— Косой! Эй, Косой! Оглох, что ли? Брось веревку!

Наверху как будто все вымерло. Интересно, глубоко ли он провалился? Вытянув руки и осторожно нащупывая ногами пол, Конан сделал несколько шагов вперед. Стена! Он пошарил по ней: грубый камень, сухой; иногда под пальцами проступали острые грани, будто здесь работали киркой. Киммериец пошел вдоль стены, ощупывая ее руками. Пройдя так шагов десять, он достиг поворота. Вытянув вперед ногу, он нащупал носком ступеньку лестницы.

«Куда пропал этот ублюдок? — Тишина наверху начала доставлять ему легкое беспокойство. — Ладно, сейчас выберусь, дам ему как следует по морде».

Варвар ловко взобрался по крутым щербатым ступеням, но вскоре обнаружил, что подняться выше никакой возможности нет. С трудом балансируя на узкой площадке, киммериец ощупал руками колодец, ведший в дом.

Колодец оказался очень широким, нечего было и думать вскарабкаться, упираясь в противоположные стенки. К тому же поверхность была абсолютно гладкой: ни малейшей щели, ни единого выступа… Уцепиться — даже человеку, который, как и Конан, сызмальства привык лазать по крутым киммерийским скалам, — было совершенно не за что.

— Косой! — крикнул еще раз Конан в надежде, что теперь его будет слышно получше.

Ответом, как и раньше, явилась тишина: ни звука шагов, ни шороха. Только гулкое эхо, словно дразня, повторяло его возглас, пока не затихло. «Да что же могло приключиться с этим косым шакалом? — задумался варвар. — Может, его пристукнуло чем-нибудь?…»

Конан пошарил под ногами, нащупал небольшой обломок и подбросил вверх — камень стукнулся о дерево люка, и киммериец попытался определить глубину подземелья. «Здесь локтей шесть-семь, — соображал он, — да по этой дурацкой лесенке еще ступенек десять. Всего, значит, локтей двенадцать. Ну и занесло же меня, хвост Нергала!..»

Он покричал еще раз, другой — и, поняв всю тщетность попыток призвать на помощь Герата, решил спуститься вниз: авось там найдется какой-нибудь инструмент. Не стоять же, в конце концов, как цапля на одной ноге, на узенькой, шириной в ладонь, каменной площадке… Варвар попытался поковырять стенки колодца острием меча, но наградой за старания послужили только несколько высеченных из камня искр.

В кромешной тьме он спустился, придерживаясь за шероховатые камни стены. Несколько раз из-под ног с писком выскакивали крысы. «Только их и не хватало… Экие мерзкие твари!» — ругнулся про себя киммериец.

Внизу он добросовестно исходил всю площадку. Та оказалась небольшой, округлой, примерно шагов десять в длину и семь в ширину. Что-то под ноги попадалось, но никакого инструмента не обнаружилось: ни кирки, ни шеста — а именно на это надеялся варвар. В стенах варвар нащупал несколько углублений и две узкие, в руку толщиной, норы, но куда они вели — без света определить было невозможно.

Конан поднял один из валявшихся на полу предметов и, не поняв сразу, что он собой представляет, принялся тщательно ощупывать.

«Так, легкий; гладкий с одной стороны, с другой какие-то отверстия… — размышлял варвар. — Одно, два… еще два — поменьше. Тринадцать рогов Нергала!» Он поцарапал палец об острую кромку. Что же это могло быть? Предмет небольшой, величиной со свиную голову… «Боги! — По спине киммерийца побежали мурашки. — Да это же череп! Конечно череп. Человеческий…»

Варвар сунул находку в одно из углублений стены. Пошарил по полу и нащупал еще пару таких же предметов.

«Да тут их полно! — Мысли лихорадочно заметались в голове киммерийца. — Похоже, великий Митра отвернулся от меня! Значит, мелкие предметы — это, без сомнения, кости — кости не меньше чем трех несчастных, побывавших здесь до меня!»

