— Итак, — продолжал Кеневен, — с вашего позволения, я все же закончу свой рассказ. И запомни, ты сам на это напросился. Тебя интересовало, почему я считаю, что ты заслужил своих врагов. Я напомнил тебе о тех несчастных, кого ты убил во время набегов на обозы, и о тех деньгах, что ты нажил от продажи оружия индейцам. А теперь я назову имя человека, с которым ты познакомился в Хулесбурге.

Лицо Рейнолдса стало мертвенно-бледным.

— Не надо. Ты и так слишком много наболтал. Бердью нарывался на неприятности, и он их получил. Так что давай не будем. Мне нужен хороший работник. И я плачу хорошие деньги.

— За что? Чтобы убить кого-нибудь, как ты проделал это со своим компаньоном? Ты заключил с ним сделку, после чего он переехал сюда и принялся за дело. Это он выстроил тот дом, в котором ты сейчас живешь, и посадил вокруг него деревья. А потом вы вдвоем и еще кто-то третий с вашего ранчо отправились в горы и по дороге нарвались на засаду индейцев, которые по какой-то причине тебя не тронули, и ты оказался единственным из троих, кто уцелел и вернулся обратно, хоть и был при этом ранен. Естественно, ранчо перешло к тебе. Так что же за индейцы на вас напали, Рейнолдс? Или там орудовал лишь один индеец? Тот из вас троих, что ехал позади всех? Ты хотел знать, отчего я не хочу работать на тебя и почему у тебя должны быть враги? Так вот, надеюсь, теперь я удовлетворил твое любопытство. А сейчас я прибавлю еще кое-что от себя. Я приехал сюда, чтобы остаться здесь жить. И никуда уезжать не собираюсь.

Закончив свою речь, Билл неспешно вернул револьвер Бердью, который, взяв оружие в руки, начал засовывать его в кобуру, но затем вдруг замешкался.

Заметив это, Кеневен усмехнулся.

— Поосторожней, Бердью! На твоем месте я бы не стал так испытывать судьбу.

Тот замер в нерешительности, а затем, выругавшись, в сердцах сунул револьвер на место и, развернувшись, быстро вышел из ресторана. Вслед за ним вышел и Чарли Рейнолдс. Его шея и уши покраснели от охватившей его ярости, так и не нашедшей себе выхода.

Люди расходились, наперебой обсуждая увиденное, толпа начала постепенно редеть, и вскоре зал опустел. Билл Кеневен вновь уселся за столик.

— Мэй, — позвал он, — мой кофе совсем остыл. Налей мне свежего и погорячее, будь так добра.

Жители Соледада и прилегавших к нему окрестностей давно привыкли к разного рода сенсациям. Но слухи о происшествии с Рейнолдсом и его десятником, считавшимся одним из искуснейших стрелков, тут же облетели весь город и стали главным предметом обсуждения, давая сплетникам обоих полов почву для домыслов и пересудов. Прочие граждане также не обошли вниманием случившееся, и новость продолжала стремительно распространяться по всей округе.

О прошлом человека, назвавшегося Чарли Рейнолдсом, до сих пор мало что знали. Запад есть Запад, и вопросы тут задавать было не принято. Здесь каждому человеку давалась возможность показать, на что он способен.

Рейнолдс был старейшим из местных обывателей, ему принадлежало самое большое и самое старое ранчо. Среди соседей он слыл человеком волевым и жестоким, особенно когда дело касалось лично его. Но только теперь он предстал перед ними в совсем ином свете, и новости эти никому не пришлись по душе.

Одним из первых весть о случившемся получил Уолт Пог, который, усмехнувшись, хлопнул себя ладонями по коленкам.

— Надо же! Вот ведь старый плут! Вот мошенник!

Потом ему в голову пришла та же мысль, что и всем остальным. Откуда Билл Кеневен все знает? И что еще ему известно?

Пог задумался, и от былой радости и ликования по случаю расстройства планов Рейнолдса у него не осталось и следа. Кеневен слишком много знал… А вообще-то кто он такой? Что ему здесь нужно? Если он пронюхал такие подробности о Рейнолдсе, то, возможно… нет, об этом лучше не думать. И все же Билл Кеневен еще мог стать для него надежным союзником… или опасным врагом.

