Десять минут, впрочем, не понадобилось – уложились в пять. Благо, обсуждать было особенно нечего. Выпала из наших действительно сущая ерунда – Семеновна потеряла пару шкурок «облизьян», а Митрич – несколько стрел. Договорились, что «возрожденцы» пока присмотрят нам в деревне какое-нибудь жилье подешевле на пару дней, да, в ожидании нашего появления, отправятся прокачивать хилера. Ну а завтра в полном составе приступим к реализации второго этапа нашего плана.

***

Как известно, хочешь рассмешить богов – расскажи им о своих планах. Все началось с невинной реплики, когда мы с Сергеевной уныло шлепали по дороге, а впереди нас ожидало еще несколько часов подобного времяпрепровождения. Разговаривать было особо не о чем: день был пасмурным, дождик – мелким, а настроение – откровенно поганым. Мы уже покинули границы нашего участка, но до деревни, по словам бывшей директрисы, идти было еще часа четыре. Я собственного мнения не имел, так как к неписям выбирался один-единственный раз - на переговоры с Барсуком - и дорогу, естественно, не запомнил. По обеим сторонам дороги лес стоял стеной, и я, промокший насквозь, частенько туда поглядывал. Наконец, не выдержал.

- Слушай, Свет, а давай по лесу пойдем? Ну что мы мокнем, в самом деле? Ты еще и травы надергаешь по дороге, профу покачаешь.

- А давай! – буркнула Света. – Достало меня что-то все. Сожрут так сожрут, все равно на дороге вероятность встретить агрессивного моба всего на 20 процентов ниже. Еще и срежем, если напрямик пойдем, с полчасика точно выгадаем. Здесь до самой деревни лес хвойный, идти легко будет.

И мы пошли. В лесу идти было и впрямь не так муторно, но меня сильно раздражало то, что Светлана периодически зависала над всяческим сеном, и мне приходилось ее ждать. Потом, когда мы вышли на какую-то абсолютно неприметную полянку, сплошь заросшую мелкими синенькими цветочками, вдруг жутко возбудилась и заявила, что пока она эту редкость всю не выкосит, с поляны не уйдет. Поэтому я безбоязненно могу вывалиться из игры на пару часов, все равно никаких водоемов с рыбой в окрестностях не наблюдается. А на мое резонное замечание, что мы в таком случае не успеем в деревню до темноты, я получил очень короткий ответ:

- И что? - чисто по-женски поинтересовалась она - Не успеем – значим не успеем. Тем более – выходи из игры и оставь Митричу записку, чтобы они не волновались.

Я вышел из игры, немного послонялся по богадельне, но делать там было абсолютно нечего, поэтому я полез обратно в капсулу. Вообще я заметил, что реальный мир становится для нашей четверки становится все менее и менее интересным, мы там, по сути, только ночевали да харчевались.

- Ну и где тебя носит? – чисто с женской логикой поинтересовалась Света, приметив мою ожившую тушку – Сколько ждать можно?

- Так ты же сама сказала… - начал я, но меня бесцеремонно прервали.

- У тебя место в сумке есть? Давай, тащи ее сюда, буду тебе ее травой забивать, у меня ячейки кончились.

Я оглядел полянку и присвистнул – она представляла собой хорошую иллюстрацию к песне «Косил Ясь конюшину». Поглядав на дивчину, я поинтересовался:

- Ты здесь на пару стогов накосила. Не факт, что у нас в деревне сеновал будет.

- Какой сеновал? Все на аукцион пойдет, и, смею заверить, там не залежится. Митька, ты просто не понимаешь, на что мы нарвались. Здесь на полянке – пара моих месячных директорских зарплат произрастает, это самый минимум. Поэтому пока я все ячейки у тебя и у себя не забью, мы с места не тронемся. Нам, бездомным, мимо денег проходить грех, бог накажет.

В общем, в путь мы тронулись минут через сорок. Сначала Света повыкидывала всякую ерунду из моей сумки, потом перебрала свою, избавившись от какого-то менее ценного сена, и лишь когда уже ни одной травинки никуда затолкать не получалось, командирша вздохнула:

- Ладно, пошли что ли? – поскольку морось и не думала прекращаться, травница вымокла насквозь, промерзла до костей и потому была не в лучшем настроении - Темнеет, блин, уже. Через полчасика мы с тобой, Митя, начнем биться лбами об деревья. Сейчас новолуние, поэтому темно будет, как в угольной шахте. По приборам полетим, по карте то бишь. Придется нам Молоди на ощупь искать.