Конану приходилось попадать в разные переделки, но даже в самых безвыходных ситуациях он не терял надежды на спасение. Но сейчас — полный мрак. «И на самом деле мрак! — горько пошутил про себя варвар. — Темно, как у кушита в…»

Он представил, как будет сидеть в этой яме без пищи и воды. Интересно, сколько времени человек может так выдержать? Десять дней, пятнадцать? Да и какие здесь дни? Одна сплошная ночь… А потом? «Потом крысы за несколько суток дочиста обглодают мой труп, — невесело подытожил киммериец, — и косточки оближут! Понесли же меня сюда демоны! Сколько раз говорил себе: не доверяй этим заморийцам. Так нет, опять потянуло! На всю жизнь теперь запомню: жадность и алчность до добра не доводят! А сколько ее у меня осталось, этой жизни?…»

Он скрестил руки на груди и прислонился к стене. Тишина. Только иногда где-то в щелях слышался то шорох, то слабый писк. «Крысы!.. Ждут, когда мною можно будет поживиться…» Голова раскалывалась от напряжения. Надо немедленно придумать, как отсюда выбраться. Но ничего подходящего на ум не приходило…

Сколько он простоял так в раздумьях? Время словно остановилось. Вдруг где-то наверху послышался шорох, потом явственно донесся скрежет железных рычагов. Мелькнула полоска света.

Моментально, как птица, киммериец взлетел по лестнице и очутился на узенькой площадке:

— Герат!

Он поднял голову. Люк был распахнут; незнакомый с пегой козлиной бородкой человек держал в руке фонарь, вглядываясь в темноту подземелья.

— А, вот и ты, баранья голова! — приветствовал он появление Конана. — Попалась птичка! Такой здоровый мне как раз и нужен! Спасибо тебе, Герат, — повернул он голову к собеседнику, которого Конану снизу не было видно, — прибыльного раба ты мне устроил!

«Ну, конечно! Они в сговоре! — пронеслось в голове варвара. — Косой, наверное, не в первый раз находит лопоухих вроде меня и продает их этому, как его… Дархуну. До чего же легкий заработок отыскал, ублюдок!»

— Косой! — крикнул он, и голос гулким эхом загремел в колодце. — Клянусь Кромом, ты еще пожалеешь об этом, я из-под земли тебя достану, потомок змеи!

— Ты себя сначала достань! — охладил его пыл Дархун; он затряс бородкой, залившись мелким дробным смехом. — Ну ладно, хватит болтать! Ты как, жрать хочешь? Воды?

Сколько времени прошло с момента его появления здесь, варвар не знал, но от вопроса этого вонючего ублюдка сразу же почувствовал и жажду, и голод. Видимо, он просидел в этой дыре довольно долго.

— Хочу! — Киммериец постарался (а что ему еще оставалось?) взять себя в руки и успокоиться. — Ну, а потом что?

— Ты что, еще не догадался, баран? — вопросом на вопрос ответил Дархун. — Все очень просто: кину тебе кирку, молоток, зубило. Будешь добывать мне ладжаур. Тебе ведь Герат об этом рассказывал?

«Вот оно что! Этот кусок ослиного дерьма хочет, чтобы я ишачил на него там в подземелье, пока не сдохну!»

— Согласен! Твоя взяла. — Варвар решил не терять попусту времени; в голове у него уже вызревал план — вот-вот, и удастся ухватить ниточку.

— Сговорчивый, — усмехнулся Дархун. — А ты, Герат, говорил, что этот варвар строптивый…

— Наверное, подземелье всем добавляет послушания, — раздался голос Косого; он не показывался в просвете люка — наверное, боялся встретиться взглядом с Конаном. — Помнишь, как тот шемит, курчавый, три дня упирался, но все-таки согласился?

— А куда им всем деваться, курьим детям, — снова засмеялся Дархун. — Правда, работником шемит оказался никудышным. Сколько он протянул? Дней двадцать?

«Запугать хотите? Не дождетесь! — слушая их болтовню, скрипнул зубами варвар. — Клянусь Солнцеликим, не на такого напали! Я еще попляшу на ваших костях, ублюдки!»

— Принимай!

Сверху спустилась веревка, на конце которой были привязаны деревянное ведро, бурдюк с жидкостью и старый кожаный мешок с инструментами.

Конан отвязал все это и выжидательно глянул вверх.

— Это не все!

— Что тебе еще, сын шакала?

— Лампу забыл, верблюжья отрыжка! Ты хочешь, чтобы я копался в темноте, как крот?

— Ну, что ж, — согласился Дархун. — Косой, дай лампу, вон она там, на сундуке! Ты совсем сбил меня с толку своими баснями!