– Все равно, это лучше, чем сейчас, – сказал Гиддингс, – когда они там, как в тюрьме. И все это только потому...

– Почему? – спросил Нат и покачал головой. – Все не так просто. Случилась уйма событий, которые не должны были случиться, но случились, и одновременно. Прежде всего, мимо нас двоих не должно было пройти то, что затеял Саймон.

– Он нас перехитрил, он и его чертов бригадир.

– И еще инспектор, – добавил Нат. – Инспектор не должен был пропустить такие изменения, но это произошло. И это еще один факт.

Он взглянул на Брауна. Тот сердито кивнул:

– И мы тоже кое-что пропустили, хотя не должны были. Там, наверху, есть гидранты, но нет шлангов, а теперь в них, разумеется, нет напора, потому что трубы наверняка лопнули от жары и скопившегося пара.

– Вы не хотели сегодняшнего приема, – сказал Нат Гиддингсу. – Фрэзи должен был его отменить, но поскольку вы не сумели его переубедить, он этого не сделал. И, конечно, никто не учитывал, что какой-то маньяк проскользнет, минуя полицию, на технический этаж в подвал и наделает Бог знает какого вреда, заодно покончив с собой. Мы знали, что внутри кто-то есть. Нужно было настаивать на проверке всего здания...

– Этаж за этажом – для этого нужна целая армия, – возразил Гиддингс. – Не будьте так наивны. – Его возбуждение немного улеглось.

– В том-то все и дело, что нет, – сказал Нат. – Мы могли стоять на своем до посинения, но никто бы на нас и внимания не обратил. – Он снова взглянул на Брауна. – В одном вы правы – у нас больше знаний, чем разума. – Он устало махнул Гиддингсу рукой. – Пойдем посмотрим, может что-нибудь получится с лифтами.

– Я бы хотел, чтобы вы были здесь, когда прибудет Береговая охрана, – заметил Браун. – Это ведь ваша идея.

Нат устало кивнул и вышел.

В канцелярии банкетного зала губернатор, обращаясь к шефу пожарной охраны, говорил:

– Рано или поздно у нас возникнут проблемы, возможно, возникнет паника. На всякий случай нужно собрать четыре-пять официантов, что помоложе и покрепче, и попросить их быть наготове.

– Я это устрою, – ответил тот и вышел.

– Гровер, – спросил губернатор Фрэзи, – вы не хотите прогуляться по залу, чтобы ваши гости вас видели? – И добавил: – И улыбайтесь, черт вас побери!

– Я пойду с ним, – предложил Бен Колдуэлл. Они ушли вместе.

– Видите, какой я умница? – спросил губернатор у Бет. – Теперь мы одни.

Бет ответила:

– Есть ли у нас будущее, Бент?

Тут зазвонил телефон. Губернатор переключил его на громкоговоритель:

– Армитейдж слушает.

– Одна лестница накрылась, губернатор, – сказал голос Брауна. – Вторая, возможно, выдержит, а, может, и нет. Мои люди не питают иллюзий, но все еще пытаются пробиться к вам.

– Ну и что тогда? – спросил губернатор.

Оба замолчали.

– Вам придется открыть двери с вашей стороны.

– И что?

Новая заминка, потом ответ:

– Не знаю, что вам посоветовать, губернатор.

– Ладно, – сказал губернатор, – давайте разберемся, как обстоят дела. Одна лестница уже исключается. Есть ли надежда, – я хочу слышать ваше мнение, и ничего больше, – есть ли надежда, что все противопожарные двери на другой стороне выдержат, пока мы спустимся вниз, пока хоть кто-то из нас спустится вниз?

В голосе Брауна слышалась боль: – По-моему, почти никакой. Есть еще две возможности, и они мне кажутся лучше. Возможно, Вильсону, Гиддингсу и тому инженеру-электрику удастся запустить лифт. – Он помолчал: – А вторая возможность – что нам удастся справиться с пожаром раньше, чем... – Он запнулся. – Что нам удастся с ним справиться.

Лицо губернатора было непроницаемо. Тяжелым, невидящим взглядом он уперся в противоположную стену.

– Значит, оставшись здесь, мы получаем больше шансов?

