- Еще одна такая хохма, и я вам покажу! - завопил бармен.

Раздался негромкий сигнал автомобиля перед таверной, и старик соскользнул со стула.

- Попридержите язык, - бросил я бармену.

Старик был уже у двери, и я крикнул ему, чтобы он подождал минутку.

- Вы живете далеко отсюда?

- Всего в нескольких кварталах.

- Пятьдесят центов хватит. - Я протянул ему две монеты по двадцать пять центов.

- Ты славный мальчик, сынок.

- Просто мне нравится драться. Если эти типы будут и дальше вас беспокоить, дайте мне знать. Думаю, я остановлюсь в доме Уэзера. Меня зовут Джон Уэзер. Но, по-моему, лучше вам здесь не появляться.

- Вы имеете в виду гостиницу "Палас"? Раньше там был дом Уэзера.

- Да, полагаю, что они захотели изменить название.

Такси опять негромко прогудело, и старик повернулся, чтобы уйти.

- Подожди, - произнес он опять. - Как, ты сказал, тебя зовут?

- Джон Уэзер.

- Не родственник ли вы Дж. Д. Уэзера, о котором я рассказывал?

- Вы угадали.

- Неужели это правда? - произнес старик. Потом сел в такси и укатил.

Они изменили не только название дома Уэзера. "Палас" получил "вертушку" вместо больших дубовых дверей с бронзовыми набалдашниками ручек, которые сохранила моя память. В полутемном табачного цвета вестибюле, пропахшем табаком, где раньше стояли кожаные кресла, все было приведено в порядок и переоборудовано. Теперь вестибюль превратился в светлое помещение с боковым освещением, с новыми цветными диванами, и там больше не сидели старики. Бильярдную на первом этаже, где Дж. Д. слыл когда-то бильярдным королем, превратили в бар, на стенах которого были изображены синие фигуры женщин. Я взглянул поверх оголенных плеч двух проституток, стоявших у двери в бар, и понял, что бизнес здесь шел хорошо, работали тут и ученицы средних школ. Я не мог не спросить себя, на что шли деньги от такого бизнеса.

Я прошел через вестибюль к стойке в комнате администратора. Там висела небольшая деревянная табличка с надписью: "Г-н Данди". Данди посмотрел на мою побывавшую под дождем шляпу, на заросший черной щетиной подбородок, на грязную рубашку, брезентовую сумку, старые дорожные ботинки. Я взглянул на каштановую шевелюру Данди, похожую на парик, с тщательным пробором - точно по центру его яйцеподобной головы. Присмотрелся к его упитанному, холеному личику и тупым маленьким глазкам, к его очень белому, гладкому воротничку и бледно-голубому галстуку, который был закреплен позолоченным зажимом с инициалами.

Я начал рассматривать каждый из его восьми наманикюренных пальцев, которыми он изящно касался внутренней стороны конторки.

- Чем могу быть вам полезен? - спросил он, деликатно опуская обращение "сэр".

- Однокомнатный номер без ванной. Я никогда не моюсь.

Он взметнул свои тонкие брови и прищурился.

- Это будет стоить два с половиной доллара.

- Я обычно плачу, когда выезжаю из гостиницы. Кто заправляет этим заведением?

- Его хозяин. Господин Сэнфорд, - ответил Данди. - Пожалуйста, с вас два с половиной доллара.

Я вынул деньги, свернутые трубкой, - так казалось, что их больше, чем на самом деле, - и протянул ему три долларовых бумажки.

- Сдачи не надо.

- Служащие этой гостиницы не берут чаевых.

- Извините. Вы мне напоминаете дворецкого, который когда-то служил у меня. Он помер от досады в день своего пятидесятилетия.

Данди решительно положил ключ со сдачей на стойку и сказал свысока:

- Шестьсот семнадцать.

Перед тем как закрыть дверь шестьсот семнадцатого номера, коридорный искоса посмотрел на меня с угодливой улыбкой.

- Что-нибудь организовать для вас, сэр? В этом городе можно найти кое-что стоящее.

- Алкогольного или сексуального порядка?

- И того и другого. Все что хотите.

- Мне нужен просто покой, но не из твоих рук.

- Понятно, сэр. Извините, сэр. - Замок двери щелкнул, когда он вышел.

Раздевшись до пояса, я помылся, побрился и надел чистую рубашку. Посчитал оставшиеся деньги и обнаружил, что у меня осталось шестьдесят три доллара и немного мелочи из последней сотни сбережений. Без одежды я весил сто восемьдесят фунтов и был подвижен, как боксер. Часы показывали двадцать минут восьмого.

Я спустился по пожарной лестнице в радиостудию на третьем этаже. Она находилась в тех же комнатах, что и десять лет назад, но стенка, отделяющая прихожую от самой студии, была заменена на окно из сплошного стекла. По другую сторону окна высохший сморчок во фраке что-то говорил в микрофон. Я не сразу сообразил, что сильный и сочный голос, звучавший в прихожей из громкоговорителя, принадлежал маленькому человечку у микрофона.

"Исполненный благоговения, - говорил сильный голос, и губы сморчка шевелились в такт слогам, как у куклы чревовещателя. - Исполненный благоговения, ты стоишь на перепутье своей судьбы и, надеюсь, обладаешь духовной силой, чтобы осознать это тревожное состояние. Но не пугайся получить удары пращи и стрел, посылаемых жестокой судьбой. Я могу помочь тебе, опираясь на силу своих знаний и на сознание своей силы..."

Крупного сложения молодой человек в сером костюме сидел в углу у стола. Я спросил его:

- Есть ли тут какой-нибудь начальник или этот мистер все делает сам?

- Я как раз директор программ. - Он поднялся и расправил складки на своих гладко отутюженных брюках. Парень выглядел так, как будто только что вышел из магазина мужской одежды и заглянул в парикмахерскую.

- В таком случае, может быть, вы скажете мне, кто здесь командует?

- Я только что сказал вам, что я являюсь директором программы. - Его голос был настолько отработан, насколько это вообще возможно. В нем уже проскальзывали нотки нетерпения и уязвленного тщеславия.

- Но ведь кто-то вам платит зарплату, и, уверен, большую.

- Кто вы такой? Мне не нравится ваш тон.

- Извините, меня отчислили из музыкальной школы. Но я все-таки хочу получить некоторую информацию.

- Неужели не ясно, что станция принадлежит госпоже Уэзер!

Громкий голос из динамика продолжал:

"Вот вам мой совет, исполненный благоговения. Сами воспитывайте свое дитя. Наставляйте его на праведный путь и всецело посвятите себя тому, чтобы быть достойным благородного призвания родителя. Если вам понадобятся другие советы и утешение седьмого сына от седьмого сына, то приходите в мой офис в любой день недели. С десяти утра до пяти вечера".

Я громко заметил:

- Госпожа Уэзер умерла пять лет назад.

- Пожалуйста, не кричите, - выпалил директор программ. - У нас не очень качественная звукоизоляция. Вы, наверное, имеете в виду кого-то другого. Я видел госпожу Уэзер сегодня после обеда, и она была в отличном здравии.

- Что, Дж. Д. Уэзер снова женился?

- Так оно и есть. Действительно, я слышал, что господин Уэзер был женат раньше. За несколько месяцев до своей смерти он женился вновь.

- Она заправляет также и гостиницей?

- Как раз и нет. Гостиница была продана господину Сэнфорду.

- Сэнфорду из химической компании?

- Правильно.

- Он все еще живет в большом доме на северной стороне, да?

- Совершенно правильно. А теперь я должен извиниться, у меня дела. - Он бесшумно засеменил по ковру к двери студии.

Громкоговоритель вещал:

"Настоящее лекарственное средство из травы, приготовленное точно по экзотическому рецепту древнего восточного мудреца. Этот драгоценный препарат вылечит или облегчит заболевания сердца, крови, желудка, печени и почек. Он годится для лечения болезней и мужчин и женщин и действует как редкое тонизирующее средство при упадке сил и вообще при плохом настроении. Высылайте один доллар плюс номинальную стоимость упаковки в десять центов в адрес нашей станции, и вы получите большой пробный флакон "Новены".

Маленький человечек во фраке поднялся из-за микрофона и направился к двери, его место занял директор программ.