Ольга встретила его с заметным недовольством:

— Обед давно остыл. Где ты так долго пропадаешь?…

Ян пожал плечами и спокойно ответил, выдержан пытливый взгляд жены:

— Сапожника не было дома. Мне пришлось подождать.

Четыре месяца прожила Ильза в усадьбе Лаверов. Пока держался санный путь и хозяин отряжал на заработки двух лошадей, Ильза не только зарабатывала на пропитание себе и Артуру, но кое-чем могла помочь и семье брата. Выбрав в лавке потребительского общества дешевый вязаный костюмчик для Артура, она купила такой же и Айвару; маленькие друзья, шагу не ступавшие друг без друга, обрадовались обновкам.

Когда все бревна были вывезены, Ильза несколько недель пряла лен для хозяйки усадьбы, потом села за станок и наткала целый тюк простынного полотна. Пока у Ильзы была работа, Ольга не показывала и вида, что ее тяготит присутствие золовки. Случалось, по вечерам женщины беседовали о своей юности, вспоминали общих знакомых. Особенно разговорчивой Ольга никогда не была, только теперь ее сдержанность уже не проявлялась так подчеркнуто, а в иных словах звучало что-то похожее на задушевность. Но были минуты, когда Ильза чувствовала, что невестка ревнует к ней брата за то, что Ян в свободное время любил поговорить с сестрой. Иногда Яну удавалось урывать время и для детей, он усаживал их на колени, рассказывал им сказки, учил новым играм. Хотя он делил свое внимание и ласку поровну между обоими, Ольге казалось, что Ян как-то особенно привязался к Артуру и что каждая даже сдержанная ласка, которую он дарит племяннику, отнята у их собственного сына, а он имел право на всю любовь отца — без остатка. Если Ян и впредь намерен делить заботы между своим сыном и ребенком от неизвестного молодца, то Айвару и в детские годы придется от многого отказаться. Кроме того, жить в маленькой батрацкой избе впятером было тесно.

Когда Ильза снова осталась без работы, Ольга уже не скрывала, что ей надоела эта теснота. Все чаще случалось, что при входе в комнату Ильзы Ольга умолкала на полуслове и, повернувшись к ней спиной, начинала делать что-нибудь такое, в чем не было никакой надобности. Артур все чаще вертелся под ногами, Ольге приходилось покрикивать на него и отталкивать в сторону. Тогда Ильза поняла: больше так жить нельзя.

Как только наступила теплая погода, Ильза стала искать работу. Однажды ее не было два дня. А когда она вернулась, ее приподнятое настроение яснее всех слов говорило, что на этот раз поиски увенчались успехом: Ильза нашла работу в небольшом местечке, километрах в тридцати от Лаверов, на предприятии, которое объединяло лесопилку, мельницу и шерстечесалку, и уже сняла небольшую комнату недалеко от места работы. Можно было перебираться туда хоть сегодня.

Лицо Ольги сразу точно просветлело, весь вечер она была суетлива, со всеми любезна и необыкновенно разговорчива. Эта внезапная перемена еще больше убедила Ильзу, что они с Артуром были здесь в тягость. На другой день Ильза попрощалась с невесткой и Айваром. Ян попросил у Лавера лошадь, чтобы отвезти сестру в местечко.

Когда весь скарб Ильзы погрузили на телегу и можно было трогаться в путь, Ольга с Айваром вышли проводить их.

Чувствуя, что скоро придется расстаться, ребята все утро ни на шаг не отходили друг от друга. Они обошли все знакомые места, где играли вместе, взобрались на земляную крышу погреба, чтобы в последний раз кубарем скатиться с нее, пили березовый сок, собранный отцом Айвара в роще. За эти четыре месяца они так привязались друг к другу, что не могли и представить себе, как будут жить врозь.

— Мамочка, почему Артуру надо уезжать? — грустно спросил Айвар. — Пусть он останется у нас.

— Нельзя, сынок, — ответила Ольга. — Артур должен жить у своей мамы. На новом месте им будет лучше, чем у нас.

— А мне не хочется, чтоб Артур уходил… — не унимался сын.

— Пускай Айвар едет с нами, — в свою очередь настаивал Артур. — Мне жаль, что он остается здесь.

