Живот болел все сильнее и сильнее. Я испугалась, что меня вырвет прямо на уроке, а то и еще что похуже. Я ерзала на стуле и молилась, чтобы скорее прозвенел звонок. Когда он наконец зазвонил, я сорвалась с места, не теряя времени на то, чтобы попрощаться с Дженни и Ивонной.

Слава богу, я успела добежать до туалета и даже одной из первых вышла на школьный двор.

Не знаю, почему я посмотрела в сторону ворот. Я ведь не собиралась сразу идти домой. Я хотела зайти в соседний корпус на продленку для младших школьников. Я ходила туда, а не на нашу продленку для средних классов, чтобы присматривать за Витой и Максиком. Мы там оставались после уроков, а в половине шестого за нами приходила бабушка или мама после работы.

Мне нравилось возиться с малышами, не только с собственными братом и сестрой. Все малявки меня любили, потому что я рассказывала им сказки, играла с ними. Мы набивались всей толпой в домик Венди, и я лепила для них смешных зверюшек из пластилина на целый Ноев ковчег. Я хотела сделать олененка, чтобы Вита развеселилась. Может, и для Максика тоже сделаю. Я мысленно прикидывала, как вылепить рожки, как вдруг увидела человека, стоявшего у ворот. Волосы у него были заплетены в косичку.

— Папа! — закричала я. — Папа!

Он обернулся и помахал рукой. Это действительно был он. Я его не придумала. Это был он!

Я полетела через двор, выскочила в ворота и со всего маху врезалась в папу. Он пошатнулся, и мы оба чуть не упали. Мы раскачивались, держась друг за друга, и хохотали. Я вцепилась в папину джинсовую куртку, чтобы еще раз убедиться: он настоящий, он мне не мерещится.

Я сказала:

— Ой, папа! Я так мечтала, так мечтала, чтобы ты вернулся!

— И вот он я, принцесса Эсмеральда. Боже, как я по тебе скучал!

Он снова обнял меня. Я увидела, что Дженни с Ивонной стоят посреди школьного двора и обалдело таращатся на нас с папой, но на этот раз мне не было до них никакого дела.

— Я хотел сперва забрать Виту и Максика, но они не вышли вместе с другими детьми. Где они?

— Они, наверное, на продленке, папа.

— А, конечно. Ну, пойдем за ними, да? Я отведу вас, малышню, куда-нибудь поесть. Найдем для вас самое шикарное местечко.

Я-то хотела поесть дома, но, понятное дело, об этом и заикаться не приходилось.

— Куда мы пойдем, пап?

— Не спеши, принцесса, тебя ждет волшебный сюрприз. Но я обещаю вашему высочеству, что там будут чипсы, и сладкая вата, и мороженое, и пончики, и шоколадки — все, что ты любишь и что тебе обычно запрещают.

— Ты дразнишься, пап?

— Я серьезен, как на похоронах, солнышко мое. Твое желание для меня закон.

Я гордо обхватила его руку. Никогда его не отпущу! Мне не хотелось делить его с Витой и Максиком. Я хотела, чтобы он был только мой, хотя бы на пять минут, но я знала, что это нечестно, и потому повела его в малышовую продленку. Максик, едва увидел папу, кинулся к нему через всю классную комнату, роняя карандаши и кубики. Вита сперва замялась, но потом подбежала тоже, вся ярко-розовая.

— Папа! Папа!

— Привет, мои родные.

Мы повисли на папе, а он обнял нас всех сразу.

— Вот это прием! — сказала мисс Пайпер — она у нас ведет продленку.

— Любовь по расчету — я обещал повести их сегодня в кафе, — сказал папа. — Ну что, пошли, дети.

Мы побежали за папой, ни на секунду не задумываясь.

— Карета подана! — объявил он, подводя нас к сверкающему серебристому автомобилю.

Мы только рты раскрыли. Раньше у нас была машина — древняя развалюха, которая в прошлом году отдала Богу душу.

— У тебя новая машина, папа? — спросила я дрожащим голосом.

— А то! — Папа щелкнул ключиком в замке. Посмотрел на нас и засмеялся. — Только на сегодняшний день. Я взял ее напрокат, чтобы мы могли как следует погулять.

Я не совсем поняла, кого папа имел в виду, говоря «мы». В машине никто нас не ждал, но я подумала: вдруг мы сейчас поедем к Саре и захватим ее с собой.

