— Вот так, ребята, поживете в тайге и во всякие легенды будете верить: и про бродягу, который Байкал на бочке переплыл, и про Тунгусский метеорит, который здесь непременно космическим кораблем называют, и про всякие экспедиции. Скучно, ребята, народ раньше жил и, чтобы развеселить себя, сочинял всякие легенды. Например, уронит в речку кольцо какая-нибудь Дуняша или Марфутка, а через год слух по тайге пройдет: в речке утоплен сундук с золотыми изделиями, и Дуняша туда же, мол, сиганула, потому как жених у нее в тайге пропал. И начинают в речку нырять да плавать всякие искатели счастья, пока кто-нибудь действительно не утонет.

«Ясно, — подумал Петька, — отговаривает».

Тропа пошла круто в гору. Колесников стал задыхаться и отстал. Петька остановил лошадь, спрыгнул на землю, помог слезть Тане. Не выпуская ременного повода, они сели на торчащую ребром плиту. Житуха, пользуясь случаем, жадно хватала пучки сочной травы, пробивающейся между камней. Подошел Колесников:

— В чем дело?

— Мы ехать устали, пойдем пешком, а вы езжайте, — сказала Таня.

Колесников благодарно посмотрел на ребят и словно извиняясь, произнес:

— Ослаб я, потому что не спал, спасибо. — Он едва забрался в седло, подтянул длинные ноги: — Ребята, с тропы не сворачивайте, я вас немного обгоню. — И попросил вещмешок: — Давайте мне, зачем вам тащить.

Таня испуганно отскочила от коня:

— Он пустой, я его сама понесу, спасибо.

Геолог улыбнулся, шлепнул ладошкой коня по гриве, поправил ружье и поехал. Расстояние между ребятами и конем увеличивалось все больше и больше.

— Петька, он нас в тайге не бросит? Может, он в мешок к нам лазил?

— Может, и он, а может, и Жухов, попробуй теперь узнай.

Токио. Авдееву

Повеяло прохладой. Исчезла надоедливая мошка. Из трещины в скальной стене выскочила ящерица, увидела людей и от страха, не зная куда бежать, запрыгала на одном месте, как резиновая.

Сверху ветер донес запах дыма и чего-то вкусного. И сразу же Петька с Таней почувствовали сильный голод. Они преодолели последний подъем и попали на широкий горный луг. В высокой траве, у самого края, паслась Житуха. Подняла голову, посмотрела на них умно, как добрая бабушка. Они тяжело дышали, вытирали капельки пота. Лошадь, с хрустом дожевывая траву, подошла к ним и остановилась, покорно опустив голову. Петька взялся за гриву, но влезть не смог — дрожали ноги. Тогда он стал подсаживать Таню. Ее руки скользили по лошадиной шерсти. И тут Житуха удивила ребят: она легла. Петька и Таня быстро забрались в седло. Лошадь качнулась корпусом, встала на четыре ноги и, не торопясь, пошла к далеким кустам.

Весь день, шагая по торной тропке, ребята не замечали, что с каждым шагом она, петляя по распадкам, идет вверх и только сейчас, оглянувшись вокруг, почувствовали, на какой высоте находятся. Отсюда казалось, что там, внизу, не горы и тайга, а сказочное нагромождение зеленых бархатных подушек. Запутанными веревками убегали в синюю дымку отроги хребта.

Житуха, оставив тропинку в стороне, пошла прямо через луг и вспугнула выводок рябчиков. Пестрые пуховые шарики бросились в разные стороны, хлопая беспомощными крылышками. Их мамаша, отвлекая внимание от птенцов, старалась неуклюже лететь перед мордой лошади. Петька замахнулся, и птица, словно убитая, упала в траву. Притворщица даже задергала ножками, как будто умирала.

Начались кусты. Сильнее запахло дымом.

— Ага, едете? — спросил откуда-то Колесников. — Коняшка вас не подвела?

— Не подвела, — отозвалась Таня.

В кустах оказался балаган, сложенный из жердей. Колесников сидел на корточках у маленького костра и помешивал деревянной ложкой в котелке. Он помог ребятам слезть. Погладил Житухе шею: «Молодчина, умница» и угостил ее кусочком обещанного сахара.

— А кто ее всему этому научил? — спросила Таня.