Молва разнесла слух о бесстрашии Кеневена, смакуя то, как уверенно он держался и даже глазом не моргнул, когда Бердью выхватил револьвер. Всего за один вечер Кеневен стал едва ли не самой знаменитой личностью во всей округе.

…В свое время, собирая информацию о долине, Билл обращал внимание на самые разные факты, которые могли бы представлять для него какой-то интерес, и именно с мыслью об этом он и проснулся на следующее утро.

До сих пор он не имел никакой возможности самому убедиться в достоверности накопившихся у него сведений, но теперь решил заняться их проверкой. Судя по тому, что ему говорили, к северу и западу от горных кряжей простирались обширные участки бесплодной земли, которые здесь все обходили стороной. Земля там лежала под растрескавшимися потоками застывшей лавы, что свидетельствовало о давнем извержении первобытных вулканов. Отправляться туда верхом было небезопасно, а при прогулке пешком ничего не стоило за один раз сносить пару хороших сапог.

Некогда там жил Джим Бердж, человек, хорошо знавший край, раскинувшийся примерно на триста квадратных миль.

Он и рассказал Чарли Гастингсу, незадачливому компаньону Рейнолдса, об этой долине. Джим Бердж пригнал в долину самое первое стадо. Но вскоре ему надоело сидеть дома у себя на ранчо, и тогда, поддавшись порыву, он отправился на Север, бросив на произвол судьбы стадо, прихватив с собой лишь нескольких своих лучших лошадей.

Когда Чарли Гастингс встретился с Рейнолдсом, Берджа уже не было в живых. Заехав далеко на северо-запад, он нарвался на команчей и принял неравный бой. Ему удалось отправить на тот свет четверых из напавших на него индейцев, но пятый украсил уздечку своего коня снятым с Берджа скальпом.

Джим Бердж неоднократно беседовал и с другими своими знакомыми в Санта-Фе, которые тоже хорошо его помнили и ничего не забыли. Билл Кеневен оказался одним из них. А Билл всегда отличался любознательностью.

Отправившись на конюшню, он начал седлать своего коня, твердо решив первым делом удовлетворить возникшее любопытство. Он собирался выяснить, какая участь постигла брошенное стадо.

Уже девять лет минуло с тех пор, как Бердж бросил стадо на произвол судьбы, но стадо в несколько сотен голов могло прекрасно обходиться и само по себе.

«В тех местах можно найти и воду, нужно лишь знать, где искать, — уверял его тогда Бердж. — Там есть трава, если опять же разведать места».

Знакомый с повадками животных, Кеневен не сомневался, что они найдут и то и другое, а если он сможет выйти на те места, то обнаружит и стадо… если только кто-нибудь уже не опередил его.

Билл уезжал из Соледада по главной дороге, провожаемый пытливыми взглядами горожан. Среди них была и Дикси Винейбл, которая в это время объезжала свои стада, наблюдая за тем, как они пасутся. Она издалека заметила высокого всадника на коне необычной масти… и у нее защемило сердце при мысли о том, что он покидает их город и, возможно, уже никогда не вернется.

Но, вспомнив его лицо и то, как он смотрел на нее, она усомнилась в том, что он просто так возьмет и навсегда уедет отсюда. Такой мужчина, как Билл Кеневен, должен обязательно возвратиться… Разве нет?

Дикси также одной из первых узнала о его столкновении с Рейнолдсом и Бердью. Она немного побаивалась Бердью, потому что всякий раз, когда он оказывался поблизости, его взгляд неизменно останавливался на ее фигуре, и у Дикси при этом по спине бежали мурашки, — ощущение, не имевшее ничего общего с тем возбуждением, которое она испытала, поймав взгляд Билла Кеневена.

Дикси заметила, что мысли ее все чаще и чаще возвращались к нему. Она не сомневалась, что он храбр, в меру вежлив и рассудителен, однако оказалось, что у него крутой нрав. А уж с Рейнолдсом он обошелся даже чересчур жестоко. Возможно, кое-кто и решит, что со стороны Билла это дурацкая выходка, мол, негоже заводить себе такого опасного врага… Но так ли это? Откуда ей знать, если она ровным счетом ничего не слышала о самом Билле Кеневене?