В отрогах Джунгарского Алатау

В начале апреля южное небо синее и без единого облачка. Солнце настойчиво разогревает остывшую за зиму землю, и, хотя еще желты поля и кое-где в ложбинах белеют остатки грязного снега, дружно поют жаворонки и так соревнуются друг с другом, будто оспаривают право приветствовать пробуждающуюся природу.

Позади город в синих горах Заилийского Алатау, прикрытых снежными шапками, и долгие городские хлопоты, впереди интересная работа, дали пустыни, как море с необъятным ровным горизонтом, слегка взборожденным небольшими волнами холмов.

Ровно и трудолюбиво гудит мотор, упругий весенний ветер бьет в лицо и забирается под одежду. До отказа груженая коляска мотоцикла слегка вздрагивает на неровностях шоссейной дороги. Умышленно выбрана маленькая сильная машина, в расчете на бездорожье, простоту ухода и ремонт.

В юго-восточной части Казахстана расположен хребет Джунгарский Алатау. В его западных отрогах, глубоко вдающихся в пустыню, в бассейне реки Или нам предстояло провести лето в изучении животного мира. Отроги Джунгарского Алатау многочисленны. В предстоящем путешествии нужно было обследовать главным образом горы Чулак, Калканы и Катутау, то есть местность, расположенную по правому берегу реки Или, вверх по течению, начиная от поселка Или^[1]. Она мало посещалась натуралистами, очень слабо населена, пустынна.

Промелькнули мимо желтые поля и зеленеющие посевы озимой пшеницы, несколько сел, участки степей с высохшей травой. Дальше ушли горы Заилийского Алатау, ближе придвинулась пустыня. Желтые травы сменились редкой серой полынью, растущей вперемежку с низкорослыми злаками. А когда закончилась последняя аллея и машина как-то сразу вырвалась на простор, справа на горизонте появилась нежная сиреневая полоска — горы Чулак.

Что ожидает нас на этом маленьком участке далекого горизонта?

Миллионы лет дождевые потоки и горные ручьи выносили землю из многочисленных горных ущелий и распадков Заилийского Алатау и отлагали ее, образовав равномерно покатую подгорную равнину. Уклон равнины хорошо ощущается на дороге, ведущей из города Алма-Аты на север. Здесь у реки Или, текущей почти параллельно Заилийскому Алатау, и кончается подгорная равнина.

Река вскрылась недавно. В ущелье Капчагай, по которому течет река, произошел затор льда и вода начала выходить из берегов. Медленно плывут голубые льдинки, и река, какая-то особенно тихая и потемневшая, беззвучно сносит эти остатки холода вниз, туда, где образовался затор. Отражаются в воде желтые пески, нагромоздившиеся вдоль берега гладкими барханами, красные камни утесов, рощицы тамарисковых зарослей. Далеко от берега, по самой середине реки между льдинками плавают стаи уток. Их темные четкие силуэты также отражаются в зеркальной воде. Иногда взлетит стайка, покружится и снова сядет на воду.

Вдоль берегов реки летает огромная стая скворцов. Она то взмоет кверху, то ринется вниз или помчится вдаль и растает в дымке горизонта. Одновременно, будто по команде, вся стая, состоящая из многих сотен птиц, совершает резкие повороты, виражи, подъемы, спуски. И никто не замешкается, не отстанет. Как без видимой команды скворцы могут так слаженно летать? Есть какие-то сигналы? Но какие?

Вдали от реки пустыня кажется мертвой. Но на желтом фоне редкой прошлогодней растительности кое-где уже пробивается зеленая травка, а на поверхности земли, между сухими былинками, кипит буйная, торопливая жизнь. Вот жук-навозник энергично толкает скатанный им шарик из конского навоза. Ему помогает другой. Не беда, что на пути ямка и так трудно вытащить из нее закатившееся туда лакомое блюдо. Глаза жуков поблескивают на солнце, усики-пластинки широко расставлены в стороны и трепещут от возбуждения, а черные лакированные панцири отражают нарядное весеннее небо. А как они упираются ногами, как напрягают тело! Еще отчаянное усилие — шар вытащен из ямки, и его спешно катят дальше.