— Летом ты можешь приехать в гости к Айвару, — успокаивала Ильза. — Приедем оба. И Айвар с мамой тоже когда-нибудь приедут к нам.

Только так удалось их немного успокоить.

До конца аллеи все шли пешком. Выехав на дорогу, Ян остановил лошадь. Яркое апрельское солнце ласково сияло над черными полями. Снег уже сошел, и на подсохших участках крестьяне пахали. В рощах и придорожных кустах весело чирикали птички.

— Напиши, как устроишься на новом месте… — сказала на прощание Ольга.

— Ян тебе расскажет, — ответила Ильза. На мгновение она задержала руку Ольги, застенчиво и вопросительно посмотрела ей в глаза. Но невестка сделала вид, что не понимает этого взгляда, натянуто улыбнулась и, освободив руку, спрятала ее под передник. Тогда Ильза отошла от Ольги, и они расстались, не поцеловав друг друга. Айвар с Артуром подали друг другу руки и сказали: «До свидания…» В последний момент, уже сидя в телеге, Артур, что-то вспомнив, вскрикнул:

— Подожди, дядя Ян, не езжай еще!

Он вынул из кармана пальто две переводные картинки и протянул Айвару:

— Возьми, я тебе дарю.

Тогда и Айвар в свою очередь вытащил из-за пазухи ивовую свирельку, сделанную вчера отцом, и, встав на спицу колеса, отдал Артуру:

— Возьми себе. Мне папа сделает другую.

Телега тронулась. Артур все оглядывался на стоявшего в конце аллеи друга, махал ему рукой и вдруг заплакал:

— Мне жалко, что Айвар останется здесь.

Увидев это, не удержался и Айвар. Глотая слезы, он побежал за телегой и с плачем кричал:

— Подожди меня… Я хочу… Я хочу…

Но ждать было некогда. Ольга догнала Айвара и взяла его за руку.

— Глупенький, чего ты, — успокаивала она сына. — Найдешь других друзей. Они будут не хуже Артура.

Но мальчик не слушал ее, вырывался и громко плакал. Ему было горько, что в этот весенний солнечный день увозят неизвестно куда его лучшего друга. Айвару казалось, что он никогда не увидит Артура и не будет больше с ним играть… это было страшно. Почему взрослые этого не хотят понять?

После отъезда Ильзы и Артура Яну Лидуму казалось, что дом вдруг опустел. Ему не хватало сестры, с которой он мог свободно и откровенно поговорить почти обо всем; с Ольгой он пока что так разговаривать не мог. Может, позднее, когда ему удастся поднять жену до своего уровня, Ольга станет разделять с ним его убеждения и стремления, — тогда прекратится теперешнее духовное одиночество, которое иногда угнетает человека больше, чем самая тяжелая работа.

Свободные минуты, редко выпадавшие на его долю, он посвящал сыну. Он учил его читать и писать, простыми, чудесными рассказами знакомил Айвара с природой и жизнью людей. Ему рано удалось пробудить в сыне любознательность, а когда мальчик все чаще стал приставать к отцу со своими многочисленными «а что это?» и «почему?», Ян никогда не оставлял этих вопросов без ответа, терпеливо объяснял непонятное Айвару. Поэтому не удивительно, что сын всей душой привязался к отцу. Мать он любил — к ней можно было приласкаться, откровенно поведать свои чувства, а отец был самым сильным, умным и самым замечательным человеком на свете, каждому его слову следовало верить.

В жизни батрака все времена года одинаково тяжелы. Когда на полях и лугах нечего было делать, Лавер находил работу для Яна по дому, а когда там все было переделано, посылал выполнять гужевую повинность или заставлял, с большой выгодой для себя, заниматься извозом. Вся эта работа проходила на глазах у людей, этим трудом Ян зарабатывал на жизнь семье. А вот о другой работе, которая была несравненно тяжелее, больше, ценнее, знали только немногие. И именно ей Лидум посвящал весь остаток своего времени и сил. Что эта незримая работа приносит зримые плоды, чувствовалось к по возрастающей нервозности властей, опирающихся на кулаков и айзсаргов, и по ожесточенной возне полицейских в соседних волостях, и по резким разговорам батраков при заключении с хозяевами договоров, и по смелым, «еретическим» вопросам учеников в школе, и по тому, как уменьшались в церковных приходах группки молодежи на конфирмации.