В глазах Винса блеснули слезы.

Он снял трубку и набрал номер Лайзы. Раздалось несколько гудков, потом голос Лайзы: «Привет, это Лайза. Извините, что я сейчас не могу вам ответить, пожалуйста, оставьте свой номер после звукового сигнала». Послышалось электронное блеянье, потом несколько аккордов вальса, словно из музыкальной шкатулки, наконец раздалось громкое блеянье и… молчание.

Винс не знал, что сказать. Он хотел что-нибудь сказать и не мог. Он посмотрел на трубку, но та была плохим советчиком. Ничего не приходило в голову. Винс повесил трубку, свернул себе еще один косячок и покурил еще.

Затем он снова взял трубку и набрал другой номер. На том конце провода ответил мужской голос.

– Тим? Это Винс.

– Винс! Как поживаешь? Мы со Сьюзен только сегодня утром о тебе говорили. Ну надо же!

– Рад, что вы обо мне вспоминаете. А как твой бизнес?

– В шоколаде. Ресторан процветает, к нам ездит весь Норфолк, бывают даже посетители из Лондона.

– А гостиница?

– Просто супер, представляешь!

Винс затянулся еще раз и спросил:

– И ты все еще подыскиваешь себе пайщика?

– Если его имя Винс, то да.

– Хорошо. Я бы не прочь. Хватит с меня Лондона. Пора уезжать.

– А что скажет Сид? Как же он без тебя?

– Плевать я хотел. Я еще ничего ему не говорил, но обязательно скажу. Вот только сделаю одно дельце и скажу. К концу года уж точно буду.

– Здорово. Я дам отмашку юристу, пусть оформляет контракт. Мы поселим тебя в маленьком домике с розами.

– Прекрасно придумано, – ответил Винс.

– Слушай, приезжай к нам на выходные. У нас тут новый катер. По выходным мы на нем катаемся и рыбачим. Тебе понравится.

– Наверняка.

– Вот-вот.

– Передай привет Сьюзен и всем своим. Я на недельке позвоню.

– Непременно позвони.

Винс прилег на кровать и сделал еще несколько затяжек. Из динамиков лилась «52-я улица» в исполнении Билли Джоэла.

Спокойная жизнь в прибрежном Уэльсе, домик с розами, рыбалка, немножко травки, воссоединение с Патти… может, они с Домиником могли бы приезжать к нему на выходные? Да, хорошо было бы зажить так.

И чего еще желать?

Чего еще?

Четверг, полдень, полупустой ресторан «Айви». Там и сям группки жующих посетителей. Шепот и приглушенное бормотание, временами прерываемое смехом, который, однако, увядает так же внезапно, как и появляется.

За угловым столиком сидели Сид, Винс, Уолли и Лаксфорд из Скотленд-Ярда. Уолли пил уже четвертый стакан и не замечал струйку белого соуса, что стекала по жилетке ему на колени. Винс витал в прибрежном Уэльсе и тихой деревенской жизни, что ожидала его недалеко от Норфолка. Сида заклинило, у него в голове один Маргейт – Маргейт, и ничего больше. У него навязчивая идея: он, когда не спит, ни о чем другом не думает, – да и когда спит, наверное, от нее не освобождается. Он как помешанный, который знает о том, что он помешанный, знает, как это скрыть и прикинуться нормальным. Никто даже не заподозрит. Это называется «пограничное состояние».

Лаксфорд ел рыбу с видом кота, который сам заказал, что положить ему в плошку. Говорил он рассудительно, спокойно.

– В общем так, Сидней, расследование ни к чему не привело. Ни-к-че-му. Все их «находки» не стоят использованного кондома.

– А чем они занимаются сейчас? – угрожающе спросил Сид.

– А чем они могут заниматься? Дело все еще не закрыто, но все их версии, все догадки практически сведены к нулю. Они больше ничего не могут сделать… вот только если что-нибудь снова произойдет. Если же нет, дело будет закрыто. Ты же знаешь, как делаются такие вещи.

– Но речь идет о моем брате, и о Гарри, и о Филе с Лео!

Лаксфорд промокнул уголки рта салфеткой, посмотрел поверх очков на Сида и сказал:

– Может, тебе стоит связаться с начальником управления в Кенте? Не сомневаюсь, что он очень внимательно отнесется к тому, что ты ему скажешь.

