Должно быть, в костер добавили трав, потому что дым стал более плотным, его бледные клубы распространялись по всей роще, проникая и под деревья, где стояли Жосс и аббатиса. Дым принес ароматы… чего? Шалфея, роз и чего-то еще, что напоминало елей. По мере того как дым густел или таял, вокруг костра появлялись и исчезали, словно плывя по воздуху, букеты перевязанных травой цветов: маков, белладонны и какого-то растения с большими листьями и маленькими белыми соцветиями. Жосс подумал, что это болиголов.

Пение стало громче. Наверное, где-то, невидимые за деревьями, были люди, множество людей, и…

Шум стал оглушающим, он подавлял саму способность думать. Затем с внезапностью, причинившей ушам боль, все стихло.

В полном безмолвии по залитой лунным светом поляне женщина подвела девушку к лежавшему у костра бревну. Оно тоже было украшено цветами, возле одного из его торцов стояли две высокие свечи, горевшие ровным пламенем.

Вне всякого сомнения, это выглядело как алтарь.

Женщина сделала подушку из цветов и уложила девушку на ствол головой к свечам. Затем, обойдя вокруг, встала позади нее и взяла протянутые руки девушки в свои. Этот жест казался добрым и дружественным.

Поначалу.

Но затем, когда женщина схватила запястья девушки, стало ясно: она хотела убедиться, что та не убежит.

Пение возобновилось. Сейчас звучал лишь один голос — женский, — и он доносился от алтаря.

Это пела, закрыв глаза, девушка.

Ее голос набрал силу. Она начала двигаться, извиваясь из стороны в сторону, согнув ноги в коленях и вращая бедрами. Затем, с громким криком, девушка выгнула спину и резко развела ноги.

В лунном свете появилась другая фигура, облаченная в длинное одеяние. Лицо фигуры закрывал капюшон. По росту и ширине плеч можно было догадаться, что это мужчина.

Он подошел и остановился у бревна.

Девушка, сделав быстрое движение, переместилась ближе к торцу. Так как женщина все еще удерживала ее запястья, руки девушки вытянулись, а одеяние задралось, обнажив тело от пышной груди до босых ступней. Девушка раскинула ноги по сторонам бревна. Мужчина приблизился к ней.

Он поднял край своей накидки и накрыл им живот девушки, словно пытаясь скрыть свои действия, но, как бы там ни было, не возникало никаких сомнений в том, что он делает. Девушка снова запела — невнятно, прерываясь — и вскоре умолкла. Ее тело подалось навстречу мужчине. Их движения становились все быстрее и исступленнее, и вдруг оба застыли.

Мужчина сделал шаг назад, опустил накидку, повернулся и исчез в окутавших его плотных клубах дыма.

Девушка вскрикнула. В ее возгласе, каким бы кратким он ни был, послышалось сильное, отчаянное желание. Словно в ответ на ее призыв, появился другой мужчина. Он повторил действия своего предшественника и также скрылся.

За ним последовал еще один, и еще.

С пятым — он был выше и, казалось, сильнее остальных — девушка наконец утолила свое желание. Женщина, стоявшая в изголовье, все еще удерживала ее запястья. Девушка приподнялась, запрокинула голову и издала долгий, пронзительный, торжествующий вопль, огласивший дубовую рощу и весь лес, словно победный крик ликующего животного.

Эхо растаяло и смолкло. Девушка снова опустилась на бревно. Опустошенная и обессиленная, она свесила ноги со своего деревянного ложа и, если бы женщина не держала ее крепко за руки, соскользнула бы на землю. Но женщина, полная заботливого внимания, быстро пришла на помощь. Одной рукой обняв девушку за плечи, а другой одернув скомканное полупрозрачное одеяние, она помогла ей встать.

Затем, поддерживая девушку, — та была почти без чувств, ее ноги внезапно ослабли, маленькие босые ступни еле переступали по земле — женщина увела свою подопечную из мерцающего света луны в черную тень деревьев.

Воля и разум Жосса были совершенно подавлены непонятной ему, но очень могущественной силой. Он энергично потер лицо ладонями. Затем, все еще прикрывая глаза рукой, словно пытаясь запоздало отгородиться от того, что он только что увидел, рыцарь прислонился спиной к стволу дерева, опустился на корточки, а потом уселся на землю у подножия дуба.

Через мгновение аббатиса села рядом с ним.

Жосс не мог говорить и не знал, что сказать, если бы сумел.

Тихо откашлявшись, Элевайз начала первой:

— Это не Калиста. Девушка очень похожа на нее, но это не она.

— Слава Богу! — выдохнул Жосс. Затем, помедлив, спросил: — Как вы можете быть уверены в этом?

— Вспомните ее волосы, — сказала аббатиса.

В воображении Жосса возник образ девушки, бьющейся в безудержном исступлении. Венка на голове уже нет, густые темные волосы колышутся подобно черным волнам.

Ну конечно же! Ни у одной женщины, живущей в монастыре, не может быть таких длинных и роскошных волос.

— Да, то была не Калиста, — отозвался Жосс. — Не Калиста…

Снова воцарилась тишина, плотная, душная, словно кто-то накрыл их мягким одеялом.

«Я хочу спать, — рассеянно подумал Жосс. — Очень хочу спать. Веки такие тяжелые… Я мог бы лечь здесь и проспать до рассвета. Почему до рассвета? После рассвета я тоже мог бы спать. Весь день и всю следующую ночь…»

Он широко зевнул и ощутил вес навалившейся на него аббатисы. С невероятным усилием рыцарь повернул голову. Глаза Элевайз были закрыты, губы неплотно сомкнуты, она глубоко дышала. Кажется, она спала.

«А почему бы и нет? — подумал Жосс. — Это место ничуть не хуже других. Уютное и…»

Он тоже заснул.

Но ненадолго.

Чувство самосохранения, наследие боевого прошлого, все еще присутствовавшее в нем, не покинуло Жосса и в этот нелегкий час.

Он увидел яркий сон.

Рыцарь был на поляне. Там, на открытом месте, он стоял в одиночестве в ярком свете луны. А сзади, подкрадываясь тайком, к нему приближались седая женщина и девушка с темными волосами — каждая с дротиком, и наконечники целились прямо ему в спину.

Но Жосс заметил их.

Содрогнувшись и издав хриплый звук, рыцарь проснулся. Он тяжело дышал от ужаса, все его тело было в поту.

Жосс резко повернулся — и со всего размаха ударился носом о ствол дерева.

Слава Богу! Слава Богу! Он не стоял на поляне, и два дротика не должны были вот-вот пронзить его сердце.

Вскочив на ноги, рыцарь схватил Элевайз за руку и зашептал:

— Аббатиса, проснитесь! Нам нельзя оставаться здесь! Мы…

Перед его глазами все закружилось. Жосс еле успел отвернуться, и его вырвало на росший рядом папоротник.

Когда рыцарь смог выпрямиться, он рискнул искоса посмотреть на аббатису. Разбуженная Элевайз тоже выглядела не лучшим образом.

— В чем дело? — прошептала она. — Нам нужно поспать, Жосс! Я так устала…

Рыцарь взял аббатису за руки и попытался поднять. Нелегкая задача: мало того, что Элевайз была высокой и хорошо сложенной, но она к тому же почти лишилась чувств.

— Вставайте!

Жосс встряхнул ее. Аббатиса неохотно выпрямилась, однако тут же пошатнулась и прислонилась к стволу дуба.

— О Боже мой! — прошептала она. — Что?.. — Элевайз нахмурилась, но затем, очевидно, вспомнив, где они находятся и какое зрелище совсем недавно открылось их глазам, пришла в себя. — Мы должны выбраться отсюда, — решительно заявила она, — и найти безопасное место.

Жосс направил ее к деревьям, к зарослям, через которые они пришли сюда некоторое время назад — им показалось, что прошла целая вечность.

«Мудрая мысль, — подумал рыцарь, — но как некстати, что аббатиса высказала ее так громко!».

Назад — по заросшей тропинке… Назад — через большую поляну с поваленными дубами… Назад — к тропе, по которой они выберутся отсюда и которая приведет их домой.

Жосс мог бы догадаться и раньше. Мог бы предположить: если уж ему стало плохо, то что говорить об Элевайз? Правда, он уже пришел в чувство, но аббатиса-то не пришла. Явно нет!

То обстоятельство, что Элевайз так быстро поспевала за ним, ввело его в заблуждение, и он решил, что с ней все в порядке. Так ли это?