Двадцатый век с какой-то жестокой поспешностью заметает свои следы. Уносит за собой все свои приметы, меняются очертания стран на картах, рушатся экономики, уходят под асфальт нового времени былые страны-лидеры. Один за другим уходят в мир иной великие русские писатели. Двадцатый век с ужасающей скоростью затягивает их, своих великих свидетелей и летописцев, в воронку небытия. Меняется карта звездного литературного неба. Еще совсем недавно я перед одними преклонялся, с другими спорил, третьих презирал. Но все они творили реальную литературу ХХ века. Были ее важными составляющими. И вот только за этот последний месяц: Петр Проскурин, Виктор Астафьев, Анатолий Ананьев, Виталий Маслов, Эдуард Володин… А чуть раньше Вадим Кожинов, Татьяна Глушкова, Дмитрий Балашов, Михаил Ворфоломеев… Все, с кем крепко дружил и крепко ругался, о ком писал и с кем беседовал. Половины из тех, кто окружал меня в восьмидесятые-девяностые годы в нашем литературном пространстве, уже не существует. Еще немного, еще пяток-другой наших литературных лидеров уйдет вослед двадцатому веку. И появится совсем иная карта литературы. Кругом новые лица — новая литература. Да и литература ли? В ее старом классическом понимании? С ее старыми нравственными и этическими нормами? С ее былыми героями? Понимают ли молодые писатели нас? Понимаем ли мы их? Уверен, дело не в простой смене поколений. Не в классической проблеме отцов и детей. И уж тем более не в противостоянии левых и правых, традиционалистов и новаторов, русских и русскоязычных. Уверен, дело даже не в разных эпохах. Все эти противостояния, все привычные для нашей литературы проблемы смены поколений и эпох, смены литературных течений сегодня уступают место иной глобальной смене, смене цивилизаций. Когда-то мой друг Эдуард Лимонов, сидящий ныне уже около года в Лефортово при преступном равнодушии российской интеллигенции, написал блестящую книгу "У нас была великая эпоха". Еще при советской власти он оплакивал ее будущее крушение. Ибо великая эпоха на самом деле была. И никогда за всю тысячелетнюю историю Россия не достигала такого величия, такой значимости и такого благополучия, как в ХХ веке. При всех наших великих же трагедиях и кровопролитиях. Боюсь, никогда уже и не достигнет.

Нынешний цивилизационный кризис жестко ударил и по всей нашей отечественной литературе, загнав ее в глубокий мистический пессимизм. Почитайте последние работы таких разных писателей, как Проханов и Распутин, Зиновьев и Личутин, Астафьев и Афанасьев, все они смотрят в будущее, как в какую-то ужасающую бездну. Кто-то бросает писать или уходит в глубокую историю. Кто-то сочиняет забавные альтернативные истории. Но никто не ждет от будущего ничего хорошего.

Историк литературы усмехнется: все это уже было. Впадали в пессимизм. Отрицали будущее, не верили в возрождение. В двадцатые годы уже писали, что у русской литературы есть одно будущее — это ее великое прошлое. Ничего, вскоре пришло великое настоящее: Платонов, Шолохов, Булгаков. Даже внутри единого красного порыва менялись эпохи, наступали периоды отчаяния. То Николай Асеев проплачет в яростном неприятии НЭПа: "Как же быть твоим поэтом / Коммунизма племя,/ Если красит рыжим цветом,/ А не красным время?", то шестидесятники разуверятся в своих неоленинских идеалах и будут требовать попеременно "уберите Ленина с денег", "тишины хочу, тишины" и даже чувствовать себя затравленными волками, перемахивая через красные флажки. Были периоды отчаяния крестьянского, сначала у Николая Клюева и Сергея Есенина. Спустя десятилетия — у классиков деревенской прозы. Все это уже было. Но ныне истощились все ресурсы былой цивилизации: интеллектуальные, нравственные, оборонные, научные, экономические, даже спортивные.