- Кого искать? – не понял я.

- Молоди. Деревня наша так называется, где неписи живут. А ты что – не знал, что ли? Хотя да, ты там и не был-то почти…

- Погоди, погоди… - лихорадочно забормотал я. – Точно, Молоди!

В голове как будто что-то щелкнуло и встало на свое место.

- Блин, какие же мы ослы! – с чувством высказался я.

- Ну, ты за всех-то не расписывайся. А вообще ты о чем?

- Да о квесте! Ты подсказку помнишь?

Света смерила меня ледяным взглядом.

- Вот сейчас обидно было. Мозги мои, конечно, уже не те, что лет тридцать назад, но уж пять слов я запомнить в состоянии: «Сочти сих гадов, оставь первую». И что?

- Я уже говорил – сценарист нашего данжа, похоже, является изрядным поклонником Древней Руси. Кого, по твоему, наши предки именовали «гадами»?

Директорша опять поджала губы, уперев в меня колючий взор:

- Митя, давай не будем играть в угадайку, я не лучший спарринг-партнер по отечественной истории. Я, в общем-то, на других науках специализировалась. Если тебе есть что сказать – говори, не тяни хордовое за тестикулы.

Не удержав улыбку, я продолжил:

- «Гадами» в узком смысле называли любых пресмыкающихся и земноводных: змей, жаб, лягушек и прочие ведьмины атрибуты. Потом это стало обычным ругательством. А знаешь почему? Потому что в широком смысле слово «гад» обозначало любое существо, вызывающее чувство гадливости. А теперь вспомни, встретили ли нас в данже какие-то приятные существа?

- Да нет, няшных котиков я там не заметила – задумчиво откликнулась Светлана. – Все больше создания редкой противности были. Как этот запах у облизьян вспомню… Б-р-р-р!

- Да подожди с облизьянами, дойдем и до них. Первыми были мравольвы, так? Потом – облизьяны. Третьими нам встретились ломикости осминожьей наружности…

- «Оставь первую» - это про первую букву названия? – мгновенно догадалась командирша – четвертые – одонтотураноны, тьфу, язык сломаешь, потом два долезри и индрик. М-О-Л-О-Д-И. Сходится, да. А ты не дурак, Дмитрий Валентинович!

И она вдруг чмокнула меня в щечку. Но почему-то смутилась, как школьница, и перевела разговор на другое.

- Откуда, кстати, эти дурацкие названия, ты не посмотрел, когда рылся?

- Да почему дурацкие-то? С облизьянами понятно, мраволев тоже вопросов не вызывает – муравей плюс лев, ломикость кости ломает. Долезря посложнее, но тоже не бином Ньютона – зверь, который зрит, только не в корень, а вниз. «Потупить глаза долу» помнишь? Проще говоря – бычара, у которого голова постоянно опущена к земле. Одонтотуранон – самый сложный, он в славянский бестиарий попал из греческих книг, да так и был оставлен без перевода. А в переводе все просто – «зубастый страж».

- А индрик?

- А вот здесь – загадка. Обычно говорят про искаженное инорог, единорог то есть, но при чем здесь единорог, который тоже издавна был известен славянам? Бивней-то у него два. В общем, загадка.

- Мда… - с непонятным выражением лица протянула моя собеседница – Интересный ты у нас таксист, Митя.

- Да уж какой получился – неловко отшутился я – Скажи лучше: вторая подсказка у тебя?

- У меня, у меня – понимающе улыбнулась эта умная женщина – Ладно, замяли, не переживай, лезть не буду, у каждого свои секреты. «Введите ответ на первую подсказку», говорите…

Как только мы ввели слово «Молоди», как текст на бумажке сразу изменился. Еле разбирая текст в сгущавшихся сумерках, травница прочла вслух:

- «Иди из Молодей туда, куда шел тот, кто висел на хвосте. Вход под тем, кто ударил, прячась и только при том, кого не было». Тебе что-нибудь понятно?

- Ни слова – честно признался я – Вернее, все слова знакомые, но не понимаю вообще ничего. Еще одна загадка.

- Да уж… Ладно, пошли быстрее, дождь разошелся, как бы грозы не было. А нам до деревни еще пару часов ходу. Одна радость – а такую погоду никакие мобы из нор не вылезут, глядишь, и целыми доберемся.