– Мне нужна информация. Я заплачу.

– Заплатишь?

– Верняк.

– А что ты хочешь узнать?

– Ты когда-нибудь слыхала здесь, в баре, о девушке по имени Кэнди Грин?

– Кэнди? Да, я слышала здесь это имя. Я ее не знаю, но имя слышала.

– А кто-нибудь из твоих подруг ее знает?

– А зачем тебе это нужно?

– Ей ничто не угрожает, можешь не волноваться. Просто она была знакома с одним человеком, которого убили. Я всего лишь провожу расследование по просьбе родственников, вот и все. Мне нужно только с ней переговорить, больше ничего.

– Так ты не из полиции?

– Нет.

– Тогда посиди минутку. Я сейчас попробую.

И с этими словами Мэрилин встала и зацокала каблучками к другому концу барной стойки, где еще несколько девиц дожидались появления особей мужского пола.

Винс допил свою порцию, подошел к бару, заказал другую и вернулся к столику под звуки «Дарданеллы».

Еще через несколько минут вернулась Мэрилин. В руках у нее был клочок бумаги.

– Я достала для тебя адрес у Синди. Это та чернокожая девушка справа.

Винс посмотрел на Синди. Высокая элегантная негритянка, хорошо одетая, в мелких завитушках, как они там у них называются.

– А эта Синди ее знает?

– Знала. Она ее в последнее время не видела.

– Согласится она со мной поговорить?

– Она говорит, что ничего о ней не знает. Просто видела ее здесь несколько раз, и все.

– Откуда же у нее тогда этот адрес?

– Кэнди как-то приглашала ее зайти. Но Синди так и не зашла. Адрес у нее был в записной книжке.

Винс дал Мэрилин пятьдесят фунтов и взял у нее бумажку с адресом.

– Ты очень щедрый, Винс, – сказала она.

– А то, – ответил Винс и раскрыл сложенный листочек.

Это был адрес.

Он прочел его.

Это был адрес квартиры в Арлингтон-Хаусе, тот самый, где он только что побывал.

Он рассмеялся.

Мэрилин захотела знать, что его так рассмешило, и Винс ей рассказал.

Ее это тоже позабавило.

Затем Винс спросил:

– А ты умеешь делать массаж? Хоть немножко?

– У меня сильные пальцы.

– Хочешь, поедем со мной в гостиницу.

– Конечно. А где ты остановился?

– Пансион «Пассат». Это рядом с гаванью.

– Ну пошли. Ты больше ничего не хочешь?

– Нет, правда. Только массаж.

– Это запросто.

Помолчав, она добавила:

– Я бы хотела, правда.

«Я бы хотела, правда», – мысленно повторил Винс эти слова.

Было что-то в том, как она это сказала, что взволновало его. Не в плане секса, а как-то по-другому. Глаза у нее при этих словах широко раскрылись, и Винс почуял в ней какую-то уязвимость, и это очень ему понравилось. «Я бы хотела, правда». Как будто она говорила с возлюбленным, а не с клиентом. Винс, правда, себя клиентом и не ощущал.

Они ушли из бара и пошли через парк. Мэрилин взяла Винса под руку и прижалась к нему. Винс обнял ее. Она была ничего, эта Мэрилин. Славная девчушка, подумал Винс. И искренняя. Сама искренность.

У Мэрилин были большие кроткие глаза, и когда она разговаривала с Винсом, то смотрела прямо ему в лицо, и Винсу казалось, что она заглядывает ему в самую душу. А он-то думал, что только подростки испытывают нечто подобное.

Потеплело, и море успокоилось. Далеко на горизонте уходили в ночь огоньки кораблей. Светил месяц. Настоящий маргейтский ноктюрн.

Когда они пришли в комнату Винса, он снял брюки и улегся на кровать лицом вниз. Мэрилин сняла туфли, подтянула платье и расположилась над его поясницей.

– Масла у меня нет, – сказала она.

– Это без разницы, – ответил Винс.

Она владела настоящей терапевтической техникой. Куда лучше, чем та, в массажном салоне. Руки у нее были ласковые. Винс закрыл глаза и позволил себе расслабиться.

– Если хочешь, я могу остаться на ночь, – прошептала Мэрилин.

Винс вспомнил о чердаке, о спальном мешке, о лестнице, о предосторожностях, которые принял, и неохотно сказал:

– Как-нибудь в другой раз.