— Сызмальства она в тайге, жизнь ее научила. Ну, и Васька Жухов, конечно, свой труд вложил, который год уже дрессирует. Старается научить Житуху говорить. — Колесников засмеялся: — Васька на всякую африканскую дурь способен, везде лезет со своими опытами.

Суп, сваренный геологом, понравился. В нем были вермишель, черемша, горох и еще какое-то снадобье, похожее на головки лука. Они чуть-чуть пахли цветами.

— Это саранки. Позавчера на склоне накопал.

…В полдень отряд вышел на острие небольшой скалы. Каменистая тропинка была узкой и опасной, по обе стороны шли пропасти. Снизу долетал сюда гул воды.

— Река там, через дыру в скале протекает. Огромная дыра, через нее баржи ходили, — пояснил Колесников. — Кочерга дьявола, а не скала.

Житуха, снова приняв на спину Таню и Петьку, привычно вступила на Кочергу Дьявола. Лошадь косила глазом то в левое ущелье, то в правое и осторожно продвигалась вперед. Колесников шел сзади и, балансируя ружьем, напевал песенку.

Кочерга Дьявола кончилась, Житуха выбралась на усыпанную щебнем площадку.

— Ну вот, ребята, считайте, что мы дома. — Геолог посмотрел вниз на воду: — В реке не купаться. Воронки есть, опасно.

— Там что-то между камней стоит?

— Лодка Жухова. Зеленая моторка. Мы на ней продукты из Шалаганово возим.

Стойбище геологической партии находилось сразу за кедрачом. И выглядело для таежных мест внушительно. Три бревенчатых дома прямо под стенкой хребта, сарай из толстых плах, кухня и рядом плоская крыша на столбах — навес, под которым стояла печка и длинный стол со скамейками. У крайнего домика высокая мачта. С ее макушки тянулся медный плетеный провод.

— Наша антенна, — сказал Колесников, — строил я ее по последнему слову техники. Но сигналы слабовато берет, хребет мешает. Три дня назад Гарновский на связь выходил. Обещал две рации новых привезти, легких, походных, картографы обещал, бинокли, буссоли, в общем, на сто тысяч рублей разных приборов. Заживем тогда. К зиме начальник экспедиции Сидоров посулился вертолет выхлопотать.

— Что? Что? — спросили в голос Петька и Таня.

— Вертолет. Он на самолет похож, только без крыльев. Один пропеллер поднимает его в воздух, а другой толкает вперед. — Хворостинкой Вячеслав Валентинович начертил на земле подобие вертолета.

— А чем он лучше самолета?

— Ему аэродрома не надо, садится где угодно, как муха, или в воздухе может висеть на любой высоте.

— Колесников, — тихо сказал Петька, — а ты не вре… — Петька застеснялся и поправился… — Не фантазируешь?

— Сущую правду говорю, когда я учился… — он вдруг осекся: — Ребята, за домами, вон там, в кустах, у нас палатки с печками. Нам их военные подарили. Пойдемте. — Он провел ребят на другой край стойбища. Палатки были большими, как домики. Невдалеке, ближе к ручью, стояла крохотная желтая палатка, совсем новая. Вячеслав Валентинович прошел к ней, откинул полог:

— Ваш дом. Поздравляю с новосельем. Там два спальных мешка — меховой Тане, а ты, Петька, и в простом не замерзнешь.

— Спасибо! — Петька с Таней пожали руку Колесникову,

Он смутился:

— Вот и хорошо, что понравилось вам, залазьте туда, осмотритесь, и примемся за дело. Вещи оставляйте в палатке, никто сюда не сунется. По чужим палаткам у нас шариться запрещено. Пуля в лоб и никаких гвоздей, как говорит Федя Рыжий.

— А я думала, в экспедиции все общее, как на войне.

— Было так и здесь. Потом кто-то завелся. И начались пропажи: то свитер, то сапоги… Сейчас некогда, а позднее выясним, кто пакостит. Поэтому вещмешок свой давайте, я положу в каптерку, а то, неровен час, кто-нибудь позарится.

Петька быстро швырнул вещмешок в дальний угол:

— В нем ничего привлекательного нет. Там у нас… — Петька не договорил — в сарае затрещали доски и что-то посыпалось. Колесников вмиг сорвал с плеча ружье и бросился через кусты к сараю. Петька с Таней побежали за ним.