– Тарсис Ультра, – сказал Уриэль, уже зная, к чему клонил Локард. – Я ведь прав?

– Вы правы, – ответил Локард со вполне человечным сожалением. – В той немногой растительности, что уцелела на Тарсис Ультре, я обнаружил следы этого штамма. Судя по всему, налетчики захватили орбитальную пусковую установку и обстреляли планету ракетами, несущими вирус.

– Но разве штамм был так уж опасен? Вы же сами сказали, что он предназначался для увеличения урожайности. Как он мог погубить целый мир? – допытывался Калгар.

– Не мог, милорд, если только этот мир не был загрязнен последствиями тиранидского вторжения, – пояснил Локард. – Хотя флот тиранидов был разгромлен, на поверхности Тарсис Ультра оставалось много биоматериала, отложенного существами. После победы мы запустили несколько программ по зачистке, но так и не смогли уничтожить все следы. Вы должны понять, что тиранидские организмы движимы лишь одним инстинктом – размножаться. Это гиперэволюционная особенность, которая позволяет заполнить планету разросшимися спорами, а те в свою очередь душат всю органику, способствуя более легкому ее усвоению организмами, собирающими биоматериал. Штамм Гераклита до предела ускорил развитие тиранидских организмов, и никто не мог их остановить. Они покрыли землю едкими водорослями, заразили каждую молекулу кислорода и выжгли атмосферу. Планета была съедена за несколько дней и осталась беззащитной перед излучением звезды. Теперь это просто голая скала.

Взглянув на Уриэля, Локард вернулся к статуе Конора и наклонился за серебряной коробкой.

– Но среди всего этого разрушения мы нашли нечто неожиданное. С орбитальной платформы была запущена ракета с пустой боеголовкой: ее использовали, чтобы доставить на поверхность что-то иное, чем боезаряд. Она испускала локационный сигнал, так что запустивший ее явно хотел, чтобы ракету нашли.

– И здесь то, что несла эта ракета? – спросил Уриэль.

– Да. – Открыв коробку, Локард достал помятый шлем. Мк-VII, модель «Аквила»; краска облезла, но цвет еще можно было распознать – равно как и перевернутую омегу Ультрадесанта на лобовой части. Повернув шлем, Локард прочитал знак оружейника на внутренней кромке:

– Шесть-эпсилон-гладиус.

– Это мой шлем, – сказал Уриэль. – Он был на мне на Медренгарде. Он там и остался.

– Кажется, ты связан с грядущей войной на более личном уровне, чем большинство из нас, – предположил лорд Калгар. – Почему?

– Этому может быть только одно объяснение, – ответил Уриэль. – Хонсу.

На протяжении всего следующего часа Уриэль рассказывал об эпопее, сопровождавшей исполнение его смертельной клятвы. Он поведал о том, как Омфал Демониум перенес их с Пазанием на другой край Галактики, в один из проклятых миров Ока Ужаса, где они оказались втянуты в столкновение между соперничающими кузнецами войны из Железных Воинов. Он рассказал о том, как они встретились с астартес-ренегатами и их лидером, Ардариком Ваанесом из Гвардии Ворона; в этом месте интерес капитана Шаана к истории резко возрос.

Многие из собравшихся Ультрадесантников уже знали эти факты, но все равно внимательно слушали новый вариант рассказа. Не дрогнув, Уриэль описал то, каким образом они с Пазанием пробрались в чудовищную крепость кузнеца войны Хонсу, находившуюся тогда в осаде, и как их взяло в плен создание по имени Оникс. Хонсу посчитал их ренегатами вроде Ваанеса и предложил перейти на его сторону, сама идея чего вызвала у Ультрадесантников отвращение. Даже Сикарий улыбнулся словам Уриэля о том, куда они послали сделавшего им подобное предложение. Но все улыбки погасли, когда рассказ перешел к жуткому логову мортициев, а затем к плену Уриэля внутри одной из маток Демонкулабы и страшному способу его освобождения.

