И теперь, когда малышка уснула, они в большой комнате снова остались вдвоём. Сцена была

раздражающе совершенной. Снаружи бушевал шторм, пока они находились в тепле и уюте своего

коттеджа. Даже постоянные рождественские песни становились все менее раздражающим. Он

находился с женщиной, которую считал неудержимо сексуальной, которая была чертовски

весёлой, и умнее всех тех, с кем он спал или же планировал спать. Но он не мог даже, и допустить

мысли быть с ней из-за того, кем она была.

― Ты играешь в карты?

Джексон просто смотрел на неё. Она что-то сказала?

― Эээээй? Земля вызывает Джексона.

Очевидно раздражённая его поведением, она закатила глаза.

― Я сказала, хочешь поиграть в карты?

Как это возможно, что настолько умная женщина совершенно не обратила внимания на то,

чем бы они могли заняться сегодня вечером? Карты? Последнее, чем он хотел заниматься в

уединённом домике с сексуальной, интригующей и невероятно красивой женщиной так это играть

в карты.

― Карты? ― выплюнул он, наконец.

Его насмешка совершенно никак не повлияла на её энтузиазм. ― Да, карты! Может быть, мы

могли бы сыграть в сумасшедшие восьмёрки?

― Сумасшедшие восьмёрки?

Она нахмурилась.

― Прекрати повторять все, что я говорю, как будто все мои предложения идиотские.

― Что ещё за сумасшедшие восьмёрки, черт возьми? Это должно быть игра только для

провинциалов, ― сказал он, нарочно провоцируя её.

Она скрестила руки.

― Откуда ты знаешь, что я из маленького городка?

― Дорогая, у тебя на лбу написано, что ты из маленького городка.

Он улыбнулся ещё шире, когда она нахмурилась.

― Да неужели?

― Книги, бабушкина шапка и сумка ―

― Бабушкина шапка! Что бы ты знал, это хорошая ...

Он сделал широкий жест рукой, стараясь не смеяться. ― Бабушкина.

Она на минуту перестала говорить и перекинула волосы через плечо.

― Ну, да, она и есть бабушкина. Только не моей бабушки. Это не важно. Это может быть и

небольшой город, но он по-прежнему близко к цивилизации. Хоупс Кроссинг очень

очаровательный ...

― Хоупс Кроссинг? Это ещё что за название?

Она прищурилась и послала ему убийственный взгляд.

― Это город с хорошими старомодными ценностями, а также людьми, которые заботятся

друг о друге. Все всех знают...

― Ох, это звучит ужасно.

― К твоему сведению, я выросла в городе.

― Правда?

Она кивнула, но выглядела так, будто она была готова закончить этот разговор. Он понял,

что всякий раз, когда она рассказывала ему что-нибудь о себе, она, казалось, сожалела об этом. Он

не собирался позволить ей так легко отделаться.

― Почему ты уехала?

― Мне нравятся маленькие города, ― сказала она, скрестив ноги, не глядя на него.

― Я ненавижу их.

― Конечно, особенно такой человек как ты.

― Как я?

Она вытянула руку и начала перечислять пункты на пальцах.

― Закрытый, асоциальный, скупой ...

― Скупой? ― спросил он, смеясь.

― Я думаю, что нам нужно вернуться к разговору о картах, и решить, во что будем играть.

― Мне нравится слушать о тебе, ― сказал он, зная, что она больше не хотела ему ничего о

себе рассказывать.

Она отвернулась, а затем подалась вперёд в своём кресле.

― Я знаю, в какую игру мы можем сыграть. Как насчёт мудака? Ты определённо должен

быть хорошо знаком с мудаком.

Он не знал ни одной женщины, которая бы оскорбляла его так открыто, как это делала

Ханна. И он любил звук её смеха, когда она вместе с ним смеялась, и то, как это озаряло её лицо, давало ему представление о женщине, которой она была, когда не боялась и не беспокоилась. Она

опьяняла. Это осознание заставило его прекратить смеяться.

― Я не знаком с этой игрой, ― протянул он, поднимаясь. Он подошёл к бару. ― Хочешь

выпить? ― ему это действительно было нужно.

― Что ты будешь? ― Она смотрела на него с искоркой в глазах и высокомерной улыбкой.

