- Когда-нибудь ты все узнаешь, - сказал отец и отвел маленькую руку.

В зал вернулись гости, и ему пришлось прервать беседу с сыном.

На следующий день, после службы в часовне и завтрака в зале, герцог вновь тронулся в путь. Он обещал Ричарду вернуться недели через две. В свой черед отец взял с мальчика обещание быть прилежным учеником отца Лукаса и слушаться сэра Эрика де Сентвиля.

Однажды вечером госпожа Астрида сидела на своем высоком стуле у самого жаркого камина в большой зале. Она пряла лен на деревянной прялке. Пальцы ее проворно сучили нить, и веретено плясало на полу. Напротив матери дремал в кресле сэр Эрик де Сентвиль. На маленькой скамеечке чуть поодаль пристроился Осмонд. Он ровнял и обстругивал острым ножом перья диких гусей - они нужны были для того, чтобы оперить стрелы.

Дальше на скамьях расположились слуги - женщины, тоже со своими веретенами, по одну сторону, мужчины - по другую. Зала освещалась алым пламенем камина и огромным светильником, свисающим с потолка. Поэтому, несмотря на то, что окна закрывались деревянными ставнями, было довольно светло. Маленький Ричард Нормандский играл с несколькими собаками. Он то поглаживал их большие шелковистые уши, то щекотал кончиком перышка, взятого у Осмонда, подушечки лап, то не давал большому добродушному псу прикрыть глаза, а терпеливое животное лишь тяжело вздыхало в ответ. Верно, оно понимало, что и человеческим детенышам нужна такая же возня, как и щенкам. В тихом малыше мало жизненной силы - что из него вырастет? Не отставая от пса, мальчик тем не менее то и дело поднимал голову и пристально смотрел на госпожу Астриду, боясь пропустить хоть одно ее слово. Она повествовала о том, как дед Ричарда ярл Ролло был крещен и в течение семи дней носил белые крестильные одежды. Помнила она, словно это было вчера, какие дары Ролло преподнес в ту неделю какому храму в своем герцогстве: в церковные стены пришли многие сокровища, прежде добытые норманнами в грабительских набегах. Быть может, у тех же храмов они некогда и были отняты! Как радовался благочестивый народ!

- А еще расскажите, как дед Ролло опрокинул короля Карла Простака! Вот уж я посмеюсь!

Старая дама нахмурилась. Верно, от кого-нибудь из слуг мальчик набирается подобных историй! Не таким уж простаком был король Карл Простоватый. У него не было военной силы на то, чтобы прогнать норманнов с низовий реки Сены. А норманны приходили грабить в те места так часто, что в конце концов просто начали там селиться. И вот король Карл предложил ярлу Ролло в жены свою дочь и законное право владеть этим благодатным краем в качестве вассала франкского короля. Конечно, король поставил условием христианское крещение ярла и его соратников. Ролло согласился на это и таким образом сделался из грабителя защитником местных жителей. Сколь важным был этот день для норманнов! Руанский архиепископ Франко встретил Ролло с ключами от города. Прибыл и король Карл, чтобы принять присягу нового вассала. Вот тут-то и вышел случай, о котором мальчику, строго говоря, незачем знать. Произнеся вассальную присягу, Ролло должен был по обычаю облобызать ногу своего сюзерена. Однако вместо того, чтоб склониться перед королем, ярл просто протянул руку и схватил того за ногу. Король потерял равновесие и стукнулся затылком об землю, а Ролло преспокойно подтащил его ступню к своим губам. Грубые его соратники меж тем громко хохотали над шуткою своего предводителя. А что, кто скажет, что Ролло нарушил уговор и не поцеловал ноги?

- Нет, нет, лорд Ричард! - наконец возразила старая дама. - О таких вещах я не люблю рассказывать. Это случилось, когда норманны еще не научились учтивому обращению, давно пора позабыть те грубые нравы. Мы поклонялись тогда жестоким богам - Одину и Тору, и сами сеяли кругом ужас и горе. Что о том вспоминать! С тех пор минуло больше трех десятков лет. Лучше я поведаю вам о том, как мы прибыли в Сентвиль. Я была тогда молодой девушкой. Как необычны показались мне эти тихие зеленые луга и широкие спокойные реки в сравнении с родными норвежскими фьордами, что вздымают копья темных скал в свинцовое небо! Право, эта перемена помогла мне почувствовать различье между языческим прошлым и христианским будущим. Ну да этого Вам не понять, мой лорд, Вы слишком юны. Я помню высокие сосны и глубокий снег. А как я любила девочкой проводить дни напролет в лодке, которую мне позволяли спускать в маленький залив…Я не боялась открытого моря, мне так хотелось помериться силой с волнами! Но в мое время дети были куда послушнее, чем теперь…

Но тут ей пришлось прервать свой рассказ. За воротами замка раздался звук охотничьего рога. Собаки вскочили и оглушительно залаяли. Осмонд поднялся и прикрикнул на них, пытаясь успокоить. Ричард подбежал к сэру Эрику.

- Проснитесь, сэр Эрик, проснитесь! - закричал он радостно. - Это прибыл мой отец! Надо поскорее открыть ворота и встретить его!

- Тихо! - приказал сэр Эрик собакам и медленно поднялся из своего кресла, когда рог протрубил снова. - Осмонд, сходи посмотри с привратником, кто это к нам так поздно: друг или враг. А Вы, лорд, - добавил он, обращаясь к Ричарду, кинувшемуся было за Осмондом, - оставайтесь здесь.

Мальчик послушался и остановился, хотя от нетерпения его била дрожь.

- Должно быть, посланные от герцога,- решила госпожа Астрида.- Вряд ли это он в столь поздний час!

- Нет, нет, дорогая госпожа Астрида, это должен быть он! Он обещал приехать! Вон лошади затопали. Это его черная кобыла. Я побегу, подержу ему стремя. О, сэр Эрик, пустите меня!

Сэр Эрик ничего не ответил. Послышались шаги, кто-то поднимался по каменным ступеням. Ричард хотел было кинуться навстречу отцу, но это оказался Осмонд. По выражению его лица уже можно было догадаться, что случилось нечто дурное.

- Граф Бернард Харкутский и сэр Райнульф де Феррьер! - Провозласил он, и отступил в сторону, чтобы пропустить их.

Разочарованный мальчик остановился посреди залы. Граф Харкут не стал приветствовать Эрика или его мать, он приблизился к Ричарду, опустился перед ним на колени, взял его руку и, тяжело переводя дыхание, произнес хриплым голосом:

- Ричард, герцог Нормандии, я Ваш преданный вассал!

Затем он поднялся с колен. То же самое проделал и Райнульф де Феррьер. Между тем старый вояка закрыл лицо ладонями и зарыдал в голос.

- Неужели это правда? - с ужасом спросил барон де Сентвиль.

Феррьер посмотрел на него и горестно вздохнул. Тогда барон также опустился перед мальчиком на колени.

- Я Ваш преданный вассал. Присягаю на верность и клянусь родовым замком и всеми владениями Сентвилей.

- Нет, нет! - в отчаянии закричал Ричард. Он весь дрожал. Мальчику казалось, что ему снится какой-то страшный сон, вот только пробудиться поскорее у него никак не получалось.

- Что это значит? Госпожа Астрида, скажите мне, что все это значит? Где мой отец?

- Увы, мой мальчик! - сказала старая дама, обняв его и крепко прижимая к себе. По щекам ее потекли слезы.

Мальчик немного успокоился в ее объятиях и теперь, широко раскрыв глаза и затаив дыхание, слушал беседу взрослых, уже не обращавших на него ни малейшего внимания.

- Герцог умер,- проговорил сэр Эрик де Сентвиль. Ошеломленный этой страшной вестью, он все никак не мог прийти в себя.

- Да, - печально подтвердил Райнульф. Наступившая тишина была нарушена хриплыми всхлипываниями старого графа Бернарда.

- Но как? Когда? Что произошло? - немного опомнившись, начал спрашивать сэр Эрик. - Ведь когда вы собирались туда, никто и подумать не мог… О, почему меня не было с ним!

- Не на поле битвы он погиб!- мрачно ответил сэр Райнульф.

- Неужели болезнь так быстро свела его в могилу?

- Нет, не болезнь, - ответил Феррьер.- Герцог пал жертвой вероломства предателей Флемингов! Все случилось на острове Пеквини.