— Ладно, — согласился он с опаской, которая ранила ее сердце. Марш не хотел иметь с ней ничего общего. Джульетта могла заставить его провести с ней время, но не простить или снова полюбить.

— Здесь же нет закусок с конечностями, правда? — спросил он.

«Так вот чем вызвана его тревога? Обычной едой?»

— Ты имеешь в виду рыбу, которую подавали на банкете? Тебе не понравились наши блюда?

— Прости. Я не привык к подобному.

— Не нужно извинений. Я понимаю, — грусть рассеялась, сменяясь легкомыслием. Джульетта приняла правильное решение в выборе ужина. — Ничего с конечностями. Обещаю, — она позаботилась о том, чтобы не было ничего экзотичного, дав четкие инструкции.

Может, эта еда и не была терранской, но ее шеф-повар постарался, чтобы та была хотя бы похожа: хлеб, изготовленный из зерна, сыр, полученный из молока якуни, — если Джульетту спросят, то она намерено упустит упоминание о том, какое животное дало молоко — свежие фрукты и замаринованное нарезанное мясо.

Она указала на стол.

— Присядем?

Удобно устроившись, она нажала кнопку наручного коммуникатора. Несколько мгновений спустя служанка вкатила тележку и, раздав еду, отошла в сторону, ожидая дальнейших указаний. Джульетта отпустила ее взмахом руки.

— Со мной все будет в порядке, Силена. Если мне что-нибудь понадобится, я возьму сама. Пожалуйста, сообщи остальным, что я не хочу, чтобы меня беспокоили.

—Хорошо, принцесса, — Силена поклонилась и вышла.

— Пожалуйста, ешь, — Джульетта усмехнулась. — С тобой ничего не случится, — поддразнила она, на мгновение забыв, что Кур и Наймо отравились пищей. Марш правильно отметил, что ксенианская еда может быть опасной. Возможно, осторожность была уместна.

Он, казалось, не уловил связи и отправил в рот кусок мяса.

— Отлично, — его глаза расширились от удивления. — Почти как терранская говядина… но ведь это не она, не так ли?

— Это наша версия, — пробормотала Джульетта. Вкус действительно походил на говядину, если только ты не видел шестиногую ящерицу, которая пошла на блюдо. Даже не ящерицу, потому что на Ксениансе не было рептилий, в отличие от Земли, но она действительно так выглядела.

— Должно быть, земная еда казалась тебе странной, — сказал он.

— Иногда. Но мне нравилось все это пробовать. Настоящее приключение, — Джульетта отправилась на Терран, чтобы узнать как можно больше о планете. Хорошо или плохо, она хотела попробовать все. — Я полюбила кофе и шоколад, но так и не прониклась симпатией к балюту⁸.

— И не ты одна. Очень немногие вообще рискуют пробовать балют, — заметил Марш. —Люди едят яйца. Люди едят утку. И только немногие избранные готовы съесть отварной утиный эмбрион. Если ты любишь кофе и шоколад, но не балют, то это в значительной степени делает тебя почетным терранцом.

Почетный терранец. Замечательное утверждение, вот только она отказалась от всякой надежды претендовать на титулы, когда ушла, чтобы исполнить свой долг.

Джульетта наблюдала, как Марш пробует томпани. Толстая, похожая на цитрусовую кожура была снята, а мякоть нарезана ломтиками. По консистенции фрукт напоминал яблоко, но на вкус был чем-то средним между персиком и виноградом.

— Словно фруктовый салат в одном флаконе, — прокомментировал он.

Она кивнула.

— Земная пища проще, наша сложнее, больше похожа на какую-то смесь.

Сложная, как и недавний поворот политических событий.

— Ты не голодна? — он остановился, не донеся до рта еду.

— Я наслаждаюсь твоей реакцией, — чтобы успокоить его, Джульетта отломила кусок хлеба, съела его и закусила ломтиком мяса.

— Тебе удалось связаться с отцом?

Она медленно жевала.

— Да.

— Даже несмотря на перебои в связи?

Она опустила взгляд на нарезанный фрукт и взяла его пальцами.

— Удивительно, но да, — Джульетта поспешно откусила кусочек фрукта.

Марш положил свою еду обратно на тарелку.

— И как он отреагировал на то, что я здесь?

— Ничего особенного.

— Он никак не прокомментировал постороннего мужчину, навестившему его скоро-будет-связанной дочь?

«Надеюсь, не слишком скоро».

— Мы с тобой не чужие друг другу.

— А он знает об этом?

— Не вижу причин рассказывать ему о нашем прошлом.

«Правда».

— Это не имеет отношение к происходящему.

«Ложь».

То, что они были любовниками, имело отношение ко всему.

Марш прищурился.

— Значит, ты ничего не рассказала. Даже не связалась с ним.

— Ты не можешь быть в этом уверен.

— Могу. Во-первых, твой отец в любом случае задал бы множество вопросов, как я здесь оказался, а во-вторых, тебя выдает твое лицо.

— Не правда, — ксенианские глаза умели хранить секреты, тем более, как будущая Императрица, Джульетта часто практиковала тренировки лицевых мышц, помогающие скрывать эмоции.

Марш наклонился вперед и провел пальцем по ее скуле, обжигая кожу своим касанием.

