Молодая женщина не уставала удивляться снисходительности и терпимости своего спутника. Он и впрямь готов выслушать жалобы и претензии своих соотечественников или это только уловка мудрого политика?

Проходя мимо почтительно замерших слуг в средневековых костюмах, Джессика в очередной раз подумала: что это — дешевый выпендреж или дань многовековой традиции?..

Под приветственные возгласы молодая пара церемонно обходила залитый солнцем двор, и, к ужасу Джессики, — это ж надо быть такой сентиментальной дурочкой! — глаза ее затуманились слезами. Люди протягивали к ней руки, дети улыбались, пожилые женщины с морщинистыми, точно печеное яблоко, лицами восхищенно глядели на Рэндалла, а мужчины молча и почтительно склоняли головы.

— Да благословит вас Господь, милая, — умиленно прошептала одна старуха. — Да пошлет он вам храбрых сыновей и красавиц дочек!

— Ну, об этом наш граф и сам позаботится, — хихикнул ее муж, шутливо ткнув жену в бок, и молодая женщина вспыхнула до корней волос.

Рэндалл и Джессика уже прошли две трети пути и теперь приближались к дальнему концу двора, где обосновались протестующие. Недовольные молодые люди повыше подняли транспаранты и закричали что-то явно оскорбительное. Гэльского языка Джессика не понимала, но интонации не оставляли места сомнениям.

Те, кто искренне радовались за Рэндалла и кому порядком поднадоели эти молодчики, попытались призвать бунтарей к порядку. В воздухе запахло серьезной ссорой.

Краем глаза Джессика заметила, что один из демонстрантов, который привел с собой малыша лет четырех, забыв о ребенке, грудью пошел на “противника”. А малыш, воспользовавшись тем, что его предоставили самому себе, тут же направился к колодцу, вырытому посреди двора в стародавние времена, чтобы во время возможной осады неприятелем снабжать обитателей замка водой. Колодец был довольно глубокий, но сейчас почти высохший. По каменному его ограждению разгуливали голуби, которые и привлекали внимание утомленного всем происходящим мальчика.

Джессика и ахнуть не успела, как малыш взобрался на ограждение и опасно потянулся за вспорхнувшей птицей. Раздался чей-то испуганный вскрик — и все, словно оцепенев, уставились на мальчика.

Лишь Рэндалл, мгновенно оценив ситуацию, устремился к колодцу и схватил малыша, казалось, в самый последний момент.

Все облегченно выдохнули. Женщины запоздало всхлипнули, одна зарыдала в голос. Отец ребенка, бледный как полотно и словно съежившийся, уменьшившийся в росте, молча смотрел, как Рэндалл идет к нему, бережно прижимая его сына к груди.

Вот он остановился, и мужчины посмотрели друг на друга. Никто из свидетелей происшествия не сомневался, что Рэндалл спас ребенка от верной гибели.

Возмущенные вопли давно смолкли; демонстранты пристыженно глядели в землю.

Но вот тишину нарушил чей-то восторженный крик. Его подхватили, и не прошло и двух секунд, как над двором загремел многоголосый хор, в котором звучало одобрение, восхищение и всеобщая любовь.

У Джессики в горле стоял комок. Рэндалл продемонстрировал всем и каждому благородство, великодушие, отвагу графов Марри — законных правителей здешнего края с незапамятных времен.

На кровати, на креслах и даже на полу стояли и лежали бесчисленные коробки, пакеты и свертки. Среди всего этого хаоса расхаживала ее молоденькая горничная и с любопытством рассматривала этикетки.

— Что происходит? — недовольно осведомилась Джессика. — Что за беспорядок? Откуда все это?

— Его светлость распорядился, — восхищенно отозвалась Хетти. — Он заказал для вас новый гардероб у лучших модельеров Европы.

— Неужели? — Глаза Джессики опасно вспыхнули.

— То-то переполох поднимется среди соперничающих домов моделей и фирм! Лучшие мастера сочтут за честь одевать молодую госпожу графиню…

Пожалуй, что и так, учитывая, во сколько эта великая честь им обойдется, мрачно подумала Джессика. Шагнув к кровати, она пригляделась к ярлычкам и от негодования стиснула зубы.

Да как Рэндалл только посмел! Что за возмутительное самоуправство! Если ей понадобится что-то из одежды, она в состоянии сама принять решение, выбрать необходимую вещь и, главное, заплатить за нее!