У новой литературы исчез былой язык, она пишется на никаком языке. У новой литературы исчез былой читатель. Надо сказать, что наша великая эпоха была не только тоталитарной, но и тотально-интеллигентной. Все говорят, что у нас рухнула экономика, плачутся, что у нас исчезла великая армия, но не замечают, что исчез читатель. Тот миллионный слой мэнээсов и конструкторов, который и проглатывал за ночь "Доктора Живаго", заучивал наизусть Пастернака и Твардовского, Рубцова и Евтушенко, стоял в очередь за Трифоновым и Василием Беловым. Такого читательского слоя никогда до этого не было в России и никогда уже не будет. Дело не цене книги. И даже не в таланте автора. Дело в миллионной касте образованных сотрудников каких угодно институтов, бюро и контор, которые и создавали читательское общественное мнение, втягивали в свою орбиту уже интелигенцию заводов, армейскую элиту и даже работников торговли. Которым позорно было не читать Булгакова или Распутина. Через силу, но читали даже все работники обкомов и крайкомов. Исчезла навсегда эта миллионная каста, либеральное порождение сталинской великой эпохи. Больше никому и никогда такое количество мэнээсов не понадобится. Значит, ушли навсегда былые литературные приоритеты. Не понадобится в таком количестве былая литература. Не понадобятся и писатели, как общественные деятели, как диктаторы общественного мнения. Неужели нас ждет конец?

Не думаю. Россия станет другой. Уже очень долго такой значимой, такой великой, такой благополучной она не будет. Скорее еще не окончился даже период ее падения. Долетают последние самолеты, доработают последние оборонные разработки еще советских лет. Дальше все, долгий перерыв, никакого шестого, седьмого поколения новых технологий не предвидится. Мы будем ужиматься еще долго по всем своим параметрам, потихоньку приходя в себя. Познавая себя в своем новом национальном облике. И вот тут новой России понадобится новая литература. Еще будет продолжаться экономический кризис, оборонный, территориальный, геополитический, а наступит время нового духовного подъема. Нового литературного подъема. Придет уже другой читатель, которому не нужна будет литература развлечений. Ни в массовом варианте, ни в элитарном. Читатель не такой массовый, но более требовательный. Нужна будет великая литература для понимания себя самих, для понимания новой России. И западный издатель лихорадочно будет искать не слабых копиистов западной культуры, а этих новых русских пророков.

Я уверен, когда она будет по-настоящему нужна, сразу же появятся и пророки. Тогда и появится молодая великая русская литература. Дай Бог нам дожить до этого времени!

Растет число верных сынов России. И это неотвратимо. Кончается угар западнизации. Продирают глаза русские люди, спадает пелена, наступает горькое похмелье даже у самых отчаянных либералов. А наши самые лютые враги напяливают на себя маску патриотизма. Ну что ж, главное — создать такие условия жизни, чтобы все были вынуждены служить России. Чтобы все были заинтересованы служить России.

Наша национальная идея — это русская литература. Вот почему никак не вышибить из русских людей веру в слово. Россия — страна слова. Удивляется постмодернист Владимир Сорокин: "Я всегда воевал с литературой. Хочу, чтобы с наших глаз спали эти книжные очки, через которые мы, особенно здесь, в России, видим весь мир, тут страна чрезвычайно литературизированная… Ну почему печатное слово в России так сильно воздействует? Сколько можно?" По-прежнему писатель в России влияет на общество. Вот почему писателей искусственно отлучили от телевидения, вот почему власть уже десять лет держит писателей в черном теле. Особенно писателей, остающихся верными великим традициям русской литературы. Для либералов букеры и антибукеры, для особенно продажных — березовские «триумфы», патриотам с барского правительственного стола не доставалось ничего. Но изрядно надоели читателям любых рангов, любых категорий нечитаемые кроссворды постмодернистов и творцов филологической заумной литературы. Читателям надоели разоблачения былых героев и фальсификация нашей истории в духе Радзинского или Резуна-Суворова. Издох Антибукер, закончив свое существование позорным воспеванием акунинщины. Признали свое поражение творцы Букера, умудрившиеся за десятилетие ни разу не присудить приз за достойную книгу. Даже суперлиберальные критики стали всматриваться в нашу сторону. Очень вовремя родилась общенациональная литературная премия "России верные сыны", учрежденная общественно-политическим движением " Сыны России". Ее рейтинг увеличился вдвое по сравнению с прошлым годом. Лидер движения "Сыны России" известный промышленник, общественный и политический деятель Виктор Столповских, председатель жюри премии Петр Проскурин, члены жюри премии генерал-полковник Евгений Подколзин, композитор Юрий Маликов, поэт Сергей Каргашин, критик Владимир Бондаренко и другие оказались правы, сделав ставку на реальных лидеров современной литературы.