не нужно на меня всю вину сваливать и думать, будто я добивался увольнения Строкова. Я этого места не искал. Меня прислали сюда, и, сколько бы вы со мною ни воевали, ничто уже не изменится. Дело все равно придется делать. Вы хоть бы сейчас помогли. Это же Павел Степанович хотел обезопасить поселок от лавины.

– Павел Степанович добивался не этого, вы вашими взрывами ничего не сможете сделать, только людей отвлекаете, обнадежили, наобещали, а сами даже на ила-то подняться не сумеете.

– Это почему же?

– Потому что идет южный циклон. Вверху туманы, дожди, дорога раскисла. А в лавинном теле начались подвижки! Может быть, у нас считанные часы остались, чтобы людям помочь, а вы графики чертите, в расчеты играете!

И вдруг на секунду, на одну только секунду он представил, как это может быть… Они не успеют. Вся огромная масса снега рухнет в озеро… Взрывы не свернут лавину, слишком велика масса, и тогда он кругом окажется виноватым… Bce будут помнить, что Строков предупреждал, Строков рассчитал… Сергей старался не думать о том, что будет дальше с этой водой, выбитой из озера лавиной… Все дело еще представлялось ему чем-то абстрактным, почти академическим. В конце концов, он привык всю жизнь отвечать за хорошо составленные бумаги, а если где-то и ошибался – невелика беда, другие исправят. Поэтому и сейчас он все еще не осознал до конца меру ответственности, взятой на себя.

Основным состоянием Наташи на станции стало длительное, растянувшееся до бесконечности ожидание. Она отдавала себе отчет, что вся ее затея с кроликами, десятки других, мелких и не очень нужных дел, которыми она пыталась заполнить пропасть свободного времени, подавлявшую ее волю, всего лишь временная отсрочка, а еще точнее – едва прикрытый самообман.

Пришел наконец ответ на ее письмо в институт. Отпуск за свой счет ей продлили. Ничего не скажешь, новый шеф решил проявить лояльность, хотя вполне мог бы воспользоваться ее неожиданным отъездом и добиться увольнения. Небольно-то он в ней нуждался… Впрочем, и отпуск – всего лишь отсрочка, он кончится через десять дней. Что делать потом? Возвращаться восвояси?

Но именно сейчас она не могла оставить Сергея одного. Чувствовала, что независимо от их колеблющихся взаимоотношений, переходящих то за черту «холодно», то вновь возвращавшихся к отметке «терпимо», назревали некие неведомые события, внешним проявлением которых явилось прибытие спасательной группы, доставка вертолета и дополнительных грузов, заполнивших весь станционный двор.