— Поедем только мы? — спросила я дипломатично.

— Только мы, принцесса.

На одно волшебное мгновение я вообразила, Сара уже в прошлом. Но тут папа сказал:

— У Сары сегодня прослушивание. Очень жаль, ей так хотелось поехать с нами. Она хочет получше с вами познакомиться.

Мы с жалостью посмотрели на папу. Вита покосилась на меня и выразительно закатила глаза. Мы все прекрасно знали, что Сара совершенно не жаждет с нами познакомиться. Кого папа надеется обмануть?

Роскошная сверкающая машина мягко тронулась с места. Я спросила:

— А у тебя назначено где-нибудь прослушивание, пап?

Мне позволили сесть впереди, как взрослой, вместо того чтобы тесниться на заднем сиденье втроем с Витой и Максиком.

— О, у меня кое-что наклевывается, Эм, — неопределенно ответил папа.

— Я просто подумала, может, у тебя новая роль, или реклама, или еще что-нибудь, раз ты не появляешься в Розовом дворце, — объяснила я, очень стараясь говорить небрежным тоном.

— Да смысла особого нет там появляться. Сразу после Рождества в торговле затишье. Я даже подумываю совсем развязаться с этой лавкой.

Я ахнула:

— Ты не можешь закрыть «Волшебную страну»!

— Ну, может быть, не так категорично. Я еще подумаю. А пока, я уверен, ваша мама согласится за ней присмотреть.

— Папа, во дворце все по тебе скучают. Виолетта, Мэнни, Стиви, Анжелика… И мама.

— Я тоже по ним скучаю, — сказал папа, глядя прямо перед собой. И тихонько добавил: — Особенно по маме.

— Так почему ты не вернешься домой, пап? — Вита подалась вперед и просунула между нами свою мордашку.

Папа не ответил.

— Пап! — крикнула Вита прямо ему в ухо.

— Тише, моя радость! Сядь как следует и пристегни ремень. Не отвлекайте меня, я все-таки за рулем, — сказал папа.

— А куда мы едем, папа? — спросила я.

— А ты угадай, Эм, ты же у меня умница. Где можно купить мороженое, чипсы и сладкую вату? Мы едем на море!

Я так и уставилась на папу. Был сырой темный январский день. Идея казалась несколько нереалистичной. Но папа стал говорить о катании на лодке, и на осликах, и о песочных замках, и я почти поверила, что он на самом деле везет нас на волшебный пляж, где тепло, и светит солнце, и все такое золотое, и мы будем вместе играть на песке долго-долго, много бесконечных счастливых часов. Вита тоже поверила и начала строить планы насчет купить новое ведерко и лопатку и сумочку, чтобы складывать туда красивые морские раковины. Максик вдруг как-то притих. Я встревожилась: может, его опять тошнит?

— Ты нормально себя чувствуешь, Максик? — спросила я, вывернув шею.

Максик судорожно дернул головой.

— Пап, останови машину. По-моему, Максика тошнит.

— Черт возьми, Максик, каждый раз, как мы встречаемся, ты начинаешь фонтанировать, — сказал папа. — Неужели тебя уже укачало? Мы едем-то всего две минуты!

— Меня не тошнит, — буркнул Максик.

— Тогда в чем дело? — спросила я.

— Не хочу кататься на лодке. Меня рыбы будут кусать за ноги.

Максик поджал ноги, весь дрожа, как будто гигантская пиранья уже цапнула его за пальцы.

Папа оглушительно расхохотался. Вита тоже.

— Чего вы смеетесь! — рассердился Максик.

— Ой, ты такой дурак! — сказала Вита. — А я буду кататься на лодке. Я буду грести, пап. Если бы у меня был с собой купальник, я бы и сама поплавала. Я не боюсь, я люблю рыбок. Пап, а ты как-нибудь возьмешь меня поплавать с дельфинами? Это так круто!

— Не будем с этим торопиться, принцесса Вита, но сегодня ты можешь плавать с треской, окунями и камбалой сколько твоей душеньке угодно.

В итоге мы так и не покатались на лодке. К тому времени, как мы добрались до побережья, уже стемнело. Было еще холоднее, чем в городе, с моря дул ледяной ветер.

— М-м-м! Дышите глубже, здесь такой свежий воздух, — сказал папа, дрожа в своей тоненькой джинсовой куртке.