Хорст рассмеялся своим грудным, раскатистым смехом.

— Разве Штефан говорил вам, что я помыкал им?

— Нет, но это и так видно.

Он опять рассмеялся.

— Ну, если и так, то чуть-чуть. Но я готов согласиться с вами, он уже мужчина, настоящий мужчина. Не думайте, что я недооцениваю вашего влияния на него. — Он вопросительно посмотрел на Джой, и губы его тронула насмешливая улыбка: — Джой, вы замечательная женщина!

— Да неужели?

— А разве мой брат не говорил вам этого?

— Не говорил. Возможно, потому, что он знает меня лучше, чем вы.

— Нет, не потому! Штефан всегда был чересчур занят собой, чтобы разбираться в людях.

— Я вижу, вы не знаете, каким он стал! Мой отец иногда упрекал Стивена, что у него слишком уж общественная натура. Просто ужас, как серьезно он относится к своей работе в комитете по благоустройству. В прошлом году, когда у нас вспыхнули лесные пожары, он не щадил себя по борьбе с ними.

— И все же я остаюсь при своем мнении: вы замечательная женщина. Я ему завидую. Я впервые встречаю такое сочетание интеллекта и красоты в одной женщине.

Льстивые речи Хорста приятно щекотали самолюбие Джой, но она инстинктивно чувствовала, что он преследует какую-то цель. И она облегченно засмеялась, когда он печально сказал:

— Принимайте меня таким, какой я есть: старый, одинокий холостяк.

Разговор прервала мать.

— Выпейте еще чашечку, дорогая Джой. Ведь я знаю, какая вы чаевница.

Хорст был явно недоволен тем, что прервали разговор.

Подавая Джой чашку, он спросил:

— Но все же, что вы скажете на этот счет?

Джой, помешивая ложечкой чай, кинула на него взгляд из-под своих длинных ресниц. — Повторяю, насчет этого поговорите со Стивеном.

Хорст с трудом сдерживал свое нетерпение.

— Отец уже говорил насчет этого со Штефаном. А Штефан сказал, что все зависит от вас. Разве он не советовался с вами?

Джой колебалась. Она сердилась на Стивена, ведь он поставил ее в неловкое положение, не рассказав ей о разговоре с отцом. Чтобы как-то вывернуться, она ответила:

— Мы лишь мимоходом коснулись этого вопроса, но я так и не поняла, в чем, собственно, дело.

Она не умела лгать, и ей показалось, что Хорст понял это.

Обменявшись с отцом несколькими фразами, он наклонился к ней и, понизив голос, словно доверяя ей тайну, сказал:

— Отец согласен со мной, довольно говорить обиняком. Не так ли? Прошу извинить, если я употребил неточную идиому.

Просьба обезоружила ее.

— Вы умная женщина, и мы уверены, что вы поймете, в чем суть нашего предложения Штефану. Говоря откровенно, отец и вся наша семья хотели бы доверить ему управление всеми предприятиями фон Мюллеров.

Он замолк, давая ей время вникнуть в смысл его слов. Но Джой молчала, и он, кусая губы крепкими зубами, рассматривал свои сомкнутые руки.

— Когда-то мы прочили на этот пост Карла, — сказал он, и голос его прозвучал глухо.

Отец заерзал в кресле. Хорст взглянул на семейный портрет над секретером матери, с которого смотрело мальчишеское лицо Карла. — Но Карла убили под Сталинградом.

На какое-то мгновение ей приоткрылось подлинное лицо Хорста, без маски любезности, жестокое и свирепое.

— Отец возлагал надежды на меня, но я человек военный, преданный своей профессии. Остается один Штефан.

Он пристально посмотрел на Джой. А в глазах отца, казалось, сосредоточилась все могучая воля его тучного тела, чтобы сломить Джой. Мать, оперев рукой голову, сидела с опущенными глазами.

Хорст продолжал серьезно:

— Как будто самой судьбой Штефану предназначено занять это место. Сентиментальным мальчиком, мечтавшим стать адвокатом, он по независящим от него обстоятельствам был заброшен в другую часть нашей планеты, а возвращается он обогащенный опытом, с квалификацией, которая представляет огромную ценность в связи с нашими планами расширить дело.

Он вопросительно посмотрел на отца. Старик закивал головой.