Та часть истории, в которой Уриэль заключил союз с Бескожими, в очередной раз вызвала у многих гримасу неодобрительного удивления; ропот отвращения сопровождал рассказ о том, как Ваанес отказался от шанса на искупление, который предложил ему Вентрис. Когда Уриэль пояснил, каким образом он подстроил уничтожение крепости Хонсу, над собранием повисла гнетущая тишина, но никто не посмел высказаться, так как целое отделение Серых Рыцарей сочло Уриэля и Пазания свободными от скверны. По возвращении на Макрагг они подверглись бесчисленным проверкам капелланов и апотекариев, которые изучили их физическое, умственное и душевное состояние – и подтвердили их чистоту.

Уриэль и Пазаний вернулись в свой орден незапятнанными.

– Я одного не понимаю, – заговорил капитан Гален. – Как Хонсу узнал, что атаковать нужно именно Тарсис Ультра? Каким образом он выбрал именно тот мир, который был связан с капитаном Вентрисом напрямую? Как ему это удалось?

– Не знаю, – ответил Уриэль, спускаясь во внутренний двор. – Но каким-то способом он это выяснил и хотел, чтобы мы узнали, кто стоит за нападением. Он целился не только в меня – он целился во всех нас. Наш орден поклялся защищать Тарсис Ультра, и это гнусное преступление пятнает честь каждого из нас. Но если Хонсу действительно явился в Ультрамар, сразиться с ним и убить – это мой долг. Мои действия навлекли на нас его месть, и не важно, как он сумел совершить то, что совершил. Он здесь, и его надо пристрелить, как бешеного пса.

Уриэль ощутил, как быстрее бьется сердце в предчувствии скорого боя, и оглядел воинов, собравшихся в покоях магистра ордена, – воинов, которых он называл братьями, и тех, кто прибыл в Ультрамар, чтобы сражаться бок о бок с его стражами. Боевые капитаны выпрямились, готовые к войне; однако библиарий Тигурий устремил на него взгляд холодный и пристальный – тревожно пристальный.

Шагнув к Уриэлю, Марней Калгар положил огромную руку ему на плечо. Магистр ордена заглянул в самую его душу и увидел силу глубоко внутри, силу, которая сумеет противостоять этому дерзкому врагу и победить его.

– Варрон сказал мне, что ты станешь ключевой фигурой в этом конфликте, – сказал Калгар.

– Но чем это обернется – добром или злом? – спросил Сикарий.

– Кто может знать наверняка? – Тигурий обошел вокруг Уриэля, придирчиво его осматривая. – Наше спасение или же наша погибель? Как бы то ни было, судьба Ультрадесанта связана с этой кровной враждой, которую враг принес в наши владения. Что бы ни случилось дальше, капитан Вентрис окажется в самом центре.

Уриэль услышал одобрение в голосе библиария и повернулся к капитану Шаану. Заглянул в его глаза под тяжелыми веками, так похожие на глаза ренегата, рядом с которым он сражался на Медренгарде.

– Вы пришли за Ардариком Ваанесом?

– Да, – признал Шаан. – На руках этого предателя кровь моих родичей, а Гвардия Ворона не прощает своих обидчиков.

– Тогда летим на Тарент и заставим его заплатить за все, – протянул руку Уриэль.

Шаан кивнул; его худое лицо было мрачным и жестоким. Криво улыбнувшись, он пожал руку Вентриса:

– Мы вместе разделаемся с этими предателями. Так, как разделывались всегда.

Сержант скаутов Иссам снова сфокусировал поляризованные линзы своих магнокуляров на тёмных бастионах Аксума, проверяя, не изменилось ли чего. Он знал, что здесь их пятеро, однако также верно было, что есть только два вида скаутов: старательные и мёртвые. Он мог видеть в темноте почти так же хорошо, как и при дневном свете, однако магнокуляры различили также и тепловые отпечатки плохо обслуживаемых силовых доспехов, принадлежавших намеченным целям.

– Справимся впятером, – прошептал Иссам в вокс-канал отделения.

– Согласен, – ответил его заместитель Даксиан.

Из четырёх скаутов отделения Иссама Даксиан был самым опытным, они сражались вместе на Павонисе. Под предводительством сержанта Леарха они прокрались сквозь боевые порядки тау и обеспечили окончательную победу. За эту миссию они были награждены Имперским лавровым венком, но трое их товарищей не вернулись живыми.