Пол летел на высокой скорости по узкому горному шоссе, крутой подъем почти не чувствовался в его мощной машине. На одном повороте он чуть не вылетел из нее и остановился от испуга. Он решил подождать минут 10, чтобы успокоиться. Что заставило его несознательно увеличить скорость? Состояние матери он изменить не может, что же тогда? Он вспомнил, что при выезде из городка у него мелькнула смешная мысль, что до шести вечера он может ездить свободно и безрассудно. Да еще этот график Мэйзи. Она расписала весь его день по минутам, и он обещал соблюдать его. Из больницы он должен будет выехать не позднее четырех, а оттуда до дома не больше сорока минут езды, так что в худшем случае в пять он приедет домой. И хотя времени у него предостаточно, мысль о необходимости соблюдать график заставляла его спешить. Пол решил не доверять подсознанию, а полагаться на разум.

Сестра встретила его взволнованно — кризис у матери миновал, она спит, но просила встречи с ним. Сын Поля Том тоже был там. К ним подошел доктор Фриш и пригласил их в кабинет. Оттуда они позвонили Мэйзи, которая была вне себя от напряжения и тревоги.

— Что происходит с твоей женой, Пол? — спросила его сестра. — Она нервничает, потому что ты позволил ей заниматься этим дьявольским делом?

— Тетя, я не знал, что ты суеверна, — сказал Том.

— Я не суеверна, но Черный предмет взял уже слишком много жертв.

Пол попытался было отклонить разговор от этой темы, но доктор очень интересовался знаменитым чудом, и Полю пришлось рассказать все, что он знал.

— Папа, почему ты все время смотришь на часы? — вдруг спросил Том.

— Просто привычка, мой мальчик.

— Я поеду с тобой, но по дороге я хотел бы заскочить к одному другу, а дома у меня на шесть вечера назначена встреча с другим.

— Конечно, ты будешь дома гораздо раньше шести.

С каждой минутой напряжение Поля нарастало, а доктор Фриш принялся рассуждать о бессилии разума в некоторые моменты:

— Из миллиардов нервных клеток в мозге человека, может быть, только в одной хранится суеверие, унаследованное от наших прадедов. В определенной ситуации эта клетка становится хозяином положения, мутит мозг, как бы разрастаясь…

— Я не согласен с вами, доктор Фриш, — прервал его Том резким тоном. — Я убежден, что уравновешенный человек не потеряет разума и не поддастся мистике в никакой ситуации.

— В твои шестнадцать лет и я все отрицал, — снисходительно усмехнулся доктор.

— Том, я думаю, что до таких разговоров ты еще не дорос, — пожурила его тетка.

Но Том не успокаивался и спросил:

— Папа, а ты что думаешь по этому поводу?

— Я хладнокровный человек, этого требует моя профессия судьи. Я не терял голову, даже будучи молодым и влюбленным в твою мать.

— Заметьте, — продолжал доктор Фриш, — даже у самых культурных народов были свои боги. У древних греков они составляли часть их жизни со всеми своими слабостями, страстями и земными грехами. Боги иногда сходили с Олимпа, но простые смертные не позволяли с ними никаких вольностей, чтобы не сердить их. Если какой-нибудь просто-смертный утверждал, например, что играет на музыкальных инструментах лучше самого Аполлона, то рисковал отрастить себе ослиные уши. Арахна хвасталась, что ткет лучше Афины Паллады, и была превращена в паука. Суеверие, что лучше не хвастаться, чтобы не сглазить, и сейчас живет в нас.

Отец с сыном вышли из больницы без десяти пять. Пол овладел собой и вел машину на средней скорости. Том попросил остановиться у дома своего одноклассника, чтобы взять у него учебник.

— Вернусь через пару минут, — крикнул он.

Большая стрелка стала бежать со скоростью секундной, Пол не отрывал взгляда от нее. Ему казалось, что он летит по воздуху, а вокруг него автомобили несутся, как осенние листья. Пара минут Тома превратились в десять, потом в пятнадцать. Пол внезапно почувствовал облегчение и решил не обращать внимания на стрелку, которая остановилась на половине шестого. Погода была теплой, и Пол снял с машины верх, подсознательно думая, что так легче выпрыгнуть из нее. Конечно, пропасть, в которую он якобы провалится, существует только в воображении Мэйзи.

