В зале было тихо и все глаза уставились на губернатора.

«Не нужно гадать, – подумал он, – я и так знаю».

А вслух сказал:

– Кого, Джек?

– Поля Норриса, – ответил сенатор, – кого же еще? Судью Поля Норриса.

Губернатор кивнул, медленно повернулся и пошел в канцелярию. Он прошел мимо Бет, как будто ее и не было, сел за стол, взял трубку и нажал кнопку громкой связи.

– Это Армитейдж. Лифт пошел вниз. В нем всего один пассажир. Я хочу, чтобы его задержали.

Голос Брауна ответил:

– Да, господин губернатор. – И потом недоверчиво спросил: – Только один пассажир?

– Я же сказал. – Губернатор помолчал. – Я хочу, чтобы вы доложили прокурору, что этот человек угнал лифт. Если у прокурора есть мозги в голове, то он должен обвинить его в покушении на убийство. – Потом добавил: – Возможно, трудно будет найти свидетелей. Это вы тоже ему объясните.

Браун ответил:

– Мы немедленно пошлем лифт обратно. Если получится.

Губернатор кивнул.

– Если у вас это получится – повторил он. – Понимаю.

Он снова помолчал:

– Вы сделали огромную работу, работу через невозможное. Хочу сказать вам, что мы это знаем, все, кто здесь.

Он задумчиво посмотрел на телефон:

– Как долго выдержит телефонная связь, мы можем только гадать. Я убежден, что здесь должен быть какой-нибудь транзисторный приемник. Они есть повсюду. Тогда вы сможете передавать нам информацию через городское радио. Мы оставим приемник включенным.

Он поднял глаза. На пороге стоял мэр. Он кивнул.

– Я поищу какой-нибудь транзистор, – сказал он и добавил: – Им удастся отправить лифт наверх еще раз?

– Мистер губернатор! – раздался голос Брауна в репродукторе.

– Да, я у телефона.

– Лифт пришел вниз, губернатор. Человек в нем. – Браун помолчал. – Он мертв, мистер губернатор. Страшные ожоги. – Голос его дрожал.

Потом раздался голос Ната Вильсона усталый, но уверенный:

– В ядре здания, очевидно, ужасно высокая температура. Как от паяльной лампы.

Мимо мэра прошел Бен Колдуэлл.

- А как насчет противогазов, Нат? Асбестовых костюмов? Наполнить кабину чем-то охлаждающим...

– Нет, – ответил Нат. – Это был единственный шанс, и мы его упустили. Кабина уже не поднимется. Она серьезно повреждена и сошла с направляющих, которые, видимо, деформировались. Попробуем с другим лифтом, но... – Он не договорил.

Колдуэлл глубоко вздохнул и присвистнул:

– Понимаю.

Снова раздался голос Вильсона:

– Мы все еще работаем внутри здания. Продвигаемся от одного пострадавшего этажа к другому. Простите, мистер губернатор, если бы, – голос вдруг умолк, – если бы эта чертова Башня не была так высока...

Наступила пауза.

– Теперь нам остается, – продолжал Браун, – только та безумная идея Вильсона.

Губернатор ничего не ответил.

– Оставайтесь с нами на связи, – сказал он, отодвинул стул и устало поднялся. – Пора говорить правду. – Он направился к дверям.

– Это необходимо, Бент? – окликнула его Бет.

– Моя милая, – ответил губернатор, – если я и научился чему-то на своем длинном жизненном пути, так это тому, что хуже всего люди ведут себя, если оставить их в неизвестности. Лицом к лицу с горькой правдой они могут реагировать неприятно, но если им совсем ничего не сказать, то начнут возникать разные слухи и паника не заставит себя долго ждать.

Губернатор, как и перед этим, встал на стул посреди зала, подождал, пока стихнут разговоры, и начал:

– Лифт спустился в вестибюль. – Он подождал. Раздался тихий сердитый ропот. – Человек, который был в нем, – продолжал губернатор, – оказался мертвым. В ядре здания, следовательно, невероятная жара. – Он снова сделал паузу.

На этот раз все молчали. Он уже овладел вниманием слушателей.

– Нам попытаются послать другой лифт. И, если им это удастся, в нем будет защитная одежда и изолирующие противогазы. – Он развел руками. – Если им удастся послать другой лифт. Но я в этом совсем не уверен.

