Это — начало спасения. Этим мы избавляемся от греха и получаем оправдание. И нам даруется вечная жизнь — не за наши собственные добродетели и добрые дела, но по нашей вере, которою мы “ухватываемся” за Христа. Итак, мы тоже признаем достоинство и формальную праведность сердца, но мы подразумеваем под этим не любовь, как делают софисты, а веру, потому что сердце не должно видеть ничего, кроме Христа Спасителя, и держаться только за Него одного. Здесь необходимо знать истинное определение [истинную функцию] Христа. Игнорируя это целиком и полностью, софисты сделали из Него судью и палача и изобрели эту безумную концепцию о “половинчатой” и “полной” добродетелях.

Однако на самом деле Христос вовсе не является законодателем. Он — Умилостивитель и Спаситель. Вера ухватывается за это и верует, ничуть не сомневаясь, что Он совершил все дела и обладает всеми добродетелями, как de congruo, так и de condigno. Он мог бы расплатиться за грехи всего мира одной каплей Своей Крови , но сейчас Он уже совершил все, чтобы принести полное искупление [за все грехи]. Евр.(9:12): “Со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление”. И Рим.(3:24-25): “Получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его...” Таким образом, это великое дело — ухватиться верою за Христа, Который несет на Себе грехи мира (Иоан.1:29). И только такая вера вменяется в праведность (Рим.3-4).

Здесь следует отметить, что эти три вещи соединены вместе — вера, Христос и принятие, или вменение [праведности]. Вера ухватывается за Христа и делает реальным Его присутствие, “обрамляет” Его, как кольцо обрамляет драгоценный камень. И всякого, кто имеет в сердце эту веру во Христа, Бог называет праведным. Это те средства и та добродетель, которыми мы получаем прощение грехов и праведность. “Так как ты веруешь в Меня, — говорит Бог, — и твоя вера ‘держится’ за Христа, Которого Я даровал тебе, как твоего Оправдателя и Спасителя, да будешь ты праведен”. Таким образом, Бог принимает вас, или провозглашает вас праведным только за счет Христа, в Которого вы веруете.

Итак, принятие, или вменение, чрезвычайно необходимо, во-первых — потому, что мы еще не совершенно праведны, но грех по-прежнему живет в нашей плоти на протяжении всей жизни. Бог очищает нашу плоть от этого остатка греха. Вдобавок, иногда Святой Дух покидает нас, и мы впадаем во грехи, как это было с Петром, с Давидом и другими святыми. Тем не менее мы всегда прибегаем за помощью назад к этому учению о том, что наши грехи покрыты и что Бог не хочет, чтобы на нас лежала ответственность за них (Рим.4). Это не значит, что в нас нет греха, как учат софисты, говоря, что мы должны продолжать творить добро до тех пор, пока мы не перестанем чувствовать в себе греха, но грех присутствует всегда, и благочестивые [люди] чувствуют это. Однако он игнорируется и покрывается Богом, потому что Христос, Посредник, стоит между нами. Так как мы держимся за Него своею верою, все наши грехи не являются более грехами. Но где Христос и вера не присутствуют более, там нет прощения грехов, или их покрытия. Наоборот, здесь одно только обвинение и вменение грехов и вины. Таким образом, Бог хочет прославить Своего Сына, и Он Сам хочет быть прославлен в нас через Него.

Когда мы учим вере во Христа таким образом, тогда мы также учим о добрых делах. Раз вы держитесь верою за Христа, через Которого вы стали праведны, вам следует теперь идти и любить Бога и ближнего своего. [Вам следует] Взывать к Богу, воздавать Ему благодарения, проповедовать Его, прославлять Его, исповедовать свою веру в Него. Творить добро ближнему своему и служить ему. Исполнять свои обязанности. Это — воистину добрые дела, которые происходят от этой веры и радости, зародившейся в сердце, потому что мы имеем прощение грехов даром, через Христа.

Тогда мы легко несем и крест свой или страдания. Ибо бремя, которое возлагает на нас Христос, сладко, и ноша Его легка (Мат.11:30). Когда грех прощен и совесть освобождена от тяжкой ноши и жала греха, тогда христианин может все сносить с легкостью. Так как все это сладко и приятно, он охотно переносит все страдания. Но когда человек пребывает в своей собственной “праведности”, все, что он делает, и все, от чего страдает, болезненно и утомительно для него, потому что он делает это неохотно.