– Не шути так, – остерег Сид.

– Если не появится никаких новых обстоятельств, дело засохнет на корню, – возразил Лаксфорд.

– Мы вбухали в это дело столько денег, неужели они просто закроют глаза на серийное убийство? – недоумевал Сид.

– Да запросто, – вставил Уолли.

Лаксфорд остался невозмутим:

– Полиция – не Господь Бог. А то, что они сдают в архив дела об убийствах, которые не могут раскрыть… так ведь когда-то тебе это нравилось.

Сид проигнорировал эту реплику и обратился к Уолли:

– Ну хоть что-то у них есть?

Уолли на мгновение перестал наливать себе очередной бокал вина, улыбнулся и проговорил:

– Что ж, старина, я немного могу добавить к тому, что уже было здесь сказано. Таково положение дел. Я, правда, слышал еще шепоток, что кое-кто из тамошних бобби думает, что тут нужно поискать французский след.

Французский след?

– Французский след? – спросил Сид изумленно. – Французский?

Лаксфорд ответил за Уолли:

– Не забивай себе этим голову, Сид. Вся эта французская чепуховина придумана ребятами исключительно с целью объяснить, почему они так никого и не привлекли. Ты же знаешь: «французский след» – это наркотрафик. Основная трасса проходит через Францию. Газетчикам захотелось потрепаться.

– Значит, в этом все дело? – сердито спросил Сид.

– Боюсь, что да, – ответил Лаксфорд.

Сид смотрел прямо перед собой, не мигая. Винс хорошо знал, что с ним происходит. Сида переполняла – уже переполнила – жажда мести, он жил ею, дышал ею, и с каждым днем его нетерпение подогревалось. Но теперь это была уже не одна лишь жажда мести, но и оскорбленное самолюбие. Этим обормотам, черт их знает, как их там зовут, не терпелось занять место Сида. Если Сид и на этот раз не отреагирует, они решат, что им удалось приблизить день своего триумфа, а это повысит шансы на то, что стычки все же не избежать, хотя даже и в этом случае ему грозят разве что временные затруднения.

Сид понимал, что пора действовать. Он и так слишком долго тянул. Но ему следует быть осторожным. Он должен заставить их играть по своим правилам.

– Значит, – начал Сид, взвешивая каждое слово, – мы зашли в тупик?

Он взглянул на Лаксфорда и Уолли. Те кивнули.

– Получается, – продолжал Сид, – что мы больше ничего не можем сделать, а можем только ждать, пока что-нибудь не произойдет…

Уолли и Лаксфорд снова кивнули.

– Тост, господа, – сказал, поднимая свой бокал, Сид. – За будущее, что бы оно нам ни готовило! Ваше здоровье!

Четверо сидящих за столом чокнулись.

Винс пил за прибрежный Уэльс и свое будущее там, но об этом он помалкивал. Он разберется с Маргейтом, а потом скажет Сиду, что с него хватит.

Счастливо оставаться.

Сид буквально ворвался в свой кабинет при казино и швырнул на стол дипломат. Удар смел со стола лампу от Тиффани, разметал набор письменных принадлежностей «Монблан» и опрокинул графин с шотландским виски, откуда стало медленно вытекать содержимое.

– Паршивые сукины дети! Негодяи! Они дырку-то у себя в заднице не найдут, не то что улики. Будь я проклят! – бушевал Сид. – Идиоты!

Винс не сводил глаз с перевернутого графина. Виски текло по столу, переливаясь через край, капало в ящики и на персидский ковер, где, наконец обретя горизонталь, успокаивалось.

– Надо бы позвать кого-нибудь прибраться, – предложил Винс.

– К черту! – орал Сид. – У нас сейчас и без этого есть о чем побеспокоиться! Мы, черт побери, должны волноваться за собственную задницу!

Сид опустился на диван, обхватил руками голову и начал всхлипывать, сначала тихонько, потом все громче.

Винс не знал, что ему делать.

– Может, выпить хочешь, Сид? От этого тебе полегчает.

– Да пошло оно к черту! Единственное, от чего мне может полегчать, – это от конкретных действий. Мне нужно, чтобы эта проблема была решена, и как можно скорее.

– Понимаю, – сказал Винс, зажигая сигарету и поудобней устраиваясь в кресле напротив.