— Нобу-тян, не подходи!

Симпэй бросился к лежавшему мужичку, но тут же вернулся и вызвал по телефону «скорую помощь».

— Он же не умер? Все обойдется, правда? — повторяла сквозь слезы Садако, съежившаяся у входа.

В углу кухни Симпэй взял свернутую циновку и снова вышел на улицу.

— Нобуо, зайди-ка в дом! — Садако звала сына, но Нобуо не шевелился.

Симпэй накрыл тело циновкой. Это была летняя циновка с цветами, которую обычно расстилали по вечерам. Нобуо присел, чтобы укрыться от солнцепека, и сосредоточенно смотрел на сочные ирисы, нарисованные на циновке, и на струйки крови, которые, извиваясь, вытекали из-под циновки и ползли к опорам Фунацу-баси. Вскоре все заполонила толпа.

— Бедняжка… Наверное, пить хочет. Нобуо, давай ее напоим!

Симпэй набрал ведро воды. Нобуо схватил его обеими руками, перешел дорогу и приблизился к лошади. В лицо мальчику пахнуло запахом пены — белой крахмалистой кашицы, скопившейся на губах животного. Лошадь тяжело дышала. Она даже не потянулась к воде. Налитыми кровью глазами она смотрела то на Нобуо, то на ведро с водой, потом взгляд ее упал на тело хозяина, лежавшее под циновкой. И так она неподвижно продолжала стоять под палящим солнцем.

— Она не пьет воду! — Нобуо побежал к отцу. Симпэй все вытирал пот со лба:

— Наверное, думает, что убила его…

— Она умрет! Папа, она же умрет! — Неожиданно Нобуо стало холодно, по коже побежали мурашки. Он уткнулся отцу в колени и заплакал.

— Ну, будет тебе… Тут уж ни ты, ни я ничего не можем сделать.

Вскоре лошадку распрягли и увели, и только повозка несколько дней так и лежала у опоры моста.

У брошенной повозки под дождем стоял мальчуган без зонта. На повозку наброшена рогожа, а под ней так и лежит металлолом.

Чувствовалось, что приближается тайфун. Домишки словно испуганно съежились, ожидая его, их хозяева спешно забивали досками окна. Ветер с мелким дождем разносит по дороге клочки соломы и сломанные доски от ящиков.

Нобуо потихоньку приоткрыл ставни на втором этаже и стал смотреть на стоящего спиной к нему мальчугана. Он впервые за кем-то подглядывал. Казалось, спутавшаяся листва огромной ивы вот-вот поглотит и людей, и машины, и одиноко стоящего на краю пыльной, враз опустевшей дороги мальчугана. Осторожно, так чтобы не заметили родители, Нобуо спустился по лестнице и выскользнул на улицу. Он подошел к мальчугану. Какая-то непонятная сила влекла Нобуо к нему, и он уже не обращал внимания ни на дождь, ни на ветер.

Нобуо встал у мальчика за спиной, немного постоял так же молча, а потом из его груди вырвался такой неестественно звонкий голос, что он сам на миг ему удивился.

— Что ты здесь делаешь?

Мальчуган испуганно оглянулся и уставился на Нобуо. По его лицу стекали капли дождя. Потом он засмеялся и сказал: «Эти железки можно дорого загнать». И тут до Нобуо дошло, что мальчуган хочет украсть металлолом.

— Нельзя! Это чужое! Чужое нельзя брать! — взволнованно выкрикнул он, потому что знал, что эти железки были дороги умершему дяденьке.

— Да я знаю… Не возьму я ничего. — Мальчуган еще раз засмеялся, но уже как-то угодливо. Нобуо по-прежнему настороженно наблюдал за ним.

Откуда-то издалека послышался гудок грузового судна, дождь припустил еще сильнее. Нобуо снова украдкой посмотрел на лицо мальчугана. У него были симпатичные, странно притягательные большие глаза. За полуоткрытыми пухлыми губами виднелись мелкие белые зубы.

— Это ведь железки того дядьки с повозкой, — сказал мальчик.

— Ну да, — кивнул Нобуо и подумал о том, откуда он может об этом знать. — Этот дядя помер здесь на днях, — пробормотал Нобуо, бросил быстрый взгляд на мальчугана и снова опустил глаза. Обычно, когда он терялся и не знал, что сказать, то не смотрел на собеседника.

— Он иногда к нам приходил, — выдохнул мальчуган и пристально взглянул в лицо Нобуо. Несколько минут мальчики молча и насупившись смотрели друг на друга.

— А мой дом вон там, — неожиданно сказал мальчуган и показал рукой куда-то вдаль, в сторону Досабори-гава, но там, в тумане, угадывались только очертания опор маленького моста.