Итак, мы определяем христианина следующим образом: христианин — это не тот, кто не имеет или не чувствует греха. Это тот, кому Бог, по его вере во Христа, не вменяет его греха. Данное учение приносит твердое утешение душам, потревоженным грехом, пребывающим в истинных терзаниях. Поэтому не напрасно мы столь часто и старательно прививаем учение о прощении грехов и о вменении праведности ради Христа, так же, как учение о том, что христианин не имеет ничего общего с Законом и грехом. Ибо, покуда он христианин [в той мере, в какой он является христианином], он выше Закона и греха, потому что сердце его имеет Христа, Господа Закона, подобно тому, как кольцо обрамляет драгоценный камень. И когда Закон обвиняет его и грех досаждает ему, он взирает на Христа. И когда Он ухватывается за Него верою, он пребывает с Ним, с Победителем над Законом, грехом, смертью и дьяволом — Победителем, Который правит всем этим и не позволяет вредить ему.

Таким образом, если дать христианину надлежащее определение — это тот, кто свободен от всех законов и ничему не подчиняется ни внутренне, ни внешне. Но я преднамеренно сказал: “Покуда он христианин” [в той мере, в какой он является христианином] (а не: “В той мере, в какой он является мужчиной или женщиной”). То есть покуда его совесть наставляема, украшаема и обогащаема этою верою, этим великим и бесценным сокровищем, или, как Павел называет ее, “неизреченным даром” (2Кор.9:15), который невозможно превознести и прославить в достаточной мере, потому что он делает людей детьми и наследниками Божиими. Итак, христианин больше, чем весь мир. Ибо в сердце своем он имеет дар, который кажется небольшим, но, несмотря на это, он больше неба и земли, потому что Христос, Который является этим даром, больше неба и земли.

Когда это учение, умиротворяющее сердца, пребывает чистым и неповрежденным, христиане могут судить обо всех учениях и быть господами над всеми законами во всем мире. Тогда они могут свободно судить, что мусульманин со своим Кораном проклят, потому что он не следует правильным путем. То есть он не признает, что он ничтожный и проклятый грешник, и он не держится верою за Христа, ради Которого, как он должен веровать, его грехи прощены. С той же уверенностью они могут объявить приговор папе. Он проклят со всем своим царством, потому что он, как и все его монахи и университеты, поступает так, будто мы приходим к благодати через “половинчатую” добродетель и как будто затем нас принимают на небеса добродетелью полною, de condigno. Здесь христианин говорит: “Этот путь не оправдывает. Так не идут к звездам . Ибо посредством своих дел, предшествующих благодати, я не могу заслужить ‘половинчатой’ благодати (de congruo), равно как я не могу заслужить вечной жизни полною добродетелью (de condigno) и своими добрыми делами, следующими после обретения благодати. Но грех прощается, и праведность вменяется тому, кто верует во Христа. Эта вера делает его чадом Божьим, Его наследником, в надежде обладающим обетованием вечной жизни. Таким образом, через веру во Христа, а не через “половинчатую” и “полную” добродетели, нам даруется все — благодать, мир, прощение грехов, спасение и жизнь вечная”.

Посему это учение сентенциариев о “половинчатой” и “полной” добродетелях, со всеми их обрядами, мессами и бесконечными установлениями папского царства — все это отвратительное богохульство, святотатство и отрицание Христа. Петр предсказывает это в 2Пет.(2:1): “И у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель”. Этим он как бы говорит: “Господь искупил нас собственною кровью, чтобы оправдать и спасти нас. Это путь праведности и спасения. Но придут лжеучителя, которые будут отвергать Господа и поносить путь истины, праведности и спасения. Они изобретут новые пути — пути лжи и погибели, и многие последуют за ними на погибель”. В этой главе Петр рисует лучший портрет папства, которое пренебрегло Евангелием и верою во Христа, учит человеческим делам и традициям, таким, как “половинчатая” и “полная” добродетели, различение дней, пищи и людей, обеты, молитвенные взывания к святым, паломничества, чистилище и т.п. Паписты до такой степени пропитаны этими фанатическими представлениями о традициях и делах, что не могут понять ни одного звука о Евангелии, о вере или о Христе.