– Почему?

– Потому что мне грозят неприятности, и я не хотел бы, чтобы они коснулись тебя.

– Тебе виднее.

– Не всегда, но в этом случае – точно.

Примерно через час Мэрилин ушла. Винс дал ей еще пятьдесят фунтов, а она ему – номер телефона, который он тут же запомнил. Он всегда поступал так с номерами девушек, которые ему нравились.

Карманный будильник разбудил Винса в десять утра. Он выключил звонок и проспал еще час.

Потом он поднялся, принял душ, выпил в буфете кофе и мельком пробежал заголовки воскресных газет перед тем, как выйти из дому и отправиться на рандеву с полицейским.

Было очень свежо, людей на улице было мало, лишь тысячи чаек слетелись в город как будто со всего света. Как в знаменитом фильме Хичкока, подумал Винс. Жутковато даже.

Где-то посередине пути, на Марин-террас, зазвонил мобильник.

– Алло? – сказал Винс.

– Это я, Сид. Давненько от тебя ничего нет. Решил звякнуть, поинтересоваться. Убедиться, что ты все еще жив.

– Я все еще жив.

– Отлично. И что у тебя новенького?

– Ни хрена, но я активно копаю.

– Ни хрена, значит?

– Вот именно.

– А я-то думал, ты мой главный следователь. Главный наладчик и координатор.

– Так оно и есть, не сомневайся.

– Тогда почему у тебя ни хрена нет?

– Это не скорое дело, Сид. Надо набраться терпения.

– Тебе там помощники не требуются?

– Нет. Это ни к чему.

– Что тогда?

– Просто потерпи.

– Может, там требуются крепкие кулаки, чтобы ускорить, а?

– Вот уж чего не надо, того не надо. Время и терпение.

– Как скажешь.

– Только так.

– Значит, гости к тебе пока не заявлялись?

– Нет… кроме одной красотки вчера вечером.

– Ты там поосторожней, сынок, гляди, куда его втыкаешь.

– Гляжу.

– Я тебе позвоню.

– Ладно.

Винс нажал красную кнопочку телефона и прервал связь. Посмотрел на часы. 12:25 пополудни.

Двор перед железнодорожной станцией был пуст, если не считать нескольких припаркованных автомобилей.

Винс подошел к билетным кассам и сразу увидел Терри Эвелинга. Тот был в помещении один, к тому же держал под мышкой газету. Услышав его голос по телефону, Винс ожидал увидеть человека небольшого роста, но мощного телосложения, однако все оказалось наоборот. Рост за метр восемьдесят, худой как палка, немного сутулый, в очках. Винс всегда гордился способностью вычислить коппера за милю, но про этого типа никогда бы не подумал. Этот больше походил на университетского преподавателя.

Терри было под пятьдесят, и вид у него был довольно потрепанный. Дело было не в одежде – она была чистой и новой, – а в его облике: он источал горечь, разочарование, уныние.

Винс подошел к нему и протянул руку.

– Вы Винс?

– Угу. А вы Терри?

– Верно. Вы приехали сегодня?

Винс понял, что Терри спрашивает, приехал ли он из Лондона сегодня. Он не стал его разубеждать.

– Да, сегодня. Куда мы пойдем?

– Тут за углом есть маленький уютный паб, за Кентерберийским шоссе. Я пойду первым. Ступайте за мной.

Винс счел подобную конспирацию излишней, Терри это почувствовал и пояснил:

– Меня тут слишком хорошо знают. Если нас увидят идущими вдвоем, это значит, у нас есть какая-то цель, задача, дело, а в пабе мы просто сидим и выпиваем. Психология. Ход моих мыслей вам понятен?

– Вы дома, командуйте, – сказал Винс, соглашаясь, что Терри знает свою вотчину лучше его.

Терри кивнул.

– Постойте у входа. Идите за мной, как только я скроюсь из виду.

– Понял.

Терри небрежной походкой пересек двор и опустевшую парковку и исчез за рядом ветхих домов.

Винс направился прямиком туда. Дойдя до поворота и оглядев улицу, он успел заметить, как Терри сворачивает налево. Винс устремился за ним.

Выйдя на основную магистраль – Кентерберийское шоссе – он увидел Терри на противоположной стороне улицы, ярдах в пятидесяти впереди.