― Скотч.

― Мне то же самое.

Он полу-засмеялся, полу-проворчал. С каких это пор он издавал полу-смех? С Ханной он

постоянно находился на грани смеха или крика. Она была полна противоречий.

― Может быть, нам стоит пригласить Сэмпсонов, ― предложила Ханна с подозрительно

весёлой улыбкой.

Он закатил глаза.

― Я думаю, одного раза за сезон достаточно.

― Ты ужасен. Я не могу поверить, что ты притворялся, как будто тебя нет дома, когда они

стучали в твою дверь. - Она выглядела восхитительно, когда пыталась сурово нахмуриться, хотя её

глаза сверкали.

― Если бы я впустил их один раз, этого было бы достаточно. Я бы никогда не избавился от

них, ― сказал он, возвращаясь к ней. Он не хотел думать обо всех вещах, что Сэмпсоны говорили о

Эмили как о подарке. Ангеле.

― Я думаю, что они очаровательные, и после стольких лет так влюблены. Какая чудесная

забота, надеть одинаковые шапки Санты ...

― Мне нужно начать пить.

Ханна откинула голову назад и рассмеялась.

― Раз мы решили выпить, нужно придумать что-нибудь поинтереснее игры в карты, ―

сказал Джексон, стоя перед ней.

Она подняла бровь и откинула голову в безмолвном вызове.

Джексон передал Ханне её стакан и в тот момент, когда их пальцы соприкоснулись, он

почувствовал жар и огонь, который испытывал всякий раз, когда тесно контактировал с ней. Она

подняла свой бокал к губам, и он подумал, что увидел, как дрожала её рука.

― Твоё здоровье, ― сказала она охрипшим голосом. Джексон сделал глоток и сел на

кожаный диван рядом с ней. Он заметил, что она отодвинулась немного дальше, определённо она

тоже почувствовала притяжение.

― Так как насчёт игры «Правда или желание»?

― С твоей стороны, Джексон, это немного по-детски.

Он откинулся на спинку и посмотрел на неё через край стакана.

― Я, на самом деле, в глубине души ребёнок. ― Он улыбнулся на её взрыв смеха, виски в её

стакане, плескалось опасно близко к краю. ― К тому же, как только хоть немного этого попадёт в

нас, ― сказал он, подняв свой стакан, ― Игра станет действительно интересной. ― Он не мог

остановить свою улыбку при мысли о миниатюрной шатенке, пытающейся напоить его до

бесчувствия.

― Ещё бы. Хорошо, я согласна. Но должна предупредить тебя, меня нелегко напоить, я

знаю, как справиться со своей выпивкой. Кроме того, в другой комнате находится малышка, за

которую я несу ответственность.

― Хорошо, да начнётся игра.

― Я первая, ― сказала она, наклоняясь вперёд, чтобы погладить Чарли по голове.

― Вперёд, ― сказал он, заставляя себя не смотреть на обозримое декольте, когда она

наклонилась, чтобы погладить его собаку. Это было впечатляющее декольте. Проклятье.

― Правда или желание? ― спросила она, выгибая брови.

Он сложил руки на груди. ― Желание.

Она нахмурилась. ― В самом деле? Желание?

― Ханна, ты же не думала, что я выберу правду, не так ли?

Она выглядела полностью разочарованной. ― Никто никогда не выбирает желание!

― Серьёзно? Я всегда выбираю желание.

― Но я ещё не придумала желание, ― сказала она, делая большой глоток. Она лизнула

уголок рта, и его внутренности непроизвольно сжались.

― Время истекает, ― сказал он, наслаждаясь своим поддразниванием

― Нет. Нет никакого ограничения по времени. Хорошо, я придумала кое-что! ― сказала она,

выглядя очень довольной собой. ― Я желаю, чтобы ты рассказал, почему изменил своё имя.

Он засмеялся. ― Здорово выкрутилась, но ты уверена, что хочешь потратить желание на что-

то столь обыденное как моё имя?

― Так или иначе, я не думаю, что это вообще будет чем-то обыденным. ― Она вскинула

бровь в немом вызове.

Он театрально застонал, а затем откинулся дальше на подушки. ― Прекрасно. Когда я ... ―