— Что вы! — возмутился Рожнов. — Нам же потренироваться надо. Команду посмотреть. Может, заново укомплектовать.

— Ну, ладно — послезавтра! — согласился нехотя Зотов. — Но ни одним днем больше. Мне офицеры в столовой проходу не дают. Тут вопрос не только престижа, но и большой политики. Ведь у нас спортивная рота. Мы стремимся доказать, что солдат, занимающийся спортом, будет всегда первым — и в боевой, и политической подготовке. Уж не говоря, конечно, о любом виде спорта! А тут какой-то автобатишка нас на колени ставит. Не теряйте ни минуты. Немедленно отправляйтесь тренироваться на стадион, а после обеда — сбор всей команды. Старший сержант Старцев поможет подобрать вам лучшие кадры. Вы поняли? Шагом марш! А я пойду пущу слух насчет Яшина.

На стадионе, оставшись в одних трусиках, ребята живописно расположились на скамейках, подставляя тела жадным лучам солнца.

— Хоть загорим, пока нас снова в рядовые не разжалуют, — оптимистично сказал Стас.

— Какой-то он маленький, не то что наш, — крутя в руках футбольный мяч, с сомнением проговорил Бессонов.

Затем, покачав мяч в руке, он с силой бросил что тот долетел до середины поля. Боб, задумчиво глядевший на Ромкины манипуляции, вдруг просиял:

— Слушай, вот одна идея уже есть! Надо же использовать наши возможности! Ногами не можем играть, а руки — на что? Ромка ведь дальше всех мяч кидает. Надо это использовать. Будешь выкидывать ауты. Иди вот сюда, в боковой линии. Кидай в штрафную площадку и обязательно мне на голову. Нет, нет, только двумя руками.

Упражнение повторили раз, другой, третий.

— Свет, иди теперь ты сюда! — скомандовал Рожнов. — Стой в воротах, а мы тебе постукаем.

Анохин эффектно оперся о боковую штангу. Все верховые мячи он брал без труда, небрежно, одной рукой. Мяч будто прилипал к его ладони. Зато когда Рожнов ударил низом, Свет лишь лениво проводил взглядом мяч, катившийся в угол.

— Ты чего? — закричал Боб.

— Я падать не умею. Коленки можно расцарапать!

Боб помрачнел.

— Так не годится! Придется вам, мальчики, во время игры, когда мяч будет в нашей штрафной площадке, вставать по углам ворот и отбивать ногами. Давайте попробуем!

Получилось здорово. Бобу ни разу не удалось забить мяч в ворота. На пути оказывались либо руки Анохина, либо ноги Бессонова и Родневича.

— Эй, мастера кожаного мяча! — услышали они голос Старцева. — Пошли обедать! Еще наиграетесь.

Когда сидели за столом, Старцев спросил:

— Так кого вам в команду дать?

— А кто у тебя есть? — осторожно спросил Боб.

— В основном, у нас тяжелые виды спорта — классическая борьба, бокс...

Боб поморщился.

— Самбисты есть.

— Ну, этих давай. В защиту поставим. Играть будем жестко, в кость.

Старцев осклабился:

— Для этого я тебе Радзиевского дам. Он, правда, сейчас на «губе» сидит, но на время футбола освободим.

— На гауптвахте? За что?

— Все за тот же футбол. На прошлом матче из-за него и проиграли. Счет был один — один. Вдруг Радзиевскому показалось, что нападающий его невежливо обходит, чтобы гол забить. Вот Радзиевский тур-де-бра и применил. Тот лег на лопатки и встать не может. Нам пенальти за это и забили. А разгневанный лейтенант Радзиевского на трое суток на «губу» послал. «Хоть, — говорит, — у тебя и первый разряд по вольной борьбе, однако дисциплины нет никакой. Посиди, подумай».

— Ну, что ж, Радзиевский, пожалуй, сгодится! — кивнул в раздумчивости Рожнов. — Валяй дальше.

— Пловцы есть.

— Не надо.

— Легкоатлеты.

— Так. Бегуны есть? — встрепенулся Боб.

— А как же! Чемпион дивизии по марафону.

— Давай!

— Только он в футбол никогда не играл. И злости в нем нет спортивной! Потому он и чемпионом стал.

— Почему «потому»?

— Не может видеть противников, жалко ему становится. Вот он и убегает вперед, чтобы не смотреть.

— Ничего. Главное, чтобы бегать умел!