— Где? Там ничего не видно.

Мальчуган перешел трамвайные рельсы и добежал до середины моста Хататэкура. Нобуо последовал за ним.

— Да вон там, под тем мостом. Видишь, там наш катер стоит.

Когда Нобуо вгляделся получше, то увидел, что под Минато-баси и вправду привязано суденышко, казавшееся щепочкой, которую прибило к опоре моста.

— Ты прямо на катере живешь?

— Ну да. Раньше мы жили выше по течению, а потом переехали сюда.

Мальчуган прислонился к перилам моста, подперев рукой щеку. Нобуо встал рядом и последовал его примеру. Нобуо был чуть выше ростом.

— Тебе не холодно? — спросил мальчуган.

— Не-а.

Оба промокли до нитки. Дождь то припускал вкосую, то затихал, и казалось, что он никогда не кончится. Мальчики молча наблюдали за тем, как мутная вода подбирается к домикам на берегу, и вдруг мальчуган вскрикнул и схватил Нобуо за плечо.

— Смотри! Там оборотень!

— Что? Какой еще оборотень?

Нобуо заглянул в темноватую глубь реки — туда, куда был устремлен взгляд мальчугана.

— Да карп-оборотень… Видишь, там большущий карп плавает?

От дождя по глиняно-мутной реке идет рябь. В темно-синем омуте видны груды мусора, которые сталкиваются с опорами моста и несутся дальше, кружась по воде.

Вытирая ладонью лицо, Нобуо изо всех сил вглядывался в реку, и вдруг из его груди невольно вырвался крик.

Огромная светло-серая рыбина медленно чертила круги на воде. Казалось, она всплыла для того, чтобы подставить свое тело дождю.

— Я никогда такой большущей рыбы не видел.

Действительно, карп был размером с самого Нобуо. Каждая чешуйка его была окаймлена нежным рубиновым ободком, и казалось, от всей огромной круглобокой рыбины исходит странное сияние.

— А я уже третий раз ее вижу. Там, где мы раньше жили, два раза видел.

Мальчуган приблизился к уху Нобуо:

— Ты никому не говори, ладно?

— О чем?

— О том, что мы карпа этого видели.

Нобуо было не совсем понятно, почему об этом нельзя никому говорить, но он кивнул в знак согласия. Какое-то странное волнение овладело им оттого, что теперь его и этого незнакомого мальчугана связывает тайна. Рыба быстро перевернулась и скрылась в глубине быстрых вод Досабори-гава.

Нобуо показал в сторону своего дома.

— А мой дом вон там, где столовая.

— А-а, так вы столовую держите…

Мальчуган хотел что-то сказать, но вдруг резко повернулся и не оглядываясь побежал по мосту, потом скрылся за арочными перилами Сёва-баси. Ветер нес огромную доску прямо на Нобуо, и мальчик, спасаясь, побежал домой. В этот вечер у него резко поднялась температура.

— И что ты искал под таким дождем? — расспрашивала сына Садако, но тот молчал.

Он слушал звуки усиливающегося дождя и завывание ветра, и казалось, что запах пота склонившейся над ним матери липко обволакивает его и без того влажное от жара тело. Нобуо закрыл глаза — по мутной реке на огромном карпе плыл мальчуган.

— Лежи тихонько. Надо пропотеть как следует, чтобы жар вышел, — ласково сказал отец и укутал Нобуо в одеяло. «Наверное, отцу можно рассказать про карпа».

— Пап, там карп здоровущий…

Отключили электричество, и повсюду погас свет. На миг стало темно, хоть глаз выколи, и пока разгоралась свечка, Нобуо вдруг вспомнил умершего мужичка и его лошадь. Он поискал руку отца. Огонек спички, зажженной Симпэем, бабочкой вспорхнул в темноте.

— Ну и что тот карп?

Тень отца плясала на потолке.

— Да я хотел бы поймать здоровущего карпа.

— Лады, папка в следующий раз поймает и тебе принесет.

— А где?

— Да на рынке центральном…

Отец с сыном, захихикав, растянулись на постели.

Подождав, пока отец с матерью заснут, Нобуо тихо поднялся, подбежал к лестнице и стал смотреть в маленькое окно, которое отец забыл забить. Он поискал глазами дом мальчугана. Свет от свечей в домах на противоположном берегу едва пробивался сквозь разбушевавшийся ливень. И наконец, рядом с Минато-баси, низко, почти над самой водой он нашел одинокий, словно призрак, желтый огонек, раскачивающийся сверху вниз. Нобуо понял, что это дом того мальчугана и, припав лицом к стеклу, словно завороженный, стоял и смотрел вдаль.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: