– А как же быть с ангелами-хранителями политиков, вызывавших отрицательные эмоции во всем мире? Вот Гитлер, к примеру? Почему ангелы-хранители большей части жителей Европы не помешали ему их завоевать?

Он пожал плечами.

– А ангелы-хранители Германии? Она-то в него верила, по крайней мере, достаточно долгое время. У Гитлера, кстати, к началу второй мировой войны, были идейные союзники не только в Германии. Может, он потому и проиграл, что умудрился настроить против себя большую часть человечества и с этого момента был обречен? Количество ангелов-хранителей его противников значительно превысило число тех, кто в него верил

Я крякнул.

Да, не подловишь.

Хотя…

– Значит, – уточнил я. – Сосновский невольно подтолкнул эволюцию человека везучего лет на триста, пятьсот?

– Нет.

– Почему? – искренне удивился я. – Ваши дети…

Он вздохнул.

– У меня не будет детей.

– Почему?

– Ну, это же просто. Великая удача охраняет меня от всех невзгод и опасностей. Кстати, заодно и от конкурентов. Понимаете?

– Дальше, – потребовал я.

– Вы так и не поняли?

– Нет.

Он еще раз вздохнул.

– Ну, хорошо, я вам объясню. Конкурентами станут дети. У них будут такие же, как у меня, а то и более сильные способности. В любом случае, они будут представлять для меня опасность.

– И эта великая удача…

– Ну да, она делает все, для того чтобы они никогда не появились. А учитывая ее всемогущество…

– Значит, вы… – сказал я.

– Нет, нет, – грустно улыбнулся он. – У меня все нормально. Я стопроцентный мужчина. Но все женщины, с которыми мне случается разделить ночь…

– Они умирают, – мрачно сказал я.

– О, нет, – усмехнулся он. – К чему такие крайние меры? Великая удача предпочитает действовать более простым, требующим меньших энергетических затрат путем. К примеру, неподходящие для зачатия дни… Убивает она лишь в самом крайнем случае. Впрочем, пару раз, прежде чем я до конца осознал, что именно происходит, случалось и такое.

– Значит…

– Да, – резко перебил меня он. – Именно так. У меня слишком сильный ангел-хранитель. Мне просто не найти женщину, обладающую такой же. как у меня. удачей, способной нейтрализовать действия моего ангела-хранителя и позволившей ей зачать от меня ребенка. Помните, вы говорили о том, что большая удача поможет найти свою вторую половину? А как быть, если ее еще нет на свете? Что делать, если она появится на свет не раньше, чем лет через триста, пятьсот? Понимаете? Возможно, именно сейчас где-то в мире, в такой же, как у Сосновского, лаборатории, некто пытается повторить его опыт. Если одному человеку пришла в голову какая-то идея, то всегда найдется и другой, способный до нее додумается. И, возможно, в результате этого опыта могла бы возникнуть моя пара, та женщина…

Он замолчал, горестно взмахнул рукой и пригубил из бокала.

Я кивнул.

– Понимаю. До тех пор, пока вы живы, никто повторить опыт Сосновского не сможет. Великая Удача охраняет вас и тут.

– Верно, – тихо промолвил он. – Так оно и есть. Никаких конкурентов, никакой опасности.

Мы немного помолчали.

Потом я заказал еще по коктейлю.

Сдос глотнул из своего бокала и с горечью сказал:

– Более всего меня убивает даже не это. Вы попали в точку, когда сказали о теории, объясняющей, почему наш мир летит в тартарары. Я вам возразил и рассказал о маленьких ангелах-хранителях других людей. И все же иногда мне кажется… иногда я пытаюсь представить, как моя Великая Удача в конечном итоге отражается на состоянии мира. Не само прямое ее воздействие, поскольку оно, как правило, касается лишь окружающих меня людей, а последствия этих воздействий, расходящиеся подобно волнам от брошенного в пруд камня. Я не могу знать, на какие меры идет Великая Удача, чтобы защитить меня, к примеру, от попадания в водопроводную систему, из которой я пью воду, каких-нибудь отравляющих веществ или от аварийного взрыва ближайшей атомной станции. А если учесть более глобальные опасности, вроде войн… Кто знает, может быть, подоплека большинства происходящих в мировой политике процессов в действительности имеет целью лишь ограждение меня от каких-то неведомых мне глобальных опасностей?