Хорст продолжал:

— Мы говорим с вами откровенно не только потому, что вы член нашей семьи, но потому, что вы незаурядная женщина. Фон Мюллеры обычно не обсуждают свои дела с женщинами. Но сейчас мы заинтересованы расширить наше дело, вывести его за пределы нашей страны. Отец согласен с нашими ведущими экономистами в том, что западногерманская марка неизбежно вытеснит фунт стерлингов, как самая устойчивая валюта за пределами долларовой зоны. Американцы успешно проводили свою политику долларовой дипломатии, проникая в те районы, откуда англичане были выставлены. Немецкие экспортеры намерены сконцентрировать свое внимание на тех районах, где британский колониализм потерпел крах. Не в пример англичанам мы не замарали своих рук колониализмом.

— Я ничего не смыслю в экономике, но, уверяю вас, у старого британского льва есть еще порох в пороховнице.

Нахмурившись, Хорст переводил их беседу отцу.

— Ах! — воскликнул старик и разразился целым потоком немецких фраз.

Хорст слушал внимательно, затем с самым серьезным видом обратился к Джой, как если бы она была их партнером.

— Отец полагает, что вы не вполне представляете себе размах дела фон Мюллеров.

— Представляю достаточно хорошо благодаря рассказам Штефана.

— Да, но Штефан судит о наших делах по их состоянию на тысяча девятьсот тридцать девятый год. Нынче мы в десять, нет, в двадцать раз сильнее, нежели в начале войны. — Он помолчал с минуту, явно ожидая возгласа удивления, но, поскольку его не последовало, он вызывающе спросил:

— Ну, что вы теперь скажете?

— Что ваше предложение слишком ответственно для молодого человека с относительно небольшим опытом.

— Ну, это не столь существенно. — От реплики Джой Хорст отмахнулся. — У нас есть специалисты в любой области; они работают у нас в течение уже многих лет. Я мог бы сказать, «поколений», ибо у нас сыновья наследуют дело отцов. Но у кормила должны стоять фон Мюллеры.

— Das Blut. — Отец закивал головой. — Das Blut.

— Вы и ваша семья займете высокое положение в обществе, если это вас привлекает. Вы будете богаты. Очень богаты. К вашим услугам будет все, что вы пожелаете. Вы сможете делать все, что захотите. Перед вашими детьми откроются такие возможности, о каких в Австралии они не могут и помышлять. Да простят меня мои родители, если я скажу, что для вас жизнь в нашем доме не очень заманчива. Но вы будете жить в иной обстановке. На Рейне у нас есть замок, но, к сожалению, мы предоставили его… хм… моим товарищам по батальону. Но у нас есть еще вилла на озере Штарнберг в Баварии. Вы можете поехать туда, если пожелаете. В такую жару, как сейчас, а ей и конца не видно, что может быть лучше? Поезжайте, не теряя времени, туда, к озеру. Там у нас есть друзья — известные люди.

Он обратился к матери и просительно сказал:

— Mutti, Liebchen[8], почему бы вам всей семьей не уехать туда, чтобы спастись от жары?

Мать покачала головой.

— Они вольны поступать, как им нравится. Но я очень устала. — Она сказала это холодным, равнодушным тоном.

Хорст выпрямился во весь свой высокий рост, от его фигуры веяло силой, а голос звучал тепло и убедительно, когда он склонился над Джой:

— Такая красивая женщина, как вы, должна путешествовать, блистать в обществе, жить в роскоши, носить драгоценности. Скажите, что вы останетесь, Джой. Ради нас всех останетесь!

Джой была ошеломлена нарисованной им картиной. Ожили все романтические мечты юности. Этот мир был за пределами спокойного, размеренного бытия людей среднего класса, к которому она принадлежала, и прежняя жизнь показалась ей чрезвычайно будничной. Это был блистательный мир, доселе существовавший для нее лишь в кинофильмах и романах.

В ее воображении возникла ее жизнь с детьми в замке. Она представляла ее себе по снимкам о пребывании английской королевы с принцем и принцессой в Виндзорском замке. Пусть мысленно она усмехнулась своим романтическим мечтаниям, но все же подумала: какая женщина будет так глупа, что откажется от почестей и столь блестящего положения для мужа и детей? Богатство для их семьи! У них будет все, что только может дать богатство. Родители поймут. Затем, имея деньги, она может пригласить их погостить у нее сколько им вздумается. Но самое главное — узнать, хочет ли сам Стивен. Почему он так грустен все эти дни? Что будет, если она скажет «да»?