Как-то раз, спустя месяц с небольшим со дня похорон Хэла Синклера, я торопился в свою контору на назначенную встречу. В приемной я столкнулся с Кеном Макэлвоем, младшим компаньоном фирмы, который почти уже полгода занимался невыразимо нудной тяжбой одной корпорации. Он нес целый том деловых бумаг и выглядел таким жалким, будто только что вырвался из богадельни. Я ободряюще улыбнулся Кену и направился к себе в кабинет.

Моя секретарша Дарлен, поздоровавшись, коротко махнула рукой и сказала:

– Там кто-то пришел.

В нашей фирме Дарлен – самая большая трусиха, запугать ее не составляет никакого труда. Она всегда одета во все черное, волосы красит в блестящий черный цвет, а вокруг глаз наводит густые темно-синие тени. Вообще-то, она чрезвычайно эффектна, и я стараюсь не огорчать и не обижать ее.

Я вызвал клиента на эту встречу, чтобы уладить один запутанный вопрос, который не мог решить посредством переписки вот уже свыше полугода. Он касался одного приспособления под названием «Альпийские лыжи» – изумительно хитроумного изобретения, имитирующего скоростной спуск на лыжах, с помощью которого пользователь мог заниматься оздоровительной зарядкой – аэробикой, как на тренажере «Нордик трэк», и серьезно укреплять свои мускулы.

Изобретатель «Альпийских лыж», некто Херб Шелл, обратился ко мне за помощью. Раньше он работал персональным тренером в Голливуде, потом наладил производство своего изобретения. И вот вдруг примерно с год назад по вечерней программе телевидения стали рекламировать более дешевые приспособления под названием «Скандинавский лыжник», что, само собой разумеется, сразу же отодвинуло на задний план изобретение Херба. «Скандинавский лыжник» стоил намного дешевле: в то время как «Альпийские лыжи» продавались по цене шестьсот долларов (а «Альпийские золотые лыжи» даже по тысяче с лишним), розничная цена «Скандинавского лыжника» составляла всего сто двадцать девять долларов и девяносто девять центов.

Херб Шелл уже поджидал меня в моем кабинете, вместе с ним сидели Артур Соммер, президент и главный менеджер компании «Е-3 ФИТ», производящей тренажер «Скандинавский лыжник», и его адвокат Стивен Лайонс, очень толковый юрист с прочными связями на самом верху; о нем я много слышал, но до этого не встречал.

Про себя я рассмеялся, увидев, что Херб Шелл и Артур Соммер удивительно похожи друг на друга – оба толстенькие, с солидными животиками. Вскоре после нашей первой встречи Херб за завтраком конфиденциально сообщил мне, что он больше не работает персональным тренером, ему до чертиков надоело вкалывать день и ночь и он предпочел бы наконец немного передохнуть.

– Джентльмены, – обратился я к собравшимся, поздоровавшись со всеми за руку. – Пора как-то решить эту проблему.

– Да будет так! – согласился Стив Лайонс.

Известно, что его недруги (коих насчитывается легион) за глаза зовут его «психом Лайонсом», а его небольшую, но зубастую юридическую контору – «логовом льва».

– Итак, – продолжал я, – ваш клиент откровенно содрал конструкцию изделия моего вплоть до последнего винтика, явно нарушив его авторское право. Мы не раз обращались к вам по этому поводу, но дело чертовски запутано, и если мы его не решим сегодня же, то обратимся в Федеральный суд за соответствующим постановлением. Мы также потребуем возмещения убытков, которые, как вам известно, в случае сознательного нарушения авторского права выплачиваются в тройном размере.

На патентном законодательстве много не заработаешь, оно довольно запутано и противоречиво – в нем слепой ведет слепого, любил я говорить. Поэтому я решил цепляться за малейшие противоречия.

Артур Соммер так и побагровел от злости, но ничего не сказал, а лишь натянуто улыбнулся, поджав тонкие губы. Его адвокат откинулся на спинку стула, приняв угрожающую позу.

– Послушайте, Бен, – начал он. – Раз уж в этом деле не просматриваются физические действия, то мой клиент выражает искреннее желание решить его полюбовно и выплатить полмиллиона долларов. Я отговаривал его от этого шага, но эта шарада дорого обходится ему и всем нам…

– Всего пятьсот тысяч? Повысьте сумму раз в двадцать.