– Но даже если и так, – сказал я, – то стоит ли думать о процессах, за которыми вы не сможете проследить, узнать их реальную подоплеку?

– Вот это и печально. Кто знает, может быть во имя моего благополучия, уже умерло такое количество людей, что меня надо судить как нацистского преступника?

Мы еще немного помолчали.

Я никак не мог придумать, что еще ему можно сказать. В самом деле…

Сочувствовать? Стоит ли сочувствовать тому, кто может получить все, что пожелает, и достаточно быстро? У него никогда не будет детей? Да, скверно, но на Земле проживает великое множество его собратьев по несчастью, лишенных привилегий, даруемых обладанием Великой Удачей. Он – одинок? Ну и что? Я вот тоже в данный момент одинок. Только, он может себе позволить прямо сейчас отправится в какой-нибудь клуб для богатых и весело там провести время. Я же буду до утра кочевать из бара в бар в поисках следующего чудика, поскольку более дорогого развлечение мне не по карману. Причем, кроме всего прочего, он надежно огражден от всяких там неприятных случайностей, от целого сонмища страшных болезней… да от чего угодно… В то время, как я…

Я вздрогнул.

Зависть? О нет, это не она. Можно ли завидовать идущему за окном дождю, кошке, наделенной даром получать кайф оттого, что ее гладят по мягкой шерстке, лорду, получившему свой титул от рождения?

Лорду…

Он получил свою Великую Удачу тоже от рождения, не приложив к этому ни малейших усилий. Можно ли тут чему-то завидовать? Хотя есть же люди, жаждущие дворянских титулов.

Я ухмыльнулся.

А все-таки, наверное, правы утверждающие будто часто общающиеся с сумасшедшими , рискуют сами слететь с катушек. Вот и я…

С чего я надумал воспринимать фантазии этого чудика всерьез? И вообще, стоит ли сейчас о чем-то раздумывать? Надо попытаться выжать из Сдоса еще что-то, какие-то подробности его мнимой жизни. Еще хоть капельку… Детали, важные мелочи. Чем их будет больше…

– Благодарю, – нарушил молчание Сдос. – Вы меня не только выслушали, но еще и подкинули мне парочку неплохих мыслей… Это ценный, очень ценный подарок.

– Я счастлив, если смог вам помочь.

– А теперь мне пора, – сказал Сдос. – Думаю, мне надо вернуться домой и эти мысли хорошенько обдумать.

Он встал.

– Подождите, – промолвил я. – У меня к вам еще столько вопросов. Неужели вы позволите мне остаться в неведении…

Теперь я чувствовал себя игроком, сумевшим наконец-то запустить лапу в кассу игорного дома, вернуть себе некую толику проигранных денег, игроком, которому вдруг объявили, что заведение уже закрывается и более никакой игры не будет.

– Мне пора уходить, – жестко сказал он. – И если вы попытаетесь меня удержать… Кто знает, может быть, великое везение расценит это как попытку причинить мне зло…

Я ему, конечно, не верил ни капли, но почему-то в этот момент у меня по спине пробежал холодок. Именно поэтому я так и не задал уже готовый сорваться с губ вопрос.

А он шел прочь, к выходу из бара. Он уходил, гордо вскинув голову, не глядя по сторонам, словно король, шествующий впереди своей свиты.

Я подумал, что так оно в его представлении и есть. Только, вместо свиты, за ним шествовала Великая Удача. Так ли это хуже? Может, несмотря ни на что, – лучше?

Еще я подумал, что уже почти поверил и в рассказанную им историю жизни, и в теорию Сосновского.

Наверное, это и помешало мне начать действовать. А ведь по идее, я мог попытаться за ним проследить. Узнать, кто он, откуда, выведать его настоящую историю, истинное имя. Мои, годами отработанные инстинкты требовали от меня именно этого. Но я не решился.

Нет, только не я и не сейчас.

Что, если в его словах имеется хоть какая-то толика правды? Стоит ли связываться с самой Великой Удачей? С ней шутки плохи.