— Милая, ты краснеешь, когда лжешь, — он так небрежно обронил ласковое прозвище, но это многое значило для самой Джульетты. Он называл ее милой, когда они были вместе.

— Я не краснею, — она была в этом уверена.

— Ксенианцы не краснеют так, как терранцы, но ты приобретаешь неуловимый розовый оттенок.

— Если это незаметно, то как увидел ты?

Он не ответил, но заерзал. Джульетта почувствовала его неловкость.

— Итак? — спросила она.

— Потому что... теперь я другой.

— Другой?

Его глаза остекленели, став такими же невыразительными, как у ксенианцев.

— Я стал киборгом.

— Ох. Это многое объясняет, — Джульетта окинула его взглядом, объяснение добавило понимания к изменениям, которые она заметила: высокий рост, скульптурная мускулатура, настороженность, которую он излучал, то, как он держал себя в руках, его сила и мощь. Марш был физически и умственно модифицирован с помощью биомиметической инженерии.

Он напрягся.

— К примеру?

— Твое исцеление после нападения якуни, то, как хорошо ты справился с Ша'ла. Кур и Наймо тренировались несколько недель.

— Они не бойцы.

— В отличие от тебя? Ты военнослужащий?

— Я работаю в мастерской по производству космических шаттлов.

И благодаря этому он стал бойцом? Марш планировал преподавать в университете. Кусочки пазла не складывались.

— Как ты стал киборгом?

— Я преподавал в университете и взял академический отпуск за пределами планеты для исследований. Произошел взрыв, теракт, я был тяжело ранен. Они залатали меня как могли и отправили домой на Терран. Там ко мне подошел мужчина с предложением поучаствовать в экспериментальной кибернетической программе, — Марш пожал плечами. — Конечно, я согласился. Кто бы отказался?

— Кто был этот мужчина?

— Ты его не знаешь.

— На кого он работает?

— Я не могу этого рассказать. Многое из того, чем я занимаюсь, засекречено.

— Но это подразумевает сражения?

Он кивнул.

— Только в крайних случаях, но зачастую так и есть.

— Слышала, что у киборгов есть особые способности.

— Есть. Они зависят от нашего программного обеспечения, — он постучал пальцем по своей голове, — от протезов, которые нам установили, и от того, на что запрограммированы наши наносомы. Но, в общем, мы все довольно крупные… — он скривился. — Возможно, ты заметила это. Наши мышцы усовершенствованы, делая нас сильнее и быстрее. Нашим телам можно навредить, но наносомы довольно быстро исцеляют многие травмы. Компьютерный микропроцессор работает в тандеме с биологическим мозгом, улучшая умственные способности и память. Я наполовину человек... наполовину машина, — под его левым глазом дернулся мускул. — Я называю себя человеком-андроидом.

— Ты мужчина во всех смыслах этого слова, — она накрыла ладонью его сжатый кулак. Марш попытался вырваться, но она лишь крепче сжала его руку. — Посмотри на меня, — тихо приказала Джульетта.

Он встретил ее пристальный взгляд.

— Неужели ты такого плохого обо мне мнения, что считаешь, будто несколько медицинских усовершенствований имеют значение? — спросила она.

— Намного больше, чем несколько, и это влияет на суждения некоторых людей, — Марш уставился на их руки.

— Я не отношусь к этим некоторым. Ты жив. Вот что имеет значение. Ты все тот же мужчина, которого я знала, — только стал крупнее. Ее сердце глухо стучало, когда она набралась смелости погладить его пальцы. Когда-то у него была мягкая, гладкая кожа академика, человека, который проводил свои рабочие дни, преподавая театральное искусство, свободные часы — в погоне за знаниями. Если ей и нужны были какие-то доказательства того, что он стал бойцом, то это подтверждали его руки, ладони были грубыми и мозолистыми. Жесткий, мужественный. Желание вспыхнуло в низу ее живота.

— Почему я до сих пор здесь, Джули? — Марш наблюдал за ней синими и настороженными глазами, но его большой палец все же заскользил по ее коже. По ее руке распространилось покалывание. Тоска вновь разбушевалась, а мысль о совокуплении с Наймо или любым другим мужчиной, кроме Марша, показалась невыносимой. Ей хотелось броситься в его объятия и заплакать. Прочь слезы, стены и одежду, чтобы вновь подняться к тому возвышенному состоянию, которого они достигали вместе, где жизнь была общей мечтой, где их сердца бились в унисон. Джульетта хотела возвращения того, что было между ними, пока она не бросила все, чтобы исполнить свой долг.

— Мне нужно было увидеть тебя, — ответила она.

— Но ты прогнала меня.

— Я не ожидала, что ты появишься на Ксенианс. Я была потрясена. Не знала, как реагировать, — и до сих пор не знала. Для женщины, которая собиралась связать себя узами с другим, она делала неправильный выбор.

— Ты когда-нибудь искала меня? — спросил Марш.

Она судорожно сглотнула.

— Нет.

«Вместо этого, я думала о тебе каждый день. Месяцами в тайне плакала».

— А ты искал меня?

— Постоянно.

— Значит, ты уже знал, что я дочь Императора, когда прибыл сюда?

Он откинулся на спинку стула.

— Нет. Понятия не имел. Я надеялся найти того, кто знал бы тебя. Оказывается, Джули — очень распространенное имя, а настоящего я не ведал.