Раздается звонкое жужжание, над трудолюбивой парой появляется новый жук, привлеченный запахом навоза. Он жадно усиками улавливает запах, но, убедившись, что из навоза уже приготовлен шар, взмывает в воздух.

На одном из навозников, катящем шар, можно заметить спокойную и безучастную к трудному делу жуков маленькую серенькую мушку. Она сидит на спинке жука, уцепившись за несколько жестких щетинок, и только иногда перебегает на другое место, чтобы не быть раздавленной шаром. Когда навозники закопают шар в землю и поместят в него яичко, мушка, улучив момент, тоже отложит свое яичко. Маленькой личинке мушки не надо много провизии, она, не помешает развиваться личинке жука. Родившаяся молодая мушка выберется из-под земли вслед за своим соседом — новорожденным жуком-навозником.

А сколько вокруг мечется мелких пауков-ликоз! Настоящие бродяги, не строящие себе никакого жилища, они вечно в движении, в поисках добычи, готовые каждую секунду к бегству от сильного, к нападению на слабого. Когда потеплеет, самки пауков-ликоз изготовят коконы с яичками и будут таскать их всюду за собой, пока из них не выйдет многочисленное потомство.

Медленно, плавными, неторопливыми движениями, степенно пробираются между сухой полынью большие жуки-чернотелки. Прикоснитесь к жуку — он высоко поднимет кверху брюшко и застынет в такой странной позе. А если жука продолжать беспокоить, то он выделит зловонную жидкость. Теперь попробуйте меня съесть, — кажется, говорит фигура застывшего жука, — какой я невкусный!

Пробуждаются от зимнего сна жуки-коровки. Они сверкают на солнце нарядными, разноцветными одеждами и, быстро семеня ногами, бегают по растениям в поисках своей пищи — тлей.

А вот и другие обитатели пустыни — крупные, стального цвета мокрицы. Они поспешно скользят во всех направлениях, часто забираясь в различные трещины почвы и норки. Пустынные мокрицы — сухопутные ракообразные — интересные животные. Они роют свои норки вертикально. В каждой норке живет самец, самка и многочисленные дети — маленькие мокрицы. К осени мокрицы-родители погибают, а подросшие дети разбредаются во все стороны.

Солнечное тепло проникло и до глубоких подземных муравейников, и их обитатели теперь заняты ремонтом своих бесконечных галерей. Как всегда, торопясь, муравьи спешно вытаскивают на поверхность комочки серой земли. У входа из этих комочков уже образовался валик. Когда пройдет весенний дождь, то валик спасет жилище муравьев от воды и жидкой гряди. Муравьев называют жнецами за то, что они растительноядны и питаются запасаемыми впрок семенами самых разнообразных растений. Вот и сейчас по тропинке, проложенной муравьями, ползут первые сборщики с зернами пустынных трав в челюстях. Муравьи выносят из своего гнезда комочки земли и какие-то блестящие шарики. Что это такое? Черные шарики, оказывается, головы муравьев. Но откуда они взялись, да еще в таком количестве? Возможно, муравейник голодал, не сумев запасти на зиму достаточно пищи, и муравьи стали поедать друг друга. Под землей, кроме того, муравьи гибли и от старости. Трупы погибших были съедены, и остались нетронутыми только одни головы, расколоть которые было не под силу челюстям их живых собратьев.

Просыпаются и пресмыкающиеся. Бесшумно скользит стремительная змея-стрела. Увидела людей, застыла на мгновение, высоко подняв переднюю часть туловища, и метнулась испуганно в сторону. Длинная и быстрая, она невольно привлекает внимание.