Кто-то заколотил в противопожарные двери в другом конце комнаты. Губернатор умолк, а шеф пожарной охраны подбежал к дверям, нажал ручку и распахнул настежь. В зал ввалились пожарные Денис Хоуард и Лу Старр.

У обоих в руках были длинные, тяжелые пожарные багры, загнутые с одного конца и сплющенные с другого. На шеях болтались противогазы. На обоих лицах заметна была смертельная усталость. Когда вслед за жестом губернатора они двинулись к нему, ноги у них тряслись.

– Закройте двери, – сказал губернатор, потом обратился к обоим пожарным: – Спасибо, что вы пришли.

Лу Старр открыл рот, но тут же плотно сжал губы.

Денис Хоуард сказал:

– Не за что, господин губернатор. Просто прогулка по нескольким пролетам. – Он театральным жестом взмахнул рукой. – И мы не спрашивали зачем!

Чей-то мужской голос спросил:

– Не могли бы мы спуститься по лестнице? Если да, то лучше бы трогаться.

Стало тихо. Хоуард перестал бодриться и вопросительно взглянул на губернатора.

– Скажите им все, – предложил ему тот.

Хоуард не спешил с ответом.

– Спуститься-то можно, – сказал он наконец, – но вниз вы не попадете. Ни за что.

Он поднял дрожащую руку.

–  Видите? Вот здесь у меня были волосы. – Он устало провел рукой по лицу. – И брови у меня тоже были. Можете мне поверить. – Потом кивнул. – По лестницам идти можно. Можно даже остаться в живых примерно до сотого этажа – если бежать достаточно быстро.

В зале стояла мертвая тишина.

– Я обещал вам обоим выпить, – сказал губернатор, взглянул на официанта, который стоял неподалеку. – Позаботьтесь о них. Потом проводите их в канцелярию.

Он оглядел свою аудиторию: – Все это выглядит неважно, но не безнадежно. Мы пробуем все возможности. Больше я вам ничего сказать не могу.

Тут заговорил Кэрри Уайкофф..

– Я бы только хотел знать, – начал он, – нет, не так... Я хочу знать, как это произошло? Кто несет за это ответственность?

Губернатор неподвижно стоял на стуле, ожидая, когда стихнет одобрительный ропот. Потом произнес в тишине:

– Предлагаю вам, Кэрри, создать комиссию конгресса, которая расследует всю эту историю. С радостью сообщу ей все, что знаю.

Он слез со стула, взял Бет под руку и отправился, не быстро и не медленно, в канцелярию. Там упал на стул.

– Я считаю себя человеком очень терпеливым и достаточно разумным. И не считаю себя жестоким. – Он поднял глаза на Бет и невесело улыбнулся. – Но сейчас я с наслаждением бы удавил Кэрри Уайкоффа. И я надеюсь, что проживу достаточно долго, чтобы иметь возможность плюнуть на могилу Поля Норриса.

Он помолчал:

– Если мои чувства неприличны, согласен числиться неприличным.

Бет ответила:

– Если бы Норрис не угнал лифт... – Она не договорила.

– Это правда, – признал губернатор. – Ни одна из вас не достигла бы низа живой. И я рад, что все так случилось. Но это ничего не меняет.

– Я вас понимаю, Бент.

Он взял ее руку и приложил к своему лицу.

– Маленькие человечки в забавных шапочках и туфельках с острыми носами пишут наши судьбы в толстые книги и иногда дергают за веревочки, чтобы убедиться, все ли идет как задумано. – Он покачал головой. – Иногда я задумываюсь, не могут ли их замыслы нести зло в самой своей основе? Вы верите в загробную жизнь, моя милая?

– Пожалуй, верила.

– Я никогда не считал это нужным, – сказал губернатор. – Так же как никогда не считал нужным верить в какого-нибудь Бога. Правда, я участвовал в богослужениях точно так же, как соблюдал другие общепринятые нормы поведения. И по той же причине: потому что этого от меня ждали. Интересно, сколько еще людей делают так же, но не сознаются в этом.

Он снова помолчал:

– Если бы я был способен молиться, воспринимая это всерьез, то молился бы дать мне веру, что мы с вами еще где-то встретимся.

– Мы встретимся, Бент.

– У райской речки с форелью? Мне бы это подошло. В те минуты, когда начинается вечерний клев.