— Папа, извини, что я задержался, — послышался голос Тома. — А-а, ты снял у машины верх, так гораздо приятнее!

Пол вел машину не спеша, зная, что на такой скорости они будут дома без десяти шесть. Как мог он верить в разные глупости, когда рядом с ним был Том, который в свои шестнадцать лет не верил ни в бога, ни в дьявола, а поклонялся только точным наукам.

Вдруг автомобиль перед ним остановился резко.

— Том, что случилось? Мы чуть не врезались в него! Сейчас я посмотрю! — он выскочил из машины и побежал вперед. Вернулся, запыхавшись:

— Какой-то кадиллак столкнулся с грузовиком!

— Просто смех, — пробормотал нервно Пол.

— Какой там смех — четверо убитых! Вскоре дорогу расчистили и они тронулись.

— Папа, ты с ума сошел! Посмотри на стрелку! — испуганно воскликнул Том, прервав свой рассказ о катастрофе.

— Дорога пустая, к тому же у тебя встреча в шесть с другом.

— Да он подождет несколько минут!

— Точность — вежливость королей.

Пол въехал в поворот со скоростью чемпиона в гонках.

— Ты и вправду сумасшедший!

— До шести мы должны быть дома!

Вдруг перед ними как из-под земли вырос мотоцикл. Резким движением руля Пол обошел его, чтобы избежать столкновения, но с противоположной стороны к ним навстречу несся красный автобус. Он вдруг повернулся и преградил им путь, видно, его занесло от резкого торможения. Пол повернул руль и вылетел с полотна.

Вечером по радио и телевидению сообщили о двух катастрофах, произошедших почти одновременно. В кадиллаке погибли сенатор Джед Батлер с женой и двумя дочерьми, а через несколько минут произошла катастрофа с судьей Полом Херлингом, который умер по дороге в больницу, его сын Том, к удивлению всех, не очень пострадал. На следующий день пресса рассказала подробно об обеих катастрофах, а через несколько дней вышла статья Мэйзи Херлинг, сделавшая ее знаменитой. Мэйзи стала получать сотни писем, все просили подробностей, утверждали, что между двумя катастрофами существовала какая-то связь: ведь ни сенатор Батлер, ни Пол Херлинг не верили в пророческую силу Черного предмета. Люди стали называть его Черным дьяволом.

Автомобиль подождал, пока перед ним откроются массивные ворота, проехал по пустынному двору и остановился перед низким зданием. Из него вышел высокий молодой человек и вошел в узенькую дверцу, казавшуюся еще уже по сравнению с его широкими плечами. Перед ним открылся просторный зал, облицованный черным мрамором. Молодой человек пересек его и остановился перед дверью с позолоченной табличкой, почти вросшей в дерево от старости. Она гласила:

ПРОФЕССОР СТЭН КАРВЕЛ

Директор

Директор устало поднялся в кресле, предлагая ему сесть. Тут же был поднесен кофе. Подобные знаки внимания совершенно ошеломили гостя, потому что профессор не вставал при виде своих подчиненных, а тем более не угощал их кофе.

— Как здоровье, Джон?

Обращение "Джон" вместо "мистер Рассел" совсем повергло молодого человека в смущение.

— Спасибо, сэр, я никогда еще не чувствовал себя лучше.

— Отлично. Должен тебе сказать, что ты друг Тома и пользуешься моим доверием, как никто другой в этом институте. Вчера вечером я имел строго конфиденциальный разговор с миссис Мэйзи Херлинг. Она сама и жена Тома получили анонимные письма со следующим содержанием: "Третьего сентября в 18 часов Том со всей его семьей будет погребен под обрушившейся скалой. Так сказал Черный дракон".

— Это дата смерти его отца двадцать пять лет тому назад!

— Да. Мэйзи Херлинг ездила к Черному дракону и убедилась в достоверности предсказания. Жена Тома просила меня дать ему несколько дней отпуска, включительно и третье сентября. Они будут отдыхать всей семьей в имении его отца. Там нет никаких скал, только поля и деревья.