Схватив несколько свертков — столько, сколько в руках уместилось, — Джессика отнесла их к двери.

— Немедленно отошлите все обратно! — приказала она.

В любое другое время выражение глубокого разочарования, отразившееся на лице девушки, позабавило бы Джессику. Но сейчас она была в такой ярости, что временно утратила способность подмечать смешное.

— Но, госпожа, вы ведь не всерьез… Его светлость лично заказал все эти вещи…

Джессика нахмурилась.

— Его светлость может приказывать своим слугам, а также местным жителям, а также парижским и прочим модельерам. Но распоряжаться мною он не вправе. Уберите это все — и сейчас же!

Хетти недоуменна развела руками.

— Но сегодня вечером в доме мистера Мактаггарта состоится роскошный прием, а вам и надеть-то нечего! Все прочие дамы будут в великолепных туалетах, а вы — нет. Это вы-то, нареченная невеста его светлости! Нехорошо, если другие леди окажутся элегантнее вас. — Девушка умоляюще заломила руки. — Моя близкая подруга, горничная в поместье мистера Хуарда, не далее как вчера рассказывала, что приехавшая к ним погостить их дальняя родственница Бланш Корбьер, популярная французская певица, заказала в Париже бальный туалет специально для этого случая. Да-да, и другие леди ей не уступят. Мистер Мактаггарт всегда приглашает к себе много красивых дам. Знатных, знаменитых, богатых…

— У меня есть белое льняное платье, его я и надену, — упрямо стояла на своем Джессика.

— Если вы про это… — растерянно указала горничная на платье, висящее на спинке стула.

— Именно про это, — подтвердила Джессика и приготовилась во что бы то ни стало отстоять свою точку зрения.

Но ей это не удалось, потому что дверь неожиданно распахнулась и на пороге возникла высокая, внушительного вида старуха. Леди Юфимия, госпожа баронесса, двоюродная бабушка Клэр!

Ничуть не устрашившись ее сурового взгляда, Джессика воинственно вздернула подбородок и вопросительно подняла брови. Дескать, чем обязана?

Легким движением руки баронесса дала понять Хетти, что ее присутствие не требуется, и тут же подтвердила это, холодно приказав:

— Ступай прочь!

Оставшись с Джессикой наедине, баронесса некоторое время с брезгливой гримасой взирала на нее, потом воскликнула, не давая себе труда даже поздороваться:

— Итак, это правда! У тебя хватило наглости вновь заявиться в Финдхорн-хаус! Более того, ты каким-то непостижимым образом провернула весь этот фарс с помолвкой! Как удачно, что я вернулась раньше, чем собиралась. Рэндалл женится на моей внучатой племяннице Клэр и только на ней!

— К сожалению, это невозможно. В противном случае Клэр предстанет перед судом за двоемужие, — мило улыбнувшись, сообщила Джессика. — Видите ли, Клэр уже вышла замуж… за моего брата.

Что за неизъяснимое наслаждение видеть выражение лица баронессы в тот момент! На нем отразились потрясение, недоверие, ярость, ненависть и многие другие чувства одновременно, однако лидировали, несомненно, ненависть и отвращение к ней, Джессике.

— Лжешь!

Молодая женщина как можно равнодушнее пожала плечами.

— Если вам хочется в это верить, пожалуйста, отчего бы и нет. Но знаете, я ничуть не удивляюсь, что у Клэр недостало храбрости самой рассказать вам о своих планах. И, сдается мне, впервые в жизни бедняжка узнала, что это такое, когда тебя любят ради тебя самой. Для вас Клэр всегда была орудием в ваших честолюбивых замыслах, верно? И любить вы ее никогда не любили; вы ее беззастенчиво использовали, тогда как мой брат души в ней не чает. Не могу сказать, что мне очень жаль, — это было бы неправдой, но что сделано, то сделано: Клэр замужем за моим братом, а я — здесь.

— Вижу и прекрасно понимаю, зачем ты приехала, можешь мне даже ничего не рассказывать, — презрительно наморщила нос баронесса. — Ты здесь, чтобы еще раз попытаться затащить Рэндалла в постель. Так вот учти, этот номер у тебя не пройдет! Уж и не знаю, какими правдами и неправдами ты умудрилась навязать Рэндаллу эту помолвку, но я не я буду, если не узнаю всей подноготной… Да только все равно дальше помолвки дело не пойдет, обещаю тебе!