— Это он может.

— Ну, в общем, давай собирай. Главное тех, кто поживей и покрепче.

На стадион Старцев привел человек двадцать.

— Много, — запротестовал Рожнов.

— Выбирай!

— Ну, ладно, посмотрим. Марафонец твой где?

Старцев кивнул на невысокого крепыша в длинных трусах.

— Значит, ты, — сказал, обращаясь к нему, Боб, — будешь держать Автандила.

— Кого? — робко в кулак кашлянул марафонец.

— Ну, грузина этого, из сухумского Тбилиси. Держать насмерть!

Марафонец поморщился.

— Нет, ты меня не так понял, — заспешил объяснить Боб. — Драться не надо. Просто бегай рядом с ним, дистанция десять сантиметров, не больше. Он побежал и ты, он встал и ты рядом. Понял? Главное, ни на секунду не отпускай от себя.

Марафонец обрадованно закивал головой.

— Еще бегуны есть? Отлично, троих достаточно. Будете играть со мной в нападении. Сейчас я научу вас делать «заслон». Прием этот до сих пор применялся почему-то только в баскетболе. Мы с вами нарушим эту традицию. Бессонов, иди сюда, покажем.

— Вот ты, предположим, защитник, — сказал Боб одному парню. — У меня мяч. Ты, естественно, бросаешься ко мне, чтобы отнять. Беги! Ромка, заслон!

Бессонов, чуть расслабленно согнувшись, неожиданно встал на пути защитника. Тот, естественно, на него наткнулся и тоже встал.

— Видишь? Пока ты его обойдешь, драгоценные секунды уйдут, и я уже впереди. Ну-ка, давайте еще раз!

Повозившись с нападающими, Рожнов сказал:

— Теперь внимание всех! Начнем отрабатывать защиту. Будем применять не персональную, как в футболе, а баскетбольную — зональную.

Боб определил каждому квадрат в штрафной площадке.

— Как только мяч переходит к противнику, все бегом в свою зону. Задача — всеми правдами и неправдами выкидывать мяч из своего квадрата и мешать играть противнику.

— Ну как, гениально? — скромно обратился к друзьям Боб после тренировки.

Родневич покачал головой.

— Это пока все голая теория. Матч покажет.

К ним подошел Старцев. Застенчиво ухмыльнувшись, спросил:

— Может, и я команде пригожусь? Все-таки разряд по штанге.

Рожнов заулыбался:

— Что значит — может? Обязательно пригодишься! Когда надо будет качать победителей.

Все рассмеялись. Старцев нахмурился, не принимая шутки, и сказал:

— Ну, ладно. Еще пожалеете. Значит, лейтенант распорядился, что спать будете в сержантской палатке. Как, довольны?

— Конечно, — за всех ответил Ромка. — А что нам конкретно предстоит делать?

— Там увидим, — уклончиво сказал Старцев. — А пока отправляйтесь в сержантскую палатку.

Лежа на парусиновых кроватях, разговорились.

— Ты откуда призывался? — спросил Ромка у Старцева.

— Почти ваш земляк, — ответил тот. — Из Подмосковья. Вы ведь москвичи?

— Пока, — сказал Ромка.

— Что значит «пока»?

— Вот отслужим, месячишко отдохнем, и я лично в Новосибирск махну.

— Так далеко?

— Центр науки, — чуточку самодовольно сказал Ромка.

— Я слышал, — не унимался Старцев. — Но там же, по-моему, в основном физики и математики? А вы — историки, насколько я знаю.

— Как раз ничего ты и не знаешь, — загорячился Ромка. — В Новосибирске очень сильные историки. Историю Сибири исследуют. Археологические экспедиции какие интересные. Одна загадка Ермака что стоит!

— Чего же в Ермаке загадочного? «Сидел Ермак, объятый думой», — рассмеялся Старцев.

— А то, что до сих пор не известны подробности покорения Сибири. Факты могут дать только археологи.

— Нет, Хорог, только Хорог, — пробормотал вдруг Анохин.

— Какой Хорог? — переспросил Старцев.

Бессонов рассмеялся.

— Это продолжение нашего с ним спора. Он считает, что Новосибирск слишком современный город для историка.

— А Хорог?

— Хорог, — чуть нараспев, торжественно заявил Светик, — один из центров древнейшей цивилизации. Какие там памятники средневекового зодчества! И находится он на Памире, который в Азии называют Крышей Мира. Звучит?