Нора нервничает. Она уставилась в монитор, показывающий гостиную, изучает клиентов: кому-то из них она впервые окажет профессиональную секс-услугу. Сексом она не занималась уже полтора года, и она не уверена даже, что помнит, как это делается, не говоря уж о том, чтобы качественно отработать пятьсот баксов. Нора надеется, что ей достанется вон тот — высокий, темноволосый, застенчивый; похоже, и Хейли старается предложить ему именно Нору.

— Нервничаешь? — спрашивает ее Джойс — полная ей противоположность: плоскогрудая девчонка-сорванец в костюме парижанки 50-х годов. Джиджи в роли шлюхи: вызывающе накрашенная, в черной блузке с открытым воротом навыпуск, черная юбка.

— Да.

— Все первый раз нервничают. Потом все становится привычно-обычным.

Нора все поглядывает на четверых мужчин, неловко жмущихся на широком диване. На вид — все молодые, чуть за двадцать, но не похожи на балованных студентиков колледжей. И она гадает: откуда же они раздобыли денег? И зачем они вообще пришли сюда?

Кэллан удивляется тому же.

Какого черта мы сюда притопали?

Большой Поли Калабрезе взбесится, если узнает, что Джимми Персик уехал налаживать трубопровод, который будет засасывать кокаин из Колумбии, точно гигантская соломинка. И через Мексику переправлять в Вестсайд.

— Слышь, расслабься! — говорит Персик. — Заказ на столе, так, может, сядешь и будешь есть?

— Займешься наркотиками — ты покойник, — говорит Кэллан. — Калабрезе отвечает за свои слова.

— Ага, — подхватывает Джимми. — Без наркотиков тоже покойник, только с голоду. Дает нам этот козел хоть попробовать кусочек от профсоюзов? И не думает. От денежек на лапу? Нет. От водителей? Нет. От строительства? Ну так и пошел-ка он на хрен. Пусть даст мне хоть понюхать эти кормушки, а уж потом распоряжается, чего можно, а чего нельзя. А пока что я буду переправлять наркотики.

Дверь за официантом с пустым подносом еще не захлопнулась, а Персик уже заявил, что желает наведаться в «кошатник», который ему рекомендовали ценители.

У Кэллана нет никакой охоты.

— Мы что, летели три тысячи миль, чтобы трахнуться? — спорит он. — Трахнуться можно и дома.

— Нет. Так, как здесь, нельзя, — возражает Персик. — Говорят, роскошнее кисок, чем в этом заведении, во всем мире нет.

— Секс есть секс, — стоит на своем Кэллан.

— Да ты-то откуда знаешь? Ты, ирландец...

Кэллан, конечно, соблазнился бы, но поездка намечалась вроде как деловая, поэтому он и занимается бизнесом. Он достаточно жесткий человек, чтобы обуздать братьев Пиккони. Нечего спотыкаться о собственные члены на работе, за женщинами можно бегать и в другое время.

И он говорит с нажимом:

— Делом надо заниматься, делом.

— Господи, да отдохни ты чуток! А то помрешь, и на твоей могиле напишут: «Он никогда не развлекался». Сначала секс, потом — бизнес. Все успеем. Можем даже успеть пообедать заскочить, если ты не против. Слыхал, у них тут потрясающе вкусная морская кухня!

Да уж, у Персика ума палата, думает Кэллан. Выглянешь в окно, а там только океан и есть, наверное, научились рыбу готовить.

— Ты унылый зануда, знаешь это? — подначивает Персик.

Да, я унылый зануда, думает Кэллан. Я выдал билетики в один конец — сколько уж их там? — пятерым парням, выполняя заказ Чимино, а теперь Персик обзывает меня унылым занудой.

— Кто дал тебе этот телефон? — спрашивает Кэллан. Ему все это не нравится. Персик звонит по номеру, который подсказал ему какой-то козел. Отвечают, конечно, само собой, приезжайте, и они попадают в какой-то бордель, где всё, что их ждет, — дерьмовая нервотрепка.

— Сол Скэки дал. Доволен? — говорит Персик. — Сола ты знаешь.

— Знаю.

Если Калабрезе решит пришлепнуть их всех из-за наркотиков, то именно Скэки и подстроит ловушку.

— Да не парься ты! — говорит Персик. — А то из-за тебя я начинаю дергаться.

— Вот и хорошо.

— Ну ни хрена себе! Он, видишь ли, хочет, чтоб я дергался.