– Я... я бы сказал, да. – Браун замялся. – Есть еще одна возможность, но это просто дикая идея Вильсона. Если бы Береговой охране удалось перебросить к вам трос с северной башни Торгового центра, то по нему можно было бы пустить беседочный спасательный пояс... – Голос, явно скептический, умолк.

– Мы готовы на все, – сказал губернатор. Он умолк и задумался. – Отзовите своих людей с лестниц.

Браун не отвечал.

– Вы слышали? – спросил губернатор.

– Может быть, – не спеша заговорил Браун, – пусть они лучше продолжают подниматься к вам, губернатор. На всякий случай. То, о чем я говорил, это только мои догадки.

– Отзовите их, – повторил губернатор. – Нет смысла жертвовать ими ради бесполезного дела.

Брауну пришло в голову, что то же самое он слышал от командира пожарной части. Он устало и машинально кивнул в знак согласия:

– Да, губернатор. Но двое из них вернуться уже не могут. Путь под ними перекрыт огнем.

– Мы впустим их внутрь, – сказал губернатор. – Дадим им выпить и чуть подкрепиться. Это чертовски мало, но ничем больше помочь мы им не сможем. – И уже другим тоном продолжал: – Ладно, Браун. Спасибо за информацию.

Повесив трубку, он обернулся к Бет, на лице его было прежнее выражение:

– Вы меня о чем-то спросили?

– Беру вопрос обратно.

– Нет, – губернатор покачал головой. – Вы заслужили ответ. – Он задумался, а потом сказал: – Не знаю, есть ли у нас шанс, но, честно говоря, сомневаюсь.

– Ну вот, наконец все сказано.

– И мне это неприятно по многим причинам.

Она тихо ответила:

– Я знаю, Бент.

– Откуда вы знаете мои причины?

Ее улыбка была почти незаметной, это была та самая древнейшая всеведущая загадочная женская улыбка.

– Просто знаю.

Губернатор уставился на нее, потом тихонько кивнул.

– Может быть.

Широким жестом он обвел не только канцелярию, но и все здание.

– Меня привело сюда тщеславие, а за него всегда приходится платить. Я люблю аплодисменты. Всегда их любил. Мне нужно было идти в актеры. – Он неожиданно улыбнулся. – Но, к счастью, я здесь. У всех на виду, – Его улыбка стала еще шире. – Мне то, что я вижу, нравится.

Губернатор умолк на несколько секунд.

– С кем-то вроде вас, – вдруг сказал он, – я, может быть, дотянул бы и до Белого дома. – Он снова помолчал. – Я смог бы все. – Он выпрямился. – Но, как бы там ни было, я здесь, и, как я уже сказал, человек всегда должен платить за тщеславие. Это закон природы. – Он медленно покачал головой.

– Мне можно с вами? – Она, все еще улыбаясь, встала.

Они вместе вышли в банкетный зал, остановились в дверях и осмотрелись. Там все было как прежде: люди собирались в кучки, расхаживали взад и вперед, официанты разносили подносы с напитками и закусками, слышались разговоры, тут и там даже смех, который, правда, был слишком громким и нервным. Но была заметна и разница.

«Это вроде сцены бала в театре, – сказала себе Бет, – в опере или даже в балете, такое живое, но явно неправдоподобное скопление людей, которое занимает внимание зрителей, пока из-за кулис не выйдут главные герои».

Ей стало интересно, такое ли впечатление у губернатора, и по его улыбке она поняла, что да.

– Выходим на сцену, – сказал он.

Президент радиотелевизионной компании первым остановил их:

– Здесь становится жарко, Бент.

Губернатор улыбнулся:

– Вспомните прошлое лето, когда отключилось электричество у трехсот тысяч жителей и им приходилось обходиться без кондиционеров.

– Чужие проблемы никогда не помогали мне решать мои.

– Мне тоже, – признался губернатор, – но, с другой стороны, если ничего нельзя изменить...

– Я взял за правило, что всегда буду пытаться что-то изменить. По-моему, и вы тоже.

Губернатор кивнул. Он улыбался своей рассчитанной на публику улыбкой, но в голосе его не было и капли веселья:

– Не в этот раз, Джон. Не сейчас.

– Что же, нам просто ждать, что будет?

– Пока это единственное, что нам остается, – ответил губернатор и пошел с Бет дальше.

К нему подошел мэр Рамсей с женой:

– Есть новости?

– Пытаются запустить лифт. Как только получится, сообщат.