– Извините, Бен, – возразил Лайонс. – Но ваш патент не стоит и той бумажки, на которой он напечатан. – Он крепко сжал ладони вместе. – Право на него давно утрачено.

– Что за чушь, черт побери, вы городите?

– У меня имеются доказательства, что изготовление и продажа «Альпийских лыж» началась более чем за год до оформления на них соответствующего патента, – самодовольно ответил Лайонс. – А если точнее, то шестнадцать месяцев назад. Следовательно, этот чертов патент недействителен. Установленный законом срок патентования нарушен.

В деле, таким образом, открылись новые обстоятельства. До сих пор мы подступали к нему только с одной стороны (и о ней упоминали в нашей переписке), а именно: что по своей конструкции «Скандинавский лыжник» схож с «Альпийскими лыжами» и, таким образом, нарушены положения патента. Теперь же Лайонс поднял новую правовую норму – так называемое «право продажи», согласно которому изобретение не патентуется, если оно запущено для «широкого использования или в продажу» ранее, чем за год до обращения за выдачей патента.

Но я постарался не выказать удивления. Хороший адвокат должен быть одновременно и умелым артистом.

– Неплохая увертка, – заметил я. – Но она бесполезна, и вы, Стив, хорошо это знаете.

Замечание мое звучало веско, неважно, что под ним подразумевалось.

– Послушайте, Бен… – прервал меня Херб.

Лайонс передал мне скоросшиватель с документами.

– Взгляните-ка, – попросил он. – Вот копия информационного листка Клуба здоровья «Биг эппл» в Манхэттене с фотографией их последнего спортивного инвентаря – «Альпийских лыж». Он издан почти за полтора года до того, как мистер Шелл обратился за патентом. А вот и счет на эти лыжи.

Я раскрыл скоросшиватель, равнодушно взглянул на фотографию и документы и отдал папку обратно.

– Послушайте, Бен, – начал опять Херб. – Давайте выйдем на минутку переговорим.

Мы оставили Лайонса и Соммера в кабинете, а сами прошли в пустой конференц-зал, расположенный рядом.

– Что за чертовщина возникла вдруг вокруг всего этого дела? – спросил я.

– Все так. Они правы.

– Значит, вы и в самом деле стали торговать этими штуками более чем за год до заявки на патент?

– Фактически за два года. Я продал их доброй дюжине персональных тренеров в клубах здоровья в самых разных городах.

Я холодно взглянул на него и спросил:

– Зачем вы это сделали?

– Господи, Бен, да не знал я закона! Как же еще, черт побери, вы считаете можно опробовать эти штуки, если не раздать их другим? Других способов испытать нагрузочные механизмы, кроме как предложить их гимнастическим залам и клубам здоровья, просто не существует.

– Ну а посредством всего этого вы смогли внести в них усовершенствования?

– Конечно, еще как смог.

– Тогда другое дело. Как быстро вы пришлете мне документы с подтверждением внедрения усовершенствований из своей штаб-квартиры в Чикаго?

Когда мы вернулись в кабинет, Стив Лайонс так и сиял, предвкушая победу.

– Догадываюсь, – сказал он с выражением сочувствия на лице, – что мистер Шелл накачал вас соответствующим образом.

– Да, да, угадали, – ответил я.

– Нужно готовиться заранее, Бен, – сообщил он. – Вам следовало бы сначала заглянуть в законы.

Это был напряженный момент. И тут заработал мой телефакс, заскрипел, застучал и начал выдавать печатный текст. Я подошел к аппарату и, взглянув на отпечатанный документ, сказал:

– Стив, я хочу лишь, чтобы вы не тратили попусту время, зачитывая соответствующие параграфы закона.

Он посмотрел на меня в недоумении и слегка ухмыльнулся.

– А теперь взгляните сюда, – продолжал я. – Вот вторая серия выпуска сборника федеральных законов номер 917, разосланная в 1990 году.

– О чем это он говорит? – внятно шепнул Соммер на ухо Лайонсу. Тот же, не желая в моем присутствии выглядеть неосведомленным, молча смотрел на меня.