— Я хочу, чтоб ты остался в живых.

— Спасибо тебе, Кэллан, нет, правда. — Привстав, Персик целует его в щеку. — Вот теперь можешь отправляться к священнику и исповедаться, что совершил гомосексуальный акт с макаронником. Я люблю тебя, ты, засранец-ирлашка! И говорю тебе: сегодня вечером ты получишь массу удовольствия.

И все-таки Кэллан перед уходом пристегивает свой двадцатидвухкалиберный с глушителем. Они тормозят у Белого Дома и через минуту уже стоят в холле, тараща глаза.

Кэллан решает, что выпьет пива, а потом будет держаться в сторонке и приглядывать за всем вокруг. Если кто замыслил пришить Джимми, то выждут, пока он согнется над телкой, и тут-то и влепят ему пулю в затылок. Значит, так, после пива Кэллан выцепит О'Бопа и попробует поставить охранником. Конечно, О'Боп пошлет его на хрен: ему трахнуться хочется, а значит, охрана все равно ляжет на Кэллана. Он потягивает пиво, а Хейли тем временем выкладывает на стеклянный кофейный столик несколько черных альбомов.

— У нас сегодня тут несколько леди, — начинает она, открывая альбом. На каждой странице черно-белая глянцевая фотография 8 на 10 в пластиковом конверте, а на противоположной странице снимок чуть поменьше — девушка в полный рост. Хейли не собирается демонстрировать своих девушек строем, точно на аукционе крупного рогатого скота. Нет, у нее все по высшему разряду, достойно и служит разжиганию воображения мужчин.

— Так как я хорошо знаю этих леди, — продолжает она, — то буду счастлива помочь вам сделать выбор.

После того как другие мужчины выбрали партнерш, она подсаживается к Кэллану, отмечает, что он задержался на снимке Норы, и шепчет ему:

— Вы от одних ее глаз кончите.

Кэллан вспыхивает от макушки до пяток.

— Желаете с ней познакомиться?

Он умудряется кивнуть. Да, желает.

Влюбляется Кэллан мгновенно.

Нора входит в комнату, смотрит на него своими глазищами. Он чувствует, как заряд из сердца рикошетит в пах, потом обратно, и Кэллан пропал. Он в жизни не видел такой красоты. Мысль, что это неземное, прекрасное существо может принадлежать ему, пусть ненадолго... да он в жизни об этом не мечтал. Кэллан с трудом сглатывает.

А Нора испытывает облегчение, что ей достался именно он.

Внешне ничего себе, симпатичный, и, похоже, незлой.

Протягивая руку, она улыбается:

— Я — Нора.

— Кэллан.

— А имя у тебя есть, Кэллан?

— Шон.

— Хэлло, Шон.

Хейли сияет улыбками, будто родная мать на помолвке. Она как раз и хотела этого стеснительного для Норы на первый раз, поэтому очень старалась, чтобы другие выбрали девушек поопытнее. Теперь все объединились в пары как на заказ. Стоят, болтают, готовясь разойтись по комнатам. Хейли незаметно скрывается в офисе, чтобы позвонить Адану и сообщить, что его клиенты отлично развлекаются.

— Счет я оплачу, — отвечает ей Адан.

Ничего. Это так, чаевые, в сравнении с прибылью, которую он сможет получить от совместного бизнеса с братьями Пиккони. В Калифорнию Адан может направить тонны кокаина. У него много клиентов в Сан-Диего и Лос-Анджелесе. Но рынок Нью-Йорка обещает сверхприбыли. Поставлять продукт на улицы Нью-Йорка через сеть распространителей Семьи Чимино... Пусть Джимми Персик поимеет хоть всех шлюх, каких ему захочется, задарма.

Сам Адан больше в Белый Дом не заходит. Во всяком случае как клиент. Секс с девушками по вызову, пусть даже самого высокого класса, не вяжется с имиджем серьезного бизнесмена.

К тому же он влюблен.

Люсия Виванка из обеспеченной семьи. Родилась она в США и таким образом выиграла двойную ставку, как выражается Рауль: у нее двойное гражданство — США и Мексики. Она недавно окончила среднюю школу Девы Марии в Сан-Диего, живет со старшей сестрой и занимается в Университете Сан-Диего.

И она очень красива.

Невысокая, натуральная блондинка с поразительно темными глазами, фигурка аккуратненькая, насчет которой Рауль при всяком удобном случае отпускает циничные замечания.