Полковник глубоко вздохнул и опять вытер лоб. Один из следователей высказал подозрение, что вернувшийся на родину ковбой не так глуп, как притворяется. Проверка установила, что человек, по имени Роберто Юррита, действительно проживал когда-то в скотоводческих районах Аргентины и числился среди неблагонадежных.

Следователей также смущала внешность арестанта. Большой высокий лоб, серые, словно смеющиеся, чуть прищуренные глаза делали его лицо чрезмерно интеллигентным для неграмотного ковбоя. А на допросах он казался болтливым идиотом, изводящим не относящимися к делу вопросами и бесконечными рассказами.

– Ваши политические убеждения? – как бы между прочим поинтересовался Луис.

– Чего? – искренне недоумевал Роберто Юррита.

– Ну, кому вы сочувствуете? – упростил вопрос полковник. – Католикам, анархистам… социалистам? Что нужно, по-вашему, чтобы людям жилось лучше?

– Ах, вот вы о ком! – обрадовался арестант. – Значит, тоже о бедняках подумываете? Это хорошо! Вам бы с одним моряком поговорить. В десяти словах умел все объяснить: богачей, значит, по шапке, а народ сам, без них хорошую жизнь наладит…

– Где этот чертов моряк?

– В Уругвае остался. Звал я его с собой, а он: «Нет, – говорит, – своих дел хватит, без меня добивайтесь».

– Так вот ты за каким дьяволом вернулся? Бунтовать захотелось?

– А как же! Если начнется, я от людей не отстану.

– Понятно! Твое счастье, что ты бедный сирота! – сказал полковник.

Вглядываясь в безмятежно-спокойные глаза допрашиваемого, Луис пришел к выводу: «Наследственный идиотизм. Потому и обманчив весь его вид. Вырождение!»

– Скоро ли меня отпустят, господин начальник? – спросил Юррита. – Тут все какие-то скупые, есть ничего не дают.

Полковник молча подчеркнул надпись «бессрочная каторга» на сопроводительной карточке, позвонил адъютанту и приказал:

– Уведите этого идиота, надоел.

Туман, разгоняемый утренними лучами солнца, постепенно рассеивался. Капитан уже посылал штурмана к полковнику, по приказу которого лайнер несколько отклонился от обычного курса и лег в дрейф. Луис ответил, что по прибытии катера с острова можно будет продолжать рейс. Зная, какую роль играет полковник в этих краях, капитан не рискнул больше надоедать ему. Плюнув на расписание, он сдал вахту старшему помощнику и завалился спать.

Пассажирам первого класса было безразлично, где находится пароход. Их больше интересовало местонахождение стюарда, уже разносившего по каютам виски с содовой. Все шло именно так, как и положено во время океанских путешествий.

Наварро вновь появился на палубе. Он перехватил мчавшегося с подносом стюарда и попросил:

– Голубчик Самбос! Три коктейля истребительного типа. Вон на тот столик, если джентльмены не возражают.

Джентльмены не возражали. Стюард, польщенный оригинальным обращением, довольно быстро выполнил просьбу летчика.

Краснолицый оживился.

– За успех в жизни! – провозгласил он, поднимая фужер.

Наварро чокнулся с ним.

– Благодарю, – сказал он. – Вот именно этого мне и не хватает!

– Странно! – заметил джентльмен с замшелым лицом. – Вижу первого военного, жалующегося на судьбу. Молод, красив, небеса к услугам… Чего же вам еще надо?

– Честно работать и получать свои деньги. Не желаю вмешиваться в чужие дела, и пусть ко мне никто не суется! Каждый должен жить, как ему нравится!

– Программа – одно восхищение! С таким мировоззрением можно далеко преуспеть в жизни.

– Не выходит! – признался летчик. – Во все мои начинания под конец обязательно впутается какая-нибудь пакость. Прямо злой рок!

Чувствовалось, что ему хотелось поделиться с кем-либо своими злоключениями.

– Был я когда-то рекордсменом по плаванию. Сперва все шло отлично, потом вдруг ни с того, ни с сего мне предложили проиграть слабому пловцу. Эх, и славно же летел от меня антрепренер по лестнице!

– За это вам, конечно, дали под зад и выгнали? – спросил краснолицый, стремясь предугадать развязку.

– Нет! Просто девушка, довольно симпатичная, будто случайно оцарапала мне булавкой руку. Началась весьма странная инфекция. Пришлось плыть с распухшей рукой. Ну, конечно, как тут выиграешь!

– Остроумно проделано! – восхитился джентльмен с замшелым лицом.

– Стал инструктором. Думал, других научу плавать, – все меньше утопленников будет; а меня заставили развлекать в бассейне пышных дамочек. Закатит глаза этакая пышка килограммов на восемьдесят и шепчет: «Ах, держите крепче, я, кажется, тону!» А жиру в ней – топи, не утопишь!

Слушатели расхохотались. Летчик, не замечая их веселья, продолжал:

– Призвали в армию, сделали пилотом. Рассчитывал летать над Антарктикой. Да кому нужны мои мечты? Нанялся вот теперь в легион, буду возить грузы.

– Бомбы, между прочим, тоже именуются грузом, – напомнил джентльмен с замшелым лицом.

– Только работа, мистер! Я не собираюсь воевать! – решительно сказал летчик.

– Какая разница, – привезете вы консервы или оружие? Винтовку возьмет другой, закусит вашими консервами и пойдет стрелять. Цивилизация!

– Не интересуюсь политикой, мои идеалы…

– Идеалов не существует! Их выдумали коммунисты, – перебил его джентльмен с замшелым лицом.

– Точно! – едва ворочая языком, подтвердил краснолицый.

Летчик вскоре покинул странных джентльменов. Отойдя к фальшборту и задумчиво глядя на расползавшиеся клубы тумана, он вслух рассуждал:

– А пожалуй, эти канальи правы: грузом могут быть и бомбы. Но я их бросать не буду.

Внизу, у трапа, покачивался морской катер. Он только что выскочил из тумана. Это было небольшое суденышко с короткой мачтой и зачехленным пулеметом на носу. Прибывшие поднялись на борт лайнера.

Чернобровый человек в черном плаще и военной фуражке доложил подошедшему адъютанту Луиса:

– Капрал Варош. Прибыл по приказанию майора Чинча!

Хотя он и четко выговаривал слова, но чувствовался акцент, обычно присущий людям, говорящим на не родном языке.

Адъютант забрал запечатанный пакет и, приказав подождать, ушел к полковнику.

Наварро тем временем, перехватив у стюарда бифштекс и графин виски, уселся за крайний столик под тентом.

– Капрал, вы с этого острова? – спросил он прибывшего. – Завидую вам. Ну-ка, хлопните стаканчик, пока начальство не видит, – и он дружелюбно протянул гостю виски.

Капрал не заставил себя упрашивать: оглянувшись, он произнес:

– За вашу удачу, господин летчик, на земле и в воздухе!

Залпом выпив виски, капрал поставил на стол стаканчик и доверительно сказал:

– А завидовать, разрешите доложить, не приходится. Этот остров… он хорош лишь издали. А так – пальмы, камни да тоска. Главное – тоска.

Вернувшийся адъютант поманил к себе капрала, и они по трапу спустились в трюм. Наварро опять погрузился в бездумное созерцание рассвета над океаном.

Летчик не заметил, как на палубе показался высокий широкоплечий человек, сопровождаемый краснолицым джентльменом и капралом. Поравнявшись со скучающим Наварро, пленник неожиданно шагнул к его столику, схватил с тарелки бифштекс и, поклонившись, сказал:

– Благодарю, сэр! Весьма признателен!

При этом спокойно стал рвать бифштекс зубами.

Краснолицый, зашипев, как кот, которому наступили на хвост, двинул похитителя кулаком в бок, но голоса не подал. Странная процессия молчаливо проследовала к трапу и словно растворилась. Наварро изумленно смотрел им вслед.

– Сомнительно, чтобы все это мне приснилось, – сказал он озадаченно, – бифштекс только что вот тут был! Не пьяный ли его схватил? – Вдруг летчика осенила догадка: – Да он просто голоден, сидел в арестантском трюме. Стюард! Немедленно дюжину самых отборных бифштексов!

Наварро вскочил. Он бы побежал за неизвестным ему голодным парнем, если бы джентльмен с замшелым лицом, сидевший невдалеке и наблюдавший за всем